Читать интересную книгу "Умберто Нобиле и «Италия» на Северном полюсе. Политика и история по неопубликованным документам 1928–1978 гг - Клаудио Сиколо"

страна, где «проходит грандиозный эксперимент в социальной экономике». Жизнь народа представлялась Нобиле «почти героической», здесь «была гарантирована, даже в некоторых случаях слишком, индивидуальная свобода, ограниченная установками советской конституции (которая запрещает использование чужого труда для собственной выгоды)»[206]. Он жил в своей четырехкомнатной квартире [29], богато украшенной «антиквариатом, восточными коврами, изящной посудой и всем, что только можно пожелать»[207], в доме за забором, с воротами и парковкой для автомобиля Фиат, в центре Москвы на Мясницкой. Нобиле жил в ней один со своими тремя собаками (культовой Титиной, которая сопровождала его во всех полярных экспедициях и двумя ее московскими «дочками» Тотошкой и Цыганкой)[208]. А еще ему помогали горничные, секретари, переводчики и шофер. Ему казалось, что он видит растущее благосостояние и процветание – плоды нового политического курса Сталина. Он пишет, что «открылись новые элегантные кафе и рестораны, своеобразные и очень современные. Магазины становятся все богаче и богаче, „их прилавки переполнены разной едой“»[209]. И это еще не все… Россия, по мнению Нобиле, была страной социальной справедливости, полной занятости, порядка, высокой морали, этического превосходства, а также уважения к религии и семье, равного которому не было в мире. В противоположность «враждебной пропаганде», к которой он был привычен, пишет Нобиле, Советская Россия была страной свободы[210]. На выражения восторга Нобиле никак не влияли политические репрессии советского режима, которые встречаются в его рассказе лишь как случайные факты и вообще недостойны внимания [30].

Несмотря на предоставленное ему привилегированное жилье, он прекрасно знал о политических процессах, проходящих на заводе «Дирижаблестрой»[211]. Система советской чистки не пощадила одного его друга, с которым он проводил вечера, играя в шахматы, – молодого метеоролога Бориса Милюкова. Однажды он «навсегда исчез», его приговорили к пяти годам каторги, на которой он, похоже, и умер[212]. И профессор Левин, главврач кремлевской больницы, куда Нобиле попал в 1933 году с аппендицитом, станет жертвой советских расстрелов в 1938 году [31]. В автобиографии, написанной 14 лет спустя, Нобиле вспоминал, что недалеко от его завода находились лагеря.

«Утром, – пишет Нобиле в 1969 году, – когда я ехал в Долгопрудный, я часто встречал этих каторжников, они шли шеренгой по двое, в сопровождении милиции, их вели на работу. Они были разных национальностей. Но больше всего, если судить по внешности, они были из далеких азиатских республик. Все они были плохо одеты, бледные, изможденные, и во взгляде у них была такая бесконечная грусть, которую я никогда не забуду»[213].

Но в 1945 году партийная чистка кажется Нобиле неизбежной, даже справедливой.

«Даже в домах с идеальным порядком, – пишет он, – где все содержится в чистоте, в конце концов, все равно накапливается грязь. Иногда надо делать генеральную уборку. В России коммунистическая партия тоже изредка делала генеральную уборку, когда Сталин считал ее необходимой. И здесь нет ничего необычного»[214].

Мифическое представление Нобиле о СССР опровергалось письмами, которые в 1934 году писала его жене Карлотте домработница Амабиле. По словам Амабиле, Россия – «это самая несчастная страна в мире, бедные люди. А коммунисты – наоборот – с большими животами, в роскошных автомобилях, беззаботные. Они живут в огромных квартирах или в больших гостиницах, а бедные люди умирают от голода». Амабиле пересказывает признания Варвары, русской домработницы, и рисует трагическую и безысходную картину:

«Четыре с половиной миллиона умерло от голода в прошлом году на Кавказе… самых богатых крестьян „забирают ночью и забивают до смерти… других высылают в Сибирь“; семьи разделены, и никто не знает о судьбе родных, люди живут в бедности, голодая и прося милостыню… все больше семей живет „как стадо свиней“, разрушенные церкви, осмеянная религия: „вся эта нищенская жизнь, – это просто наказание Божье“»[215].

Другое тяжелое опровержение рассказа Нобиле о Советском Союзе было напечатано позже в книге воспоминаний Феличе Трояни, вышедшей в 1964 году под названием «Хвост Миноса. Жизнь одного человека, история одного предприятия»[216].

Трояни и еще девять итальянских инженеров были вызваны в Россию Нобиле для помощи ему на заводе «Дирижаблестрой». Он жил в Москве с мая 1932 года до марта 1935 года[217]. Трояни описал более реалистичные и мрачные стороны жизни сталинской России и условий работы.

«Общее впечатление, которое сложилось у нас с Високки ‹другого итальянского инженера „Группы Нобиле“› о жизни в России, – читаем в книге Трояни, – не было благоприятным: казалось, на нас что-то давит, гораздо тяжелее и мрачнее чем атмосфера. Мы чувствовали, что погрузились в ауру плохо скрываемого ужаса»[218].

Повествование приобретает саркастический тон, когда он говорит, между прочим, о пикантных и непристойных подробностях отношений с женщинами. В завершение русского опыта Трояни подводит итог сталинского режима:

«Сталин был великим организатором и прекрасным руководителем. Именно он сумел закрепить завоевания революции и из моря крови создать империю… В России жили при режиме террора. Террор не брал за горло тех, кто не занимался политикой и позволял им жить, но не более того»[219].

Принципы коммунизма вели, как пишет Трояни,

«…к войне, разрухе, голоду, убийствам, лишениям; все это можно было бы принять (если ты философ, а не живешь во всем этом) как неизбежное и временное. Но они привели еще к кое-чему постоянному и худшему, глубоко аморальному: появилась каста, присвоившая себе превосходство над массами, она начала внушать свои догмы и священные писания, вести народ к светлому будущему»[220].

Книга опровергала идиллическое видение, распространенное Нобиле в 1945 году, которому Трояни выносит суровое осуждение: «Нобиле видел жизнь в России, все, что его окружало, с преувеличенным энтузиазмом, – пишет Трояни, – и не замечал реальность: энтузиазм его, возможно, происходил из иллюзорной надежды восстановить в СССР свое положение, которое он потерял в Италии»[221].

Трояни рассказал также о личных противоречиях, возникших в 1933 году, когда в марте-апреле Нобиле попал в Кремлевскую больницу с аппендицитом. В этот короткий период была сделана попытка убрать Нобиле с завода, заменив его на Трояни. Последний написал в своей книге, что инициатива была продиктована письмом, в котором Нобиле выражает недоверие к тому, что происходит на заводе в его отсутствие. Это бросало тень на Трояни и на всю группу итальянских техников. В результате начали расследование, которое проводил Иван Фельдман, директор «Дирижаблестроя», закончившееся увольнением некоторых из них[222]. А Нобиле в своих воспоминаниях 1969 года