Читать интересную книгу "Малютка - Кармен Мола"

Вряд ли они смогут долго сдерживаться. Удар ремня, который заменял Хулио хлыст, прервал это издевательство.

– Хватит. Я привел вас, только чтобы Ческа с вами познакомилась и представила, как вам будет здорово вместе. Но пока она мне самому нужна.

Глава 20

В Турегано Элена и Сарате приехали поздно. Ночь стояла темная, безлунная. Они направились по адресу, который сообщила Марьяхо: на улицу Реаль.

Хуана Ольмо, сестра Чески, так и жила в доме, где обе они родились. Сарате с Эленой разглядывали его при свете фонаря: невысокий, каменный, с двумя симпатичными балкончиками, в очень хорошем состоянии. Еще по пути они позвонили Хуане, предупредили, чтобы она дождалась их. Едва открыв дверь, она спросила:

– Что случилось с моей сестрой? Как так – пропала?

– Если позволите войти, мы вам все объясним.

Определенное сходство с Ческой у Хуаны Ольмо просматривалось. Глаза были такими же, но годы – Хуана приближалась к пятидесяти, а Ческе исполнилось всего тридцать пять – оставили свой след, окружив их морщинками. В отличие от тренированной сотрудницы полиции, Хуана была полной, с печальным взглядом и сединой в волосах. Гостиную слабо освещала лампа на столике в углу. Чтобы поговорить, они сели за старинный деревянный стол. Комната была опрятной, но очень скромной. Единственным украшением служило настенное резное панно с изображением Богоматери.

– Так и знала, что она плохо кончит, что полиция не для нее, – воскликнула Хуана. – Бедная Франсиска.

Так Ческу звали в деревне. Видимо, после отъезда она хотела забыть все, вплоть до имени, под которым ее тут знали.

– Когда вы в последний раз виделись с сестрой? – перешел к делу Сарате.

– Я не видела ее много лет, но несколько месяцев назад она снова стала приезжать в деревню. Иногда проводила здесь выходные, а бывало, даже вечером среди недели наведывалась. До этого, после отъезда, она была здесь только на маминых похоронах. На папины даже не явилась. – Казалось, Хуана до сих пор этому удивлялась. – Франсиска с папой никогда не ладила. Она с детства была бунтаркой, все понимали, что в деревне ей не место.

– Вы сказали, что в последние месяцы она время от времени вас навещала.

– Да. Но мы почти не разговаривали. Она приезжала, запиралась в своей комнате, а на следующий день уезжала. В лучшем случае ходила прогуляться по деревне. Три или четыре раза такое было.

– Вы знаете, зачем она приезжала?

– Сестра держалась замкнуто. Говорила, что скучает по деревне, но я ей не верила. Ей никогда здесь не нравилось.

И Элена, и Сарате отметили, что Хуана говорила о Ческе в прошедшем времени, как будто считала, что та пропала навсегда.

– Вы знали, что у Чески есть дочь? – внезапно спросила Элена.

Хуана замерла, а потом обхватила себя руками, как будто от одного упоминания о ребенке Чески ее бросило в дрожь.

– Это было так давно, – запинаясь, произнесла она, – я уже и вспоминать перестала. Девочку отдали в приемную семью, и с тех пор я о ней не слышала.

– Ческа ее искала, и месяц назад они встретились. Об этом вы тоже не знали?

– Я не хотела ее отдавать. – Хуана говорила тихо, словно опасаясь, что их разговор кто-то подслушает. – И мама, она тоже не хотела, но так решил отец, и его распоряжение было выполнено.

– А Ческа?

– Сестра была не в себе, точно в трансе. По-моему, она вообще не понимала, что происходит. С тех пор она так и не стала прежней. Как только смогла, уехала в Мадрид, чтобы работать в полиции.

Хуана сокрушенно покачала головой, но ни Элена, ни Сарате не поняли, что ее больше огорчило – беременность сестры или то, что она поступила в полицию.

– Что случилось, Хуана? – спросила Элена. – Как вышло, что Ческа забеременела?

Хуана кивнула, как будто давно ждала этого вопроса. Воспоминания явно причиняли ей боль, в глазах стояли слезы.

– Это было на деревенском празднике, в первые выходные сентября. Торжество в честь Девы Марии, – горько улыбнулась она. – Франсиске было четырнадцать. У нас были строгие религиозные родители, гулять допоздна ей не разрешали. Но Франсиска убегала. В тот вечер по дороге домой на нее напали какие-то мужики. Вернувшись, она толком не могла вспомнить, что произошло.

– В каком смысле напали? – уточнил Сарате.

Хуана посмотрела на него страдальческим взглядом: ее просили произнести слово, которое она предпочла бы забыть навсегда. Элена решила вмешаться: ей требовался полный и четкий ответ, она должна была понимать, что именно произошло двадцать лет назад.

– Хуана, вы уверены в том, что рассказываете? Ческу изнасиловали, когда ей было четырнадцать лет?

Она говорила твердо, почти сурово, возмущенная и тем, что Ческе пришлось пережить такой кошмар, и завесой молчания, окружавшей эту трагедию.

Хуана кивнула, поджав губы. Ее ладони нервно сжимались и разжимались.

– Она сказала, кто были эти мужчины?

– Сказала только, что их было трое. Это наверняка было ужасно. Придя домой, она все рассказала, а потом попыталась забыть и жить, как будто ничего не случилось.

– Настолько травматичный опыт забыть невозможно. – Элена покачала головой.

– Особенно когда он имеет последствия. Через несколько недель отец с матерью поняли, что она беременна. Мысль об аборте никому и в голову прийти не могла, поэтому она родила, а потом девочку отдали в приемную семью.

– А Ческа не возражала? – спросил Сарате.

– Франсиска была раздавлена, погружена в себя. Позволила родителям решать за нее.

Сухой, жутковатый треск дерева заставил полицейских вздрогнуть. Дом словно реагировал на ночные откровения. Хуана, впрочем, не обратила на это внимания. Видимо, привыкла к подобным звукам.

– Ческа хотела найти свою дочь, – сказала Элена. – Более того, хотела с ней познакомиться. Почему?

– Этого я не знаю.

– Она никогда не говорила о своих намерениях?

– Никогда. Уверяю вас, за все прошедшие годы моя сестра ни разу, ни единым словом не обмолвилась о том, что перенесла в юности. Я уже почти поверила, что она все забыла.

– Нет, не забыла, да и как можно забыть своего ребенка. Она даже умудрилась ее разыскать.

Хуана закрыла лицо руками, пытаясь сдержать рыдания: слезы нахлынули вслед за воспоминаниями.

– Можно мы осмотрим комнату вашей сестры?

Вопрос Сарате удивил Элену: что это, профессиональный интерес или эмоциональный порыв? Она размышляла об этом, пока они поднимались по деревянной лестнице на второй этаж. Но войдя в комнату, где ничего не менялось в течение многих лет, она сразу поняла: Сарате хотел представить, что творилось в душе девочки-подростка, которая в ту злосчастную ночь бросилась на эту кровать, плача от злости, боли и бессилия. Может, две плюшевые