Читать интересную книгу Мэр - Павел Астахов

– О них, Игорь Петрович, – кивнул Роберт, – мы ведь кого приглашали?

– Кого-кого? Мэров и депутатов.

– Вот именно. А подтвердили приезд вовсе не мэры и депутаты.

– А кто же? – удивился Лущенко.

Роберт недовольно поморщился:

– Да их замы и помощники. Все какие-то третьи-четвертые лица. Даже не первые замы.

Игорь Петрович должен был отметить тот факт, что даже для Роберта – единственного первого зама мэра – пары соответствующего уровня среди гостей не находилось.

– Ах, вон оно что… – мэр задумался. – Ну, и как с ними быть?

– Как? – переспросил Сериканов и на мгновение погрузился в размышления.

– Ну же, Роберт, не тяни. Я же знаю, что ты уже все продумал!

Сериканов рассмеялся:

– Да, есть кое-какие протокольные соображения.

– Так, выкладывай.

– Значит, так… Поскольку все они третьего-четвертого сорта, но в то же время вроде как гости, то встречать их должен заместитель. Скажем, Кисляк или Усачева.

Мэр, не соглашаясь, замотал головой:

– Ой, ну слушай, Галину давай не будем вмешивать! Ей и так не просто образованием заниматься. А Кисляк вроде как в отпуск отпросился… – Он задумался. – Слушай, Роберт Шандорович, а может быть, ты?

Сериканов сделал негодующе-удивленное лицо.

– Нет, нет, – замахал руками мэр, – я понимаю, что они и впрямь третьего-четвертого сорта ребята. Но, может, в виде исключения? Ну, сделай одолжение для города.

Сериканов, изображая внутреннюю борьбу, нахмурился, а Лущенко, изображая свою глубокую зависимость от такого замечательного зама, молитвенно сложил руки:

– Не для себя прошу, для города!

– Ох, – вздохнул Сериканов, – чего только не сделаешь для вас, Игорь Петрович! Посвящу наступающий уик-энд коллегам евробуржуям. То есть евродемократам.

– Вот это другое дело! – обрадовался мэр, и Сериканов тут же погасил его радость последним вопросом.

– Игорь Петрович, там еще есть бизнесмены. Хорошо бы для веса и с нашей стороны кого-то адекватного.

Лущенко задумался.

– А кого я тебе дам? Алене сейчас не до того будет… ей хлебом надо заниматься.

Сериканов ждал.

– Кого же? Кого же? Слушай… а что, если… – мэр задумался, – а они хоть по-русски говорят?

– Практически нет, – мотнул головой Сериканов, – придется переводчиков брать. Там такое разнообразие… голландцы, норвежцы, французы.

Лущенко опустил голову и тут же повернулся к Алене:

– Позвони-ка шурину моему ненаглядному. Пусть поработает…

– Только не Васька! – вскинулась Сабурова.

– Да не бойся ты, – отмахнулся Лущенко, – если что и ляпнет, переводчики подкорректируют. Вон Роберт с ними специально инструктаж проведет.

Он повернулся к Сериканову:

– Проведешь?

Роберт кивнул. Игорь Петрович завел себя в подготовленную для него двусмысленную ситуацию ровно так, как надо, а главное, сам.

Пощечина

То, что самолет с Лущенко и его супругой сел, Знаменцев узнал на полпути в свой кабинет, мгновение подумал и, повертев предназначенные Марине цветы, двинулся к Доронину. Пал Палыч понимал, что Алена мгновенно возьмет на себя все проблемы, связанные с закупками хлеба, а Лущенко – переговоры с партбоссами. Это означало, что никаких митингов не будет, а его офицеров можно смело снимать с внеочередного дежурства. Возле лифта неожиданно столкнулся с Брагиным, который торопился к выходу:

– О, Палыч, здорово! Цветочки прикупил? Неужто дама завелась? – нахально расспрашивал его боевой товарищ, новоиспеченный начальник отдела, подчиненный и главный подозреваемый по делу «оборотней».

Знаменцев сделал вид, что очень рад встрече:

– Да мальчишка на перекрестке уговорил купить. А ты куда торопишься? Вроде у тебя должны быть сегодня методические занятия. – Он демонстративно поглядел на часы, а затем вперил взгляд в перебитую переносицу подполковника Брагина. Тот явно занервничал, но тут же напустил на себя равнодушный вид:

– Я эту тему уже отработал. Еще в Первую чеченскую. Ты же знаешь, Палыч. Да и важная встреча у меня сегодня. – Он наклонился к самому уху Знаменцева: – Понимаешь, влюбился. Встретил девушку небесной красоты. Ты же мужик, Палыч, понимаешь. Не могу отказать даме. – Он нагло посмотрел в глаза начальнику, подмигнул и заспешил к выходу из здания.

Знаменцев проводил его взглядом. Ну-ну, влюбленный. Не дай бог ты сегодня тоже попадешься в сеть. Пощады не жди. Продолжая так рассуждать про себя, грозя предателю возмездием, он поднялся на третий этаж, где обреталось начальство управления. Заходя в свой кабинет, в приоткрытую дверь напротив он увидел, как рыжеволосая Юля украдкой смахивает слезы и всхлипывает. Пал Палыч поморщился: видимо, генерал опять сорвал на ней производственный гнев или устроил очередную сцену ревности, о которых по управлению уже ходили легенды. Он поднес цветы к лицу, вдохнул свежий аромат и шагнул в приемную Доронина.

– Юля, Юленька, здравствуйте! А я вот совсем заработался. Даже к вам еще не заглядывал сегодня.

– Здравствуйте, Пал Палыч, – в последний раз всхлипнула секретарша и слабо улыбнулась, – проходите.

– А у меня сюрприз, – он протянул букетик. – Это вам, Юля. Такие же милые и красивые, как вы…

Дверь генеральского кабинета распахнулась, и Знаменцев замер. На Доронине не было лица. Растрепанный. Без мундира. Злой. Очень злой.

«Ну, я, блин, попал!» – Знаменцев уже отметил, что лампочка селекторной связи в кабинете Доронина горит зловещим красным огоньком, что означало, что приемную прослушивали.

– Т-ты… – выдавил генерал, хаотично перемещая взгляд с роз на Знаменцева и обратно. – Т-ты как посмел?!

Пал Палыч быстро положил букетик на стол, вытянул руки по швам и скороговоркой выпалил:

– Рррзршите идти, трищ генррл? Есть!

Не дожидаясь ответа, развернулся на каблуках и почти строевым шагом вышел из приемной.

«Ну, я влип!» За дверью послышался генеральский крик, а затем – плач. Знаменцев стоял в коридоре и чувствовал себя дурак дураком. Вместо того, чтобы выйти вслед и сказать Знаменцеву все, что он о нем думает, – если уж на то пошло, – ревнивый генерал вымещал злость на Юле.

«Это их сугубо личное дело, – зажмурился Знаменцев. – Меня, дурака, это не касается. Милые бранятся – только тешатся…» Но, судя по звукам, генерал и не думал останавливаться, а, напротив, распалялся все больше.

«Мне ведь все равно нужно сказать ему, что офицеров надо снимать с дежурства… все-таки у них спецоперация на носу. Должны же люди отдохнуть?» Знаменцев, прогоняя последние сомнения, мотнул головой и, понимая, что единственный способ прекратить это безобразие – отчасти принять генеральский гнев на себя, вошел в приемную.

– Разрешите? – с отмороженными глазами произнес он. – Николай Георгиевич, я по поводу предстоящей спецоперации…

В этот момент он ее и ударил – наотмашь. Знаменцев рванулся к столу и закрыл секретаршу собой.

– Николай Георгиевич! Товарищ генерал-лейтенант!

И когда распалившийся генерал швырнул принесенные цветы в рыдающую секретаршу, Знаменцев понял, что его новая работа вот-вот закончится – едва начавшись. «Да, пожалуй, уже закончилась…»

Эфир

Когда Лущенко принял у себя Доронина, тот был злой и опасный, как адская собака или гремучая змея.

– Войска надо запрашивать, – мрачно выдавил начальник ГУВД, – иначе потом поздно будет.

– Откуда такая уверенность? – холодно поинтересовался мэр.

Генерал сдвинул на переносице кустистые брови:

– На окраинах уже началось. Где стекла побили, где стены лозунгами расписали…

– Это не повод запрашивать войска, – отрезал мэр, но к сведению информацию принял и первым делом затребовал у местного ТВ «Круглый стол» – немедленно и в прямом эфире.

– Стоп-стоп, подождите, – встревожился директор телецентра, – у меня же утвержденная «сетка»! Прямо сейчас начнется позитивная передача о народном движении «Свои», с репортажами с мест, затем…

– Значит, снимайте с эфира «Своих», – рубанул воздух ладонью мэр, – спокойствие горожан важнее.

Директор телецентра опешил:

– Как – снимать «Своих»? Я не могу…

– Сможете, – решительно сказал мэр. – Где тут у вас свободная студия? И поторопитесь! Слишком дорого мне обходятся ваши проволочки!

– Давайте я вас на 34-й канал поставлю… – теряя надежду выпустить в эфир «Своих», предложил директор.

– Его смотрит молодежь, – покачал головой мэр, – а панику сеют старухи. Наш канал давайте, самый главный, самый «электоральный»!

И директор сдался, а спустя пять минут Лущенко был в прямом эфире внеочередного выпуска программы «Лицо города».

– Хлеб в городе есть! – с напором стал убеждать он. – Городские комбинаты работают на пределе своих мощностей!

– Но это же и говорит о том, что хлеба недостаточно, – возразил ему ведущий телепрограммы.