Читать интересную книгу Под мостом из карамели - Елена Колядина

Ни папа, ни бабушка, никогда и никому не рассказывали о своей тайне. Тем более, что это и не тайна вовсе, а просто их личный секрет, о котором теперь, по прошествии четырнадцати лет, и говорить нет смысла. Это было обоюдное решение двух взрослых, отдающих отчет в своих действиях людей. И никто, никто не смеет их судить!..

За МКАДом, в створе шоссе, стояла стайка продажных девушек в мини-юбках и коротеньких куртёшках на молниях.

– Прямо уральские самоцветы, – похвалил водитель.

Въехали в Москву, залитую змеями огней. Стараясь не заснуть, Лета провожала взглядом воронки мокрого ментолового света, падавшего с опор, и золотые кредитки витрин.

Две пьяные девчонки с глупыми острыми ножками в сапогах на шпильках, взявшись за руки, брели прямо по дороге, навстречу движению денежных потоков, и с визгом пытались перебежать проспект.

– Вот трясогузки! – рассердился водитель.

Город был пропитан похотью и жаждой богатства, как кекс сахарным сиропом, и в нём, широко раскинув ноги, шевелились плоские сахарные человечки.

В районе аэровокзала конная милиция в шлемах и кевларовой защите теснила сходку болельщиков. Футбольные фанаты опасны для стабильности в обществе, их ярость пришла на смену классовой ненависти исчезнувшего пролетариата.

– Кого там менты гнобят?! – возмутился водитель, увернувшись от лошади. – Врешь, русский марш не возьмешь!

Когда проехали Путевой дворец, на фоне платиновых торговых центров казавшийся наивной расписной прялкой, Лета провалилась в сон. Во сне она обдумывала, чем украсит кавказскую свадьбу?

Идею подсказало правительство Москвы – на улицах, дверях магазинов, появились растяжки и плакаты с нарисованными крепкими, как кулаки, куличами, творожными пирамидками с буквами «ХВ» и ветками вербы.

– Яйца, – довольно решила Лета и отыскала в папином кабинете альбом о творчестве немецкого брильянтщика российского императорского двора.

Лета порадовалась, что среди двадцати четырех ювелиров, работавших в мастерских, оказалась женщина, и именно она придумала изморозь на хрустале. Лета внимательно изучила иллюстрации – больше всего ей понравилось бело-голубое «Созвездие», но, учитывая характер предстоящего мероприятия, уместнее казалось «Кавказское», с миниатюрами мест Кавказа, где бывал сын императрицы, великий князь.

Через неделю были готовы два огромных драгоценных тёмно-гранатовых яйца для новобрачных и сто пятьдесят маленьких, в виде бутонов тюльпанов с сеткой из бледно-зеленых листьев – для гостей. На изготовление ушли 17 килограммов сахара. В лучах электрического света каждое яйцо изнутри светилось огоньком.

Размах свадебного праздника заинтересовал даже папу, взявшегося довезти дочь до Московского городского гольф-клуба, ресторан и шатер которого были арендованы под торжество.

– По-богатому! – хоть и с некоторой издёвкой, но согласился папа, увидев широкую красную ковровую дорожку представительского класса, тянувшуюся по лужам от въездных ворот до самого здания клуба, задекорированного складками и арками из золотой ткани. По дорожке бегал мальчик лет пяти, одетый в двубортный пиджак из золотой парчи.

Подъехал микроавтобус «Хлеба и шоколада», водитель выгрузил коробки с карамельными яйцами, и взялся носить детали свадебного торта, из которых пекарь и ивентер должны были собрать многоэтажный кондитерский небоскреб, украшенный засахаренными фруктами и бусами. Официанты клуба потащили установку для имитации водопада из льющегося белого шоколада.

На крыльце, возле сосны в кадке, стояла клетка с живыми голубями, выкрашенными в золотой цвет.

– Бляха-муха! – сказал водитель. – Это где ж таких взяли?

Лета внесла коробки в холл, выдержанный и чопорный, как английский клуб, и пошарила взглядом, отыскивая двери в ресторан. Из-за стойки солидного полированного дерева вышла эротическая фантазия состоятельных мужчин – рослая, как секвойя, мулатка в чёрных туфлях на высоченных красных каблуках, навевавших мысли о ролевых играх. Мулатка приехала два года назад из Костромы и долго окала, поэтому первое время работала менеджером в фитнес-центре. Но, после усердных занятий по исправлению говора в студии техники речи «Говори свободно» и курсов английского языка, смогла устроиться в гольф-клуб и даже успела увлечь посетителя клубной бильярдной, губернатора.

Ловля произошла до неожиданности легко. Завидев солидного гостя, направлявшегося в сторону мужского туалета, мулатка опередила его, а затем вышла, искренне извиняясь. Встав над унитазом, губернатор увидел в корзине для мусора тампон с розовым кончиком, и, оправившись, пошел к стойке, где без обиняков предложил девушке поехать в уютную гостиницу «Сретенская» – очень хотелось хоть на одну ночь забыть о проблемах дотационного региона.

– Ресторан – там, – указала мулатка Лете и приветливо улыбнулась.

Лета бросила взгляд на позолоченную клюшку для гольфа, стоявшую в подсвеченной стеклянной витрине, и пошагала по коридору, облицованному сумрачным дубом. В шатре, выходившем окнами на зелёные холмы со спортивными газонами и пруд с уточками, кипела работа: при входе устанавливали двадцатилитровые бутыли коньяка с самоварными краниками и горные вершины из бокалов, на круглые столы надевали скатерти, собранные фалдами, на стулья натягивали чехлы с огромными бантами. Декораторы возводили колонны из живых и искусственных цветов и свадебную арку со светодиодами.

Лета начала расставлять свои сладкие пасхальные яйца.

В шесть часов вечера все вздрогнули от пронзительных звуков зурны и барабанов. Ведущий закричал в микрофон, стараясь придать голосу теплоты и проникновенности. Невесту вывезли в зал на белом рояле, за клавишами которого сидел жених.

– Дурь какая, – сказала Лета ивентеру.

– Ничего ты не понимаешь, – ответила ивентер.

Балетный дивертисмент, исполненный артистами Большого театра, сменил восточный танец живота, потом пришёл черёд шоу с расплавленной карамелью, следом – выступление комиков из «Комеди-клаб», завершил программу номер с тремя живыми пингвинами. Мужчины, скинув пиджаки, танцевали лезгинку, трепетная как горлинка невеста, обездвиженная шлейфом платья, покачивалась в центре круга, вращая зажатыми между нежными пальцами деньгами.

Лета вышла в холл, обменялась сочувствующими улыбками с мулаткой за стойкой, присела на диван возле шкафа с кубками и поглядела на пару золотых ботинок для игры в гольф, выставленных на стеклянной полке.

Из бара, переталкиваясь, с шумом вышли несколько друзей жениха, все в узких черных брюках и приталенных белых рубашках, с косо лежащими длинными челками, и остановились, давясь от смеха – один из парней вытащил из карманов карамельные яйца, расслабил колени и, приложив кулаки между ног, затряс ими. Оглядев холл, он равнодушно скользнул взглядом по Лете, но, увидев возле стойки мулатку, повернулся к ней, и еще более азартно задвигал узким задом, то поднимая, то опуская украшенные орнаментом леденцовые яйца. Мулатка засмеялась. Огоньки внутри карамели оставляли на черных брюках светящиеся зигзаги.

– Брат, у тебя яйца горят! – радостно закричал гость. – Девушка, смотри, брат какой горячий!

Мулатка снова засмеялась.

Лета посмотрела на позолоченную клюшку для гольфа и пошла на кухню, собирать инвентарь.

В сопровождении опустошенных родителей молодожёны прошли на выход, к поджидавшему пару белому лимузину. Под свист и шипенье фейерверка лимузин, оглушительно сигналя, помчался по Мосфильмовской, за ним нёсся кабриолет. Сидевшие в нём друзья жениха время от времени стреляли в воздух, призывая город разделить радость от рождения новой счастливой российской семьи.

Заложив праздничный вираж, кортеж свернул на Минскую и понёсся по ней, оповещая население о счастливой жизни в самом большом городе Европы. Премьер-министр, размышлявший у себя дома над концепцией развития страны, услышав шум, с досадой встал из-за стола и прикрыл окно. Чёрт, ведь мелькнула какая-то дельная мысль по стратегическому развитию, отвлекли, заразы, и забыл!

Лимузин пролетел по пролегающей по проспекту правительственной трассе и вскоре доставил новобрачных к монументальному зданию, похожему на гидроэлектростанцию, жилому дому номер 26. Оказавшись в квартире, молодые, скидывая на ходу одежду, поспешили в спальную, смахнули с шёлкового покрывала лепестки роз, выложенные сердечком, и до самого утра страстно занимались тем, что делают все любящие пары в первую брачную ночь – считали деньги, подаренные родственниками и гостями.

А над Москвой еще долго кружил белый голубь, выкрашенный золотой краской.

Около часа ночи Лета, стараясь вести себя тихо, осторожно открыла дверь своей квартиры. В холле и гостиной горел свет. Возле итальянского комода в прихожей стоял папа в шелковых пижамных шортах и похожая на старый покосившийся крест бабушка.