- Добро пожаловать в Сансер, миледи! Моѐ имя Лареф! Я личный камердинер графа де Сансер! Мы счастливы приветствовать вас! Мы надеемся, что пребывание в замке станет для вас приятным!
Ремика благосклонно кивнула в ответ на эти слова и перевела взгляд на высокого. Тот стоял весь красный от натуги. Уловив еѐ взгляд, высокий с невероятным трудом выдавил из себя одно слово: -Ззздрасте!
Он к тому же разговаривать толком не умеет, - подумала Ремика, хмурым взглядом окидывая этого человека, - где его только нашли? Однако вслух она сказал совершенно иное:
-Что это за странное приветствие? Его что, не научили, как следует встречать гостей? И кто вообще вас прислал? И почему граф не явился? Его нет в замке? Закидывая их вопросами, Ремика переводила надменный взгляд с одного на другого. При этом она ещѐ слегка нахмурилась, чтобы придать лицу более строгое выражение. -Миледи!
Этот маленький, который назвался Ларефом, вызвал у Ремики неосознанную жалость. Лареф весь сжался в комок, побледнел, каждое слово ему давалось почти с таким же трудом, как и человеку стоявшему с ним рядом. Ремика остановила взгляд на нѐм.
-Миледи! Не так давно…у его сиятельства случился…приступ. После приступа остались,…некоторые последствия…да к тому же он тяжело болел. Всѐ это не могло пройти бесследно. Прошу меня простить. Я всего лишь пытаюсь облегчить участь моего господина. Поэтому мне придѐтся представить вам…графа де Сансер.
Почувствовав незаметный толчок Ларефа, Фалин ещѐ раз поклонился. -Он? – рука Ремики медленно поднялась и остановилась на уровне груди Фалина. Лареф утвердительно кивнул. Фалин снова поклонился. А Ремика изменилась в лице. Ей понадобилось несколько минут, для того чтобы прийти в себя. Сделав усилие, она присела в реверансе перед Фалином и выдавила несколько слов. После этого буквально рванулась с места и побежала по направлению к своим покоям. Лареф и не ожидал иного. Он молча взял Ларефа за руку и потащил за собой. Когда Ремика ворвалась в покои, еѐ горничная разбирала содержимое сундуков. Увидев лицо Ремики, она выпрямилась и устремила на неѐ испуганный взгляд.
-Боже мой! – издав это, не совсем внятное, восклицание, Ремика сорвала с головы шляпу и швырнула еѐ в стену. – Боже мой! – снова вскричала она. На этот раз с отчѐтливым ужасом в голосе. – Косоглазый, грязный, уродливый, с чѐрными кривыми зубами. Разговаривает,…моя лошадь лучше разговаривала. И за этого человека я должна выйти замуж? С ним я должна пойти к алтарю? Да я умру от горя раньше, чем священник успеет обвенчать нас. Вот какую месть задумал отец? Разве я заслужила такое наказание? Ну и что из того…ладно к дьяволу этого маркиза. У нас на лицо катастрофическая ситуация. Надо собраться. Собраться. Я не могу…нет…я просто не должна…этого терпеть. Уж лучше монастырь. – Ремика внезапно осеклась и посмотрела на горничную. Та вся сжалась, только непонятно отчего. На лице Ремике начало появляться откровенное отвращение. – Я ведь должна ещѐ и целовать его? Я, конечно, сильная, но у меня сердце не выдержит, когда он приблизит свои…их даже губами назвать нельзя. Какой надутый кусок отвратительного мяса! Нет! – Ремика категорически развела руками в сторону и затрясла головой в разные стороны. – Этого никогда не будет. Никогда. Лучше монастырь. Пусть катится к дьяволу этот граф. Может вернуться домой? – Ремика задумалась на мгновение, но тут же возразила самой себе. – Нет. Отец сразу отправит меня в монастырь. Всѐ, что остаѐтся, это провести время до приезда родителей как душе угодно, а потом заявить, что я не собираюсь замуж. Вот и всѐ. Правда, придѐтся время от времени встречаться с этим чудовищем. Но это лучше, чем монастырь. Пока. Если, конечно, держать его на приличном расстоянии. А потом, кто знает,…может быть, отец снизойдѐт до прощения? Так и сделаю. – Ремика решительно тряхнула головой и в это мгновение услышала осторожный стук в дверь. К еѐ облегчению, это оказался всего лишь…Лареф. Он сообщил, что его сиятельство приглашает еѐ отобедать с ним. Ремике ничего не оставалось, как согласиться. Лареф ушѐл. А она провела следующий час в переодеваниях и при этом не переставала сыпать проклятиями, которые чередовались вперемешку с сокрушѐнными восклицаниями. В итоге, ей удалось немного успокоиться и справиться с состоянием ужаса, в которое еѐ ввергла встреча с графом де Сансер. В столовой она появилась почти спокойная и готовая к любым неожиданностям. Лареф обомлел, когда увидел еѐ. Ремика была облачена в красивое зелѐное платье, которое плотно облегало стройную фигуру. Часть волос волнами была уложена на голове. Другая часть такими же волнами ниспадала на спину. По вискам до самой шеи вились тонкие косички. Этой причѐской Ремика пользовалась чаще всего. Она лучше всего подчѐркивала черты лица. На шее висела тонкая золотая цепь с крестом. На руке всего лишь одно кольцо. Она не любила украшений, предпочитая им оружие. Когда она вошла, Лареф, с лица которого не сходила восхищѐнная улыбка, предупредительно придвинул ей стул. Ремика без излишних слов заняла предназначенное ей место. Напротив, в другом конце стола сидел Фалин. Он вообще не обращал на неѐ внимания, так как был занят едой. Возле него громоздилась целая груда тарелок с разнообразной пищей. Он выхватывал огромные куски мяса и без промедления отправлял себе в рот. -Видно, приступ графа сказался и на его аппетите! – заметила Ремика, приступая к обеду. Заслышав голос Ремики, Фалин оторвался от еды и широко улыбнулся. Глядя на его улыбку, Ремика почувствовала, что у неѐ пропал аппетит. Она не замечала, что еѐ лицо стало хмурым. Она лишь для вида взяла вилку и начала ковыряться в еде. Лареф всѐ прекрасно видел. У него не раз мелькала мысль откровенно рассказать ей истину. Но, как и всегда в таких случаях, он не решился это сделать. И вовсе не страх был тому виной. Он не хотел подводить Артью. Ведь тот на него надеялся. Ремика лишь выжидала положенное время, чтобы удалиться, не показав свои истинные чувства. Самое тяжелое ей пришлось вынести в конце ужина. Когда Фалин закончил есть, он решил заговорить с нею. Пока он, краснея, пытался издать очередной звук, Ремика изобразив на губах милую улыбку, едва сдерживалась, чтобы не бросить ему в лицо всю посуду, находившуюся в пределах еѐ досягаемости. Она и представить не могла, что может существовать подобная пытка. Очередной нечленораздельный звук привѐл к тому, что она попросту не выдержала. Поблагодарив за обед, она поспешно покинула столовую.
До самого вечера она просидела в своих покоях, рассуждая о том, как сделать так, чтобы избавить себя от встреч с женихом. Или, по крайней мере, как можно реже встречаться с ним. Пока она напряжѐнно размышляла, каким образом избавиться от ненавистного жениха, Лареф отвѐл Фалина в отдельную комнату и, наказав не выходить из неѐ, спустился вниз и, собрав еду, поехал к Артью.