- Нет, мэм. Касса на выходе.
Прекрасно.
Схватила еще пару вещей. Ибупрофен, солнцезащитный крем, и пачку тампонов (в надежде, что пригодятся), несла это в руках, спрятав тест под всем этим. Затем пошла к входу, чтобы встретиться с Гарриком.
Он стоял в руках с Кока-Колой, улыбался и такой красивый, Боже, как же мне хотелось ему все рассказать. Но после его комментария о детях, у меня голова шла кругом. Сначала я хотела рассказать ему прям там, но он так настойчиво уверял меня, что это была шутка, что я начала беспокоиться, что он запаникует. Я имею ввиду, почему нет? Мы вместе всего лишь год. Мы собирались пожениться. Но камеры в тюрьме были наверно больше нашей квартиры.
Я ждала, пока подойдет наша очередь в кассу, а потом повернулась к нему и сказала:
- О, милый, прости, но не мог бы ты заменить это на воду? Или сок? Просто, это не очень полезно для моего желудка.
Когда он ушел, бросила все свои вещи на ленту, а тест бросила кассирше.
- Можете сначала отбить это?
Девушка на кассе была блондинкой, на вид не старше 16, и она посмеялась надо мной. Правда, посмеялась надо мной.
- Слушайте, я понимаю, это безумие. Но пожалуйста, просто сделайте это.
Она пожала плечами и сказала:
- Рано или поздно, он все равно узнает.
Вот сейчас меня мало интересовало чужое мнение.
Она отбила тест, и я бросила его в сумочку, как раз когда из-за угла показался Гаррик. Он поставил воду на ленту и посмотрел на мои покупки.
- Я думал, ты ходила за лекарствами?
Извини меня, нахальная девочка-кассирша, можешь одолжить мне свой кассовый сканер на минуточку, чтобы я могла стукнуть им себе по лицу.
Я подняла бутылочку ибупрофена и потрясла ей.
- У меня были сильные головные боли, и, наверно, поэтому меня тошнило.
Девушка заулыбалась, когда я сказала тошнило. Наверно то, что я хотела врезать этой девчонке ничего хорошего мне, как будущей матери, не сулило.
Гаррик забрал у нее пакет, пока я платила, и вышел на улицу. На тротуаре он сказал:
- Могла бы мне и сказать. Я не такой наивный.
Я подавилась, потому что как раз делала глоток воды и спросила:
- Что?
Он поднял вверх пакет, через который просвечивала упаковка с тампонами.
- Это? Обезболивающее? Просто могла сказать, что у тебя месячные.
Только я могу страдать от унижения, обсуждая свои несуществующие месячные со своим бойфрендом.
- О, у меня их нет. Это просто… - я была в тупике. - Это было на распродаже.
Он вздернул бровью.
- И поэтому ты решила купить это сейчас?
Мне надо идти в пантомиму, потому что только тогда я перестану говорить всякие глупости.
Забрала у него пакет и запихала его в свою громадную сумку.
- Далеко нам идти до этого Глаза? - спросила я.
Мы завернули за угол, и он показал на гигантское белое колесо обозрения впереди.
- Очень близко.
Радостная, что сменили тему, я слушала, как он рассказывал, что Лондонский Глаз был построен, когда он учился в школе, и что в новый год запускают фейерверк с самого Колеса. Он объяснил, что мы залезем в кабинку, пока колесо будет двигаться, правда, очень медленно.
Нам какое-то время придется постоять в очереди, но так как это были не выходные, не все так плохо. Так мы и оказались, держась за руки, в начале очереди, первые для посадки в кабинку. С нами зашли еще 10-15 человек, и мы нашли местечко у окна, которое открывало нам хороший обзор на город, пока колесо поднималось вверх. Гаррик сказал, что колесо делает круг примерно за тридцать минут, я стала держаться за поручень, а он обнял меня за талию. Прижался своей щекой к моей, и вместе мы смотрели, как город становится все меньше и меньше, пока мы поднимались высоко в небо.
Темза текла изгибаясь рядом с нами, шпили зданий и небоскребы царапали ясный голубой день, а люди превратились в точки, двигались далеко внизу нас. Отсюда они выглядели ужасно маленькими, и их было так много. Кто-то сновал прямо под Глазом, другие толкались по оживленным улицам. Я представляла, как все они погружены в свои мысли, думают о своих мечтах, влюбляются, получают известия, которые изменяют всю их жизнь.
В жизни так легко иметь узкий кругозор, смотреть на мир, как на декорации к фильму, а ваша история - то, что вы видите своими глазами, думаете своим умом, чувствуете своим сердцем - единственное, что имеет значение. Но мир был намного больше, чем это. Жизнь была намного больше. Иногда я просто не могу понять, как все мы здесь умещаемся, вся надежда и боль человечества.
Было просто удивительно думать прямо сейчас о том, что в эту самую секунду во мне зарождалась новая жизнь. Я не понимала, как я тоже могу в себе что-то держать, как во мне может быть другой человечек, который будет полностью от меня зависеть. Камера моей жизни до этого была в фокусе. Конечно, у меня был Гаррик, но мы оба были сконцентрированы на нашей карьере, нашем становлении. Но ребенок изменит все для нас обоих. На моих линзах придется изменить фокусировку, отрегулировать ее. Больше не будет только все для нас.
Я чувствовала тепло рук Гаррика через тонкую рубашку на своем животе и подумала… ответственность будет лежать не только на мне. Да, Гаррик был парнем, многие из них боятся обязательств, детей и всего такого. Но он был другим. Это был человек, который без всяких жалоб держал пакет с тампонами, человек, который не злился, когда я его останавливала перед самым сексом, человек, который любил меня и лелеял меня, не смотря на все мои причуды и заморочки.
Он прервал мои мысли, чтобы показать в окно:
- Вон там, то самое место, где мы были утром. Это церковь, мимо которой мы проходили. А вон место, где живут родители. Еще видно начальную школу, в которую я ходил. Грэм и я постоянно попадали в неприятности. Наши матери пугали нас, что отправят в интернат.
Это был самый плохой скачок истории с одной темы на другую, но я посмотрела на него через плечо и выпалила:
- Я купила тест на беременность.
- Что? - он не был шокирован или напуган, скорее отреагировал, как человек, который не расслышал, что вы сказали.
Поэтому я продолжила:
- В аптеке. Я вела себя странно и отправляла тебя за напитками, потому что покупала тест на беременность, и боялась говорить тебе.
В этот раз последовала реакция.
Его руки упали с того места на моем животе, и он подвинулся, чтобы прислониться к поручню рядом со мной. Его глаза отыскали мое лицо, и я подумала, что тишина меня просто убьет, завяжет мое горло в маленький узел и задушит мой мозг.
- Скажи что-нибудь.
Он открыл свой рот, но продолжал молчать еще несколько секунд, пока: