Вперед испугано вышла женщина с бледным лицом и иссиня-черными волосами. Ее рука была перемотана побуревшей от крови ночной хлопчато-бумажной сорочкой. Саманта узнала в ней одну из тех, кому досталось от разъяренной Джоаны.
— У меня ранена рука… — начала она.
— Где и при каких обстоятельствах получено ранение? — едко осведомилась Кэт. Вышедшая, из строя покраснела и вернулась обратно.
— Еще вопросы есть? — осведомилась Кэт, — если нет, то всю одежду снять и сложить под навесом! — видя, что женщины в ужасе дернулись, она рявкнула, — Что не ясно? Кто не согласен — к тому клену, трибунал для вас не предусмотрен!
Стоявшая рядом Алисия Шмарстоун, для убедительности передернула затвор 7,7-мм винтовки «Ли-Мэтфорд». Испуганные женщины начали второпях раздеваться и подходя к навесу складывать форму аккуратными рядами. Выждав, когда завершиться процедура раздевания, Кэт скомандовала:
— А теперь вперед курицы! Или мне вас штыками в ваши толстые задницы подгонять? И не орать если больно! Не можете научиться безразличию — учитесь терпеть боль!
Стиснув зубы, от ожидания боли, самые смелые стали заползать под колючую проволоку. Саманта отметила про себя, что большинство из заползших, уже украсило свое тело кровавыми следами от острых шипов проволоки. Однако двоим девушкам, удалось не пораниться, по крайней мере сверху. Она кивнула Кэт на них, и произнесла:
— В мои обязанности, как я поняла, входит сбор и обработка данных. Я думаю, что из тех двоих возможно и выйдет толк, — и снизив голос до шепота, спросила, — тебе не кажется, что то, что мы устроили слишком жестоко?
Кэт кивнула головой в знак согласия.
— Кто бы мог подумать, что в столь прелестной головке гнездится такая жестокая идея! Может не три часа, а пару раз и хватит?
— Извини, но я тогда не вижу смысла их чему-то учить! Ты не можешь себе представить, до какой степени у многих из них не хватает чувства собственного достоинства, но если они готовы терпеть такое, то мы должны извлечь из этого пользу. Они боятся нас гораздо больше чем колючую проволоку. И большая часть из страха научиться делать, то, что от них требуется.
— Слушай, если я правильно понимаю, ты решила сделать из них каких-то йогов или йогинь?
— Вовсе нет. — Кэт снизила голос до шепота, и отвела Саманту вглубь навеса. Я стараюсь вселить в них определенную уверенность. То, что они делают, особенной реальной пользы им не принесет. Просто, пройдя это испытание, они будут верить в то, что почти научились воевать. И те из них, кто выживет после первого боя, будут верить в это еще больше, что это благодаря данной тренировке.
Саманта ошарашено взглянула на подругу:
— Подожди, так это что — обман? — увидев, что Кэт кивнула, — но зачем? Какой смысл тогда в этом издевательстве?
— Мы должны вправить им мозги на место. Должны упрочить свой авторитет. Мы должны сделать так, чтобы врага они боялись меньше чем нас. Да это жестоко, но у нас нет времени целовать их в зад и нянчиться. Мы обманываем их во благо остальной бригады. Ты ведь не хочешь, чтобы они струсили и начали разбегаться от первых выстрелов?
Саманта задумалась и кивнула в знак согласия. Кэт продолжила:
— Тогда пускай эти дуры ползают, оставляя клочья своей кожи на проволоке, и веря в то, что они делают это не напрасно. Кстати из этих двух, которых ты заметила, действительно должен выйти толк.
— Подожди! - Саманта мотнула головой, — ты меня совсем запутала! Ты же сказала, что все это обман, и тут же говоришь, что из этих двух выйдет толк.
— Тем, что они искренне нам верят! Они практически не колебались, заползая под колючку. И сейчас в их глазах не страх и боязнь наказания, а уверенность в том, что они все делают правильно. Они по сути уже прошли испытание, и психологически подготовлены, и, глядя на них, я убеждаюсь, что красота внешняя, является отражением красоты внутренней. Ты обратила внимание, какие у той, что ближе к нам гармоничные ягодицы? А какое гибкое у нее тело?
Саманта посмотрела на ползущую под проволокой девушку, и почувствовала, что внутри нее начинает подниматься желание. Она облизнула языком губы, и произнесла:
— А вторая тоже изящно сложена. Ты считаешь, что их можно назначить на командные должности?
— Взвод им поручать рано, но отделение можно доверить вполне.
— Кэт, — Саманта замялась в нерешительности, а как ты отнесешься…
— У нас начинает подбираться веселая компания! Если бы еще Валерия, — глаза Кэт помрачнели, — Эллис! Ну-ка ткни вон ту толстозадую! Пусть не отлынивает!
Эллис проследила за взглядом Кэт, и с мстительным удовлетворением всадила на полдюйма штык 7,7-мм винтовки «Ли-Мэтфорд» в ягодицу пышнозадой брюнетки, которая решила посачковать, — та вскрикнула, и поползла, цепляя своей слишком большой кормой за растянутую проволоку.
— Я думаю, что эти две заслужили отдельный блиндаж, — продолжила Кэт.
— А если они из тех, кто предпочитает мужчин?
— Хм, вопрос интересный, но если бы у них были мужчины, то они бы нашли способ уберечь их от призыва. Случайные, если они у них были, я думаю не в счет. На проституток они не похожи — слишком ухожены и изящны, а гибкость их движений говорит о том, что они занимались любовью с женщинами. При общении с мужчинами — такой пластики и гармонии в движении достичь невозможно. Скорее всего, они любящая друг друга пара.
— А ты знаешь, наверное, ты права. Они втихаря, кидают друг на друга взгляды — видимо боятся, что кто-то заметит их взаимоотношения.
— Просто они еще не знают, что попали туда, где в отличии от нашего общества существует свобода. Серьезная опасность для нашей демократии состоит не в том, что существуют другие, тоталитарные государства. Опасность в том, что в наших собственных личных установках, в наших собственных общественных институтах существуют те же предпосылки, которые в других государствах привели к победе внешней власти, дисциплины, единообразия и зависимости от вождей. Соответственно поле боя находится и в нас самих, и в наших общественных институтах. Если мы хотим бороться с фашизмом, то мы должны его понимать. Домыслы нам не помогут, а повторение оптимистических формул столь же неадекватно и бесполезно, как ритуальный индейский танец для вызывания дождя. Кроме проблемы экономических и социальных условий, способствовавших возникновению фашизма в нашей так называемой старейшей демократии, существует и проблема человека как таковая, которую также нужно понять. Они уже поняли, что их свобода заключена в возможности безвозбранно любить друг друга, но еще не знают, что только здесь на боевых позициях это и возможно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});