— Социальная сеть, — ответил Всеволод Владимирович таким тоном, как будто это мне всё доходчиво объяснило.
— Какая ещё социальная сеть?
— Ковчег.
— Я не знаю такую, — сказал я, — а кто вам написал?
— Понятно, что не знаешь. Она появилась около пятисот лет назад. А мне написала сама сеть. Она тоже иногда общается с пользователями.
— И вы ей поверили? — снисходительно сказал я.
— За мою жизнь сеть ни разу не обманывала, — уверенно ответил Всеволод Владимирович.
— Что же это за сеть такая? Зачем она вам?
— Думаю, ты и сам скоро узнаешь, ты же час назад зарегистрировался в ней. Только благодаря этой счастливой случайности я смог найти тебя на улице достаточно быстро, до того, как могло произойти непоправимое. Тебе достаточно взять любой лист и изучить его возможности. Ты, кстати, с этого и начинай, так как без листа в наше время далеко не уедешь — и в прямом, и в переносном смысле.
Я достал вчетверо сложенный листочек, который подарила мне девушка Настя, и спросил:
— Этот?
— Можно этот, можно тот, который на холодильнике, можно тот, который на лифте. Можешь вообще взять блокнот Молескин с листами. Если хочешь, можешь пользоваться телевизором на стене — это всё один и тот же лист.
— И что все эти листы делают?
— А! Я всё забываю, что их в ваше время не было. Ты уж прости старика, если я не объясняю мелочи. Для нас это такая обыденность, что сразу и не вспомнишь, как можно обходиться без них. Все листы — это компьютеры, которые подключены к социальной сети «Ковчег». Ты можешь взять любой из них, и он моментально настроится под твой профиль. Они узнают любого человека по биополю. Вот смотри.
Мужчина в годах, к которому я уже стал привыкать, взял в руки мой лист, провёл тремя пальцами по обратной стороне вчетверо сложенного пустого листа. Сразу после завершения жеста спереди появилось изображение панели управления телефоном и телефонной книги, которую Всеволод Владимирович спокойно листал указательным пальцем. Затем он подошел к холодильнику, нажал на листочек холодильника четырьмя пальцами и развёл их в стороны. Листочек с шелестом отлип от поверхности.
Всеволод Владимирович передал этот большой лист мне и отошёл в сторону, тыкая пальцем в Настину бумажку. Я взял тонкий лист в руки и посмотрел на экран. Там отображался всё тот же ролик с Кремлёвской площадью, именно на том месте, на котором я остановился, изучая Настин листок. Старик, сделав паузу, нажал на кнопку вызова и кивнул мне головой.
Заиграла негромкая музыка. С экрана гаджета, недавно оторванного с холодильника, на меня смотрел Всеволод Владимирович. Он, улыбаясь, подмигивал мне глазом. Внизу была надпись «Володя, вас вызывает Всеволод Владимирович» и две большие кнопки: «Ответить» и «Отклонить». Все кнопки были объёмными. Внизу отображалась информация о том, что собеседник находится в 6 метрах.
— Сверни лист вчетверо и приложи к уху. Потом я тебе выдам пикожучков, и ты сможешь разговаривать без рук и с видео, — сказал человек, кажущийся мне сейчас «шайтаном».
— Алё! — сказал я, легко сложил листочек вчетверо и приложил к уху уже твёрдый «почти телефон», глядя, как Всеволод Владимирович уходит на террасу с красным автомобилем.
— Володя, поздравляю тебя с первым звонком в будущее! — говорил мне в «трубку» отлично слышимый и уже знакомый голос. — Ты теперь, пожалуйста, носи лист всегда с собой, тогда я смогу с тобой общаться и ты не потеряешься.
— Постараюсь, Всеволод Владимирович, — меняя интонацию на телефонную, ответил я.
— Ну, давай, до связи!
— Приём окончен! — пошутил я, отстранив сложенный вчетверо листок от уха и посмотрев на его лицевую сторону. Там отображалось время звонка, 8 непонятных кнопок с пиктограммами и огромная кнопка «Завершить». Её я и нажал.
Я взял листочек и легко развернул его до полного размера обычной офисной бумаги. Изображение плавно увеличилось и заняло весь экран, лист затвердел. Было интересно складывать и разворачивать лист, при этом изображение всегда занимало весь экран, даже если складывать лист в восемь и даже шестнадцать раз. Менялось только количество информации и размер шрифта. Настоящий трансформер.
С балкона прозвучал сигнал клаксона. Я повернул голову и увидел, что за окном моргают фары родстера. Всеволод Владимирович сидел на водительском сидении и сквозь открытое окно двери махал мне рукой. Я понял, что он меня зовёт. Взял лист, развернул его и попытался приклеить к холодильнику, думая, что он магнитный. Ничуть не бывало. Лист ни в какую не хотел держаться. После третьей попытки на листе опять отобразилось знакомое подмигивающее лицо, я сложил странное устройство вчетверо и нажал кнопку «Ответить».
— Вов, ты чего там копаешься? — спросил Всеволод Владимирович по телефону, — Поехали, прокатимся по вечернему городу. Если хочешь прицепить лист на поверхность, приложи его к ней, затем нажми четырьмя пальцами и сведи их вместе. Он склеивается с любой поверхностью при помощи пикоприсосок, которые срабатывают от этого жеста.
Я положил «трубку» и сделал всё, как было сказано. Лист так прочно прикрепился, что оторвать его не было никакой возможности. Я по привычке огляделся, чтобы ничего не забыть, но вспомнил, что попал сюда в одних трусах, и побежал на террасу, дёргать за ручку двери суперкара. Она не открывалась, пока Всеволод не нажал на кнопку в салоне. При этом пассажирская дверь поднялись вверх, подражая крылу неведомой птицы.
Салон автомобиля был необычайно красив и технологичен. Ни в одном автомобиле, даже самом дорогом, я не видел таких сидений. Как только открылись двери, сидение начало двигаться и адаптироваться. Всё оно было сделано из чёрной сетки с маленькими круглыми отверстиями. Даже нижняя часть сидения была сетчатой. Увидев нетерпеливый приглашающий жест Всеволода Владимировича, я сел в кресло. Оно уже было отрегулировано как раз по мне. Даже поясничная опора удобно подпирала мне спину с недостижимой точностью. Голова легко отдыхала в мягком подголовнике, а когда я попробовал надавить на него затылком, подголовник отодвинулся и вернулся обратно после того, как я ослабил нажим.
Ручаюсь, что это было самое удобное кресло, в котором я сидел в своей жизни. Снизу, со спины и в области шеи, обдувало воздухом комфортной температуры. Было очень непривычно ощущать приятный ветерок тем местом, которым сидишь.
— Ну как, устроился? — гордо сказал Всеволод Владимирович. — Сидения настраиваются автоматически, по твоему «дампу», который снял лист, когда ты последний раз подносил его к уху. Тут ещё шикарный массаж есть. Я сейчас не буду его включать, а то уснёшь. Потом сам побалуешься. На, забери свой лист и прицепи его на переднюю панель напротив себя.
Он отдал мне Настин лист и, вытащив сложенный в несколько раз свой собственный лист, развернул его и вставил в портретной ориентации в центральную консоль там, где обычно располагается магнитола. На его листе ничего не отображалось, только выдавленный рельеф каких-то кнопок. Я последовал примеру и, сложив свой лист пополам, приложил его к правой части передней панели напротив себя. Затем нажал четырьмя пальцами и свёл их вместе. Лист зафиксировался.
Немного разобравшись, я понял, что на моём листе отобразилась панель управления климатконтролем, креслом, музыкой и небольшая карта местности, где наш родстер отображался объемным красным треугольничком рядом с небольшим зданием.
— А почему у вас лист ничего не показывает? — спросил я, несмотря на то, что Всеволод Владимирович активно тыкал пальцем в экран.
— Ну вот. Опять забыл объяснить, — сказал водитель, не отвлекаясь от своего занятия, — тут стоит система персональной визуализации. Лист по умолчанию показывает информацию только владельцу. Я тебе потом объясню, как это работает. Чтобы тебя не смущать, могу отключить.
Всеволод Владимирович провёл вертикально тремя пальцами и изображение на листе, проявилось для меня. Его экран делился пополам. В верхней части была большая карта навигации, подобная моей. Снизу была нарисована панель магнитолы с выдавленными кнопками и ещё какие-то непонятные индикаторы и кнопки. Водитель двигал карту в разные стороны, масштабировал её и вводил какие-то данные.