Гена открывает передо мной дверь и пропускает в узкий коридор. Сам становится позади, причем слишком быстро. Мне трудно кеды снять под этим пронзительным взглядом и под волнующей близостью. Так, Гера, успокойся, все будет хорошо. Он не запрет тебя и не возьмет силой, а если что — ты… закричишь и врежешь между ног! Да, это самое верное решение из всех.
— Здесь красиво.
На самом деле не очень, квартирке не помешал бы косметический ремонт, но я не стану придираться.
— Я передам Илюхе твою похвалу.
— Он разрешил тебе кого-то приводить сюда?
— Конечно. Но, если бы Андрей нормально себя чувствовал, я бы привел тебя к нам.
— Тебе не нравится эта квартира? — интересуюсь я.
— Этой хрущевке нужен как минимум косметический ремонт, а как максимум — смена проводки. Если я включу чайник и микроволновку одновременно, то вся проводка полетит к чертям.
Боже! Он прочитал мои мысли! Или у меня на лице было написано истинное отношение к этой квартире. Нет, невозможно. Когда я произносила эти слова, то стояла спиной к парню. Он никак не мог прочитать мои мысли.
Может, правда телепат? А вот это мне уже не нравится! Тогда он узнает, что я знаю о споре. Черт возьми, Гера, о чем ты думаешь? Выбрось эту ерунду из головы!
— Что будешь? Фетучини с грибами или «Цезарь»?
— Ой… — вздыхаю я. — После вчерашнего, если честно, я бы не отказалась от чая с сухариками.
Ну а что? Он должен поверить, что мне было действительно плохо. Сухариками наемся, а этот чертов «Цезарь» с макаронами испоганит мою вчерашнюю игру. А я старалась, между прочим!
— Хорошо.
Гена как-то странно окидывает меня глазами, а затем отворачивается, ставит чайник. На стол кладет сушки, пряники, сухарики. Настоящее русское чаепитие, чтоб его. Ну почему ты в жизни не такой? Почему такой вежливый и обходительный сейчас, а в жизни ведешь себя как полный козел? Да и друг его такой же. Эх, парни…
— Кстати, как тебе в нашем университете?
Где-то я уже слышала этот вопрос. Но ладно.
— Хорошо. Только мне не нравится, что мы прогуливаем занятия. Это как-то неправильно.
— Не переживай, наверстаешь.
— Надеюсь. У девочек попрошу конспект.
— О, это вряд ли, — усмехается Гена.
— Почему?
— Они видели, как мы вместе выходили с тобой из университета. Считай, ты нажила себе сотню врагов.
Этого еще не хватало! Когда я вчера пошла на свидание с Андреем, то все было в порядке. Сегодня на меня не глядели, как на врага народа, никто не оттеснял, слухи не пускал. А сейчас… нас просто увидели у входа — и все, конец света? Хотя кого я обманываю? Они все наверняка в курсе спора и будут лишь играть ненависть, чтобы я поверила в серьезные намерения парней. Фух! На секунду я и правда подумала, что завтра мне крышка. Можно расслабиться. Ура! Но для вида…
— Черт!
Вроде натурально сыграла, не находите? Чертыхаюсь, чуть ли не бью кулаком по столу, морду лица злую строю. Эх, я гениальная актриса, согласитесь? Ладно, шучу. Должна же я себя подбодрить!
— Не переживай, мы с Андреем тебя защитим.
— Вы с Андреем?
— Да ладно тебе. Я же знаю, что вы вчера ужинали вместе, потом тебе стало плохо.
— Тогда зачем ты пригласил меня на прогулку? Ведь я нравлюсь твоему другу.
— Знаешь... — Гена подсаживается ближе, что заставляет меня напрячься и замереть на месте. Вместе с телом замирает и дыхание, а сердце предательски желает выпрыгнуть из грудной клетки. — Я тоже об этом думал. Мы неразлучны с самого детства и пообещали себе, что ни одна девушка не разлучит нас, но…
Он опускает глаза, берет меня за руку, распространяя по моему телу множественные электрические импульсы. Не сильные, чтобы сбить напрочь мое сердцебиение, а легкие, приятные.
— Но что?
— Я думаю о тебе с того дня, как увидел. Ты такая разная, заводная, умная. Кажется, я влюбился.
Так…
Давайте по порядку, пока этот гаденыш меня не поцеловал и не взял в оборот, как в парке. Гена сел почти вплотную, признался в сильной симпатии, а теперь поглаживает большим пальцем запястье в том самом месте, где стучит пульс, и глядит на меня так пронзительно, будто его слова являются правдой. А ведь любая девчонка сейчас поплыла бы от таких заявлений и жестов. Растаяла, улыбнулась бы и в ту же секунду поцеловала бы парня.
Но только не я, черт возьми!
Знаю я ваши жестокие игры на девичью невинность! Знаю, какие вы гады на самом деле! Вы меня не проведете, это я обведу вас вокруг пальца. Если бы не образ, я бы влепила тебе пощечину, чертов Гена, ушла бы из твоей поганой квартиры и никогда больше не виделась бы, так и знай.
Но в голову приходит другая идея.
— И ты мне нравишься. Безумно, — шепчу я рядом с губами парня и касаюсь его губ своими.
Он тут же перехватывает инициативу, властвует, подчиняет, как там еще пишут в любовных романах? Заставляет потеряться? Вроде что-то похожее я испытала вчера с Андреем, когда он внезапно поцеловал меня. Но сейчас я не допущу эту ошибку, лучше держать в своих руках, а не импровизировать.
Мой язык плавно обводит контур полных мужских губ с ароматом ментола, проникает внутрь парня, который не сразу берет в оборот нашу зарождающуюся страсть. Он вступает в танец спустя несколько секунд, когда мой язык касается его. По коже бегут мурашки от сильных, резких прикосновений к коже. Они ощущаются даже сквозь одежду. Мужские ладони скользят по моей талии, опускаются к бедрам, притягивают ближе к себе, заставляя сесть на него верхом.
— У тебя такая нежная кожа, — шепчет парень в мои губы и вновь впивается в них. А