мебель в каюте дорогущая. И голова мне ещё пригодится — есть у меня на неё некоторые планы.
А если без дурацкого самобичевания разобраться, задумался я и стал разбирать свои действия. Ну и на будущее делать выводы, потому что ПРИЧИНА, по которой случилась вся эта фигня — вопрос отдельный. А вот сама вся вот эта фигня, в смысле нападения и последствия — важна. На меня, вообще-то, первый раз в жизни напали не балбесы-сверстники, и не отягощённые жирными задами и пузами Безмолвные, а более-менее серьёзные противники. Ну, судя по всему так выходит, потому что шансов у меня против них, если бы не никсова наука, просто бы не было. Нападение ничего не предвещало, бивший силовым катетом не замахивался и вообще не проявлял агрессии. Я лягунулся на совершенно естественно извлечённую из кармана руку, без рывков. То есть, если бы не неестественное поведение парочки — на такое чёрта с два отреагируешь.
Далее, гад с парализатором меня постоянно «вёл», несмотря на казалось бы вырубленность. Тут только расчёт траектории падения и естественные реакции теряющего равновесие помогли. Хоть чуть-чуть ошибаюсь, и гад с парализатором меня просто вырубает, шансов достать иглострел никаких.
В общем-то, молодец выхожу, с некоторой растерянностью понял я. Гады были серьёзные, практически любой на моём месте сейчас бы приходил в себя в уборной, после удара по башке, а то и парализатора до кучи. И ещё без кисти руки, небось — если переть папку, то рука более уязвима, чем она сама и цепь-браслет.
Единственное что — а может стоило сразу стрелять, как понял что они ведут себя неестественно? Ну-у-у… Как-то, наверное, «нет». Не в данной, конкретной ситуации, а в аналогичной. Ну не пырятся на меня в сортире — это, конечно, подозрительно. Особенно если так усиленно не пырятся. Но, вариантов такого непыринья — масса, помимо готовящегося нападения. Да банальные традиции могут быть: в голо много всяких традиций разных планет, оттенков этикета там всякого и прочего такого.
Так что всё, молодец я, окончательно решил я, подняв себе настроение. Но до прилёта на Вирде Грамен из каюты я выходить не буду! Вон, горничных две штуки, лучше с ними этот… после экзаменационное путешествие устрою. А что «оформлять половой акт» придётся — так и хрен с ним. Всё равно приятно, а заниматься в каюте, по большому счёту, больше и нечем. Всякие голо смотреть я точно не смогу. Пробовал уже — весь в ожидании Академии, так что просто выключал всякие выдуманные и постановочные приключения. По новой перечитывать-пересматривать данные по Инвиктусам — глупость. И так всё помню, а Академия пилотов, даст более достоверный данные.
Вот и остаётся только в каюте сидеть, да горничных пользовать, тяжко вздохнул я, ощущая расползающуюся на физиономии лыбу. Вот с чего она на лицо вылезла — ума не приложу, хех.
Единственное — надо бы проверить, а что на Вирде Грамен с оружием-то? Носимое-не носимое, скрытное там или нет. А то спущусь я на планету, а меня арестовывать там начнут, штрафовать или ещё что.
Быстренько полазил в сети, ну и нашёл ограничения для свободного ношения… Тяжёлого вооружения. Требующих экзоскелетов или ОЧЕНЬ толстого и сильного человека, ну или киборга с основательной кибернетизации. Конечно, на бомбы и прочее такое тоже запрет на ношение, тут понятно.
А вот что в Академии — чёрт знает, увидим, закрыл я для себя вопрос.
И уже всерьёз задумался: а не поставить ли мне себе цель на остаток полёта — расшевелить девиц-горничных. А что? И интерес появится, помимо всего прочего. Разумно решил что «да», потёр руки, и только потянулся к кнопке вызова прислуги, как Веста сама явилась. И сообщает, что ко мне «на аудиенцию» просится капитан корабельной службы безопасности Авгий Семин.
— Выдам я ему аудиенцию, — озвучил я. — Зови.
— Как прикажите, господин Безмолвный.
— И чаю там, какаву или кофий, — припомнил я всякие голо про аристо и понятно повращал руками, на что девица понимающе кивнула.
Ну, всякие мысли интересные насчёт времяпрепровождения на остаток полёта у меня появились. И осуществить их просто необходимо, вот.
Но что там с этими бандитствующими гадами — узнать точно надо. Да и вряд ли это много времени отнимет.
— Доброго вам дня, господин Безмолвный, — озвучил поклонившийся Авгий.
— Доброго, — кивнул я. — Присаживайтесь. Чай, кофий?
— Я думаю…
— Можно водки, — радушно предложил я. — Но я не буду, — сразу определил я рамки.
— Кхм… пожалуй, не надо водки, благодарю вас. Кофе, если вас не затруднит.
— Меня — не затруднит, — констатировал я объективное положение вещей, кивнул Весте, чтоб мол несла.
Вообще — я, конечно, понимаю, как выгляжу в глазах прислуги и не только… Ну не совсем правильно, как они считают. Просто не знаю, если быть совсем честным, как себя «первоклассному пассажиру» надо вести, какой рукой в носу ковырятся и какой палец при этом оттопыривать. Но, по большому счёту — пофиг. А вместо того, чтобы смущаться и прочими глупостями заниматься — я вот наслаждаюсь кхмыканьями и натужеными гримасами окружающих. Смешно смотрится, как они меня пытаются в свои шаблоны упихать, для себя, а я не упихиваюсь.
Авгий посербал кофем, вздохнул и принялся рассказывать, кто и с чего на меня напал. Первым делом заверил, что именно «напали»: допрос оклемавшихся бандюг подтвердил, что они бандюги. А я стал задавать вопросы, на которые безопасник подробно и детально отвечал.
И картина выходила такой: папка моя и вправду один в один фельдъегерская. Пара типов, шикующих с билетами второго класса (что вообще-то — огого как дорого и пафосно!) — бывшие звёздные легионеры. Неприятно конечно в этом плане, но сволочные люди везде водятся, и Звёздный Легион — совсем не гарантия, что человек оттуда замечательный со всех сторон. Или что даже просто хороший — тоже совершенно не факт.
И вот, жалование на удаленную станцию межзвёздного базирования, где служили эти два гада, доставлял как раз фельдъегерь, раз в квартал. Связь на станции, прибывающей в шатком равновесии между нескольких звёзд была, но была хреновая. Так что Имперский Банк прямых операций на ней не проводил. А направлял курьерское судно и фельдъегеря с платёжными поручениями от Императорского Банка. И, как я понял, носителем информации, загружающего банковские данные в вычислитель станции. А данные вычислителя станции — считывающий, они по прибытии фельдъегеря назад добавлялись в базу данных Имперского Банка.
Это мне