— Инди большая девочка, найдет, чем занять себя, — ответил Адам.
И оказался прав. За их столиком было весело и шумно — подсели знакомые Инди, и она не скучала.
Ужин и беседа за столом, к счастью, отвлекли Селму от грустных мыслей. Еда была необыкновенной и очень вкусной. Но нужно еще раз попытаться дозвониться до папы.
Когда в трубке вдруг раздался его голос, Селма почувствовала невероятное облегчение.
Обоюдная радость дочери и отца не давала им возможности говорить взвешенно и разумно. Но главное выяснилось: они живы. Оба понимали: в разговоре надо быть осторожней. Поэтому о сумочке и паспорте дочь не сказала ни слова.
Когда Селма вернулась в ресторан, подавали десерт. Адам вопросительно посмотрел на нее.
— Дозвонилась наконец, — сказала она, садясь рядом. — По словам папы, все под контролем.
— Ну и прекрасно. Тебе уже легче?
— Немного.
Обратно они возвращались в кромешной темноте, но Адам уверенно вел машину по извилистой дороге.
— По голосу, конечно, трудно судить, но все же, каким отец тебе показался? — спросил он.
— Да вроде ничего. Трудно сказать, не видя человека. Я чувствовала себя круглой дурой, пытаясь говорить завуалированно. Отец, к сожалению, ничего не сказал о возможности моего возвращения. Видимо, полиция сейчас разбирается с этой историей.
— Прошло всего два дня, — заметил Адам.
— Я знаю.
Он взглянул на Селму.
— Сменим тему. О чем вы разговаривали с Инди, когда я выходил звонить? Я понял, что бывшая миссис Симмонс не сказала, кто она.
Так. Началось.
У экс-миссис Симмонс участился пульс. Находясь наедине с мужчиной его типа, от вопросов не спрятаться.
— Нет. Я думаю, ты заметил, что девочка влюблена в тебя. Она даже пыталась отвадить меня от вас обоих.
— Понятно, — прозвучал ровный голос, не окрашенный никакими эмоциями.
— У бассейна я случайно услышала, как она обсуждала со своей подругой твои безграничные мужские достоинства.
— Польщен. Надеюсь, ты открыла им глаза на правду?
— Нет. Но соблазн был. Особенно после того, как он решили, что бывшая жена господина Совершенство — просто круглая дура.
— И как же тебе удалось сдержаться?
— Я нырнула в бассейн. Вода была божественной.
— Разумно. Потом ты увидела девушку со мной в ресторане. И, когда я вышел позвонить, не удержалась от того, чтобы не насолить ей. Рассказала бедняге, что я пригласил тебя пожить со мной в доме Тейлоров, намекая, конечно, на долгие ночи, полные любви и страсти.
— Напрямую нет, так, намеком… — Селма старалась выглядеть безразличной. — Немного по-детски, конечно. Сожалею, если причинила тебе какие-то неприятности.
— Ни о чем ты не сожалеешь, — бросил Адам.
— Ты давно ее знаешь?
— Познакомился с ее семьей, когда приезжал сюда лет пятнадцать назад.
Вот это да! Адам знал юную красавицу намного дольше, чем ее. Но какое это имеет значение? Ровным счетом никакого. Молодая женщина расправила плечи.
— Почему она до сих пор не замужем? Я думала, в индийских семьях родители организуют браки своих детей.
— Традиционно да. Но они же не в Индии. Отец не раз пытался выдать ее замуж, но, дочь категорически отказывалась. Он говорил мне, что совершил ошибку, послав дочь учиться в Англию. Там, по его мнению, Инди безнадежно испортили.
— То есть она хочет выйти замуж по любви и по своему выбору, — сказала Селма, словно уясняя, что имел в виду консервативный отец под испорченностью.
— Да. И мы все знаем, насколько удачны подобные эксперименты. — Голос звучал сухо, но в нем явно угадывались горькие нотки.
Атмосфера в салоне машины вдруг наполнилась ощущением боли и тоски.
— Я никогда не рассматривала наш с тобой брак как эксперимент, — заметила Селма.
— Прости, но ты написала мне тогда, что у нас с тобой вообще не было брака.
Селма сжала кулаки так, что ногти вонзились в ладони. Ее обдало жаром.
— Я думаю, что наш брак был больше похож на… соглашение, — медленно произнесла Селма.
В салоне машины повисла тяжелая тишина.
— Понятно, — наконец произнес Адам.
— Причем соглашение, удобное для тебя, — услышала женщина свой голос, глухой от пульсирующего шума в голове. — Ты уезжал в командировки, и, когда возвращался, я всегда находилась дома, готовая к услугам. Готовила тебе еду, ублажала в постели.
После долгой паузы вновь прозвучал голос мужчины, и в тоне угадывались злые нотки:
— Считаю этот разговор бесполезным. У меня нет ни малейшего желания спорить о том, что давно умерло и безвозвратно ушло.
Раньше он никогда не говорил с ней в таком тоне. Как реакция на неожиданную резкость, мурашки побежали по ее спине, во рту пересохло. Она просто онемела, что, может быть, и к лучшему. В данной ситуации молчание будет достойным ответом.
Оставшуюся часть пути проехали молча.
Когда вошли в дом, Адам налил себе виски и неожиданно обратился к спутнице:
— Я думаю, нам необходимо кое-что прояснить. Хочешь выпить?
Нет, пить она не будет. Если ей чего и хочется, то поскорее уйти подальше от этого человека и от вызванного им мучительного, раздирающего душу напряжения.
— Единственное желание — хочу спать, — сказала Селма.
— Скоро ляжешь. А пока присядь.
— Нечего командовать мной!
Однако эта вспышка раздражения была им проигнорирована.
— Хорошо. Давай спокойно оценим нынешнюю ситуацию. Мы оба оказались в этом доме не по своей воле, а в силу сложных обстоятельств. И я не знаю, как долго тебе придется находиться здесь — пару дней, неделю или…
— Неделю? — опешила Селма.
— …или больше, — продолжал Адам свою мысль. — Но у нас с тобой, увы, есть общее прошлое, что, конечно, не прибавляет гармонии нашим сегодняшним отношениям. Ты была моей женой, — продолжил он прерывающимся голосом. — И вот я смотрю на тебя каждый день и не могу не думать о том, как хорошо все было между нами когда-то и как… все плохо сейчас.
У Селмы все сжалось внутри. Но ей вовсе не хотелось снова попадать в водоворот эмоций.
— Мне очень жаль, что я причиняю тебе столько неудобств. Скажи лишь слово, и я уеду отсюда.
— Нет, ты останешься здесь, — твердо заявил Адам. — От нас требуется только одно — попытаться вести себя как два взрослых человека, чтобы не создавать напряженной атмосферы в доме.
— Жить как добрые соседи? Или как брат с сестрой?
— Как угодно, лишь бы здесь царил мир.
Молодая женщина сердито взглянула на своего покровителя.
— Что же, по-твоему, я должна делать? Сидеть в своей комнате и не показываться тебе на глаза?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});