Читать интересную книгу Мир, в котором тебя нет - Алексей Калугин

— Будь он не важной шишкой, а простым человеком, его бы уже давно в живых не было. — Слим красноречивым жестом провел ногтем большого пальца по горлу. — Государственного же чиновника просто так в темноте не придушишь: наместник непременно разбирательство назначит.

— Ну вот, — снова заворчал старик, — теперь он все про каждого из нас знает. Все выложили.

— А ты чего так беспокоишься? — повернулся к нему Грудвар.

— Мне беспокоиться нечего, — демонстративно отвернулся в сторону старик. — Мое дело маленькое. Наместник приедет — разберется. Невинного человека попусту в тюрьме держать не станут. О себе бы лучше подумал.

— А мне-то и подавно бояться нечего, — усмехнулся Грудвар. — Про меня все уже известно. У нас со Слимом теперь одна дорога — на ониксовые копи. Да только далеко меня не увезут — сбегу.

— А все же старик прав, — посмотрел на Граиса Слим. — Ты, приятель, пока еще не представился. А мы здесь, похоже, не один день вместе проведем.

— За что меня арестовали, вам уже известно, — сказал Граис. — А зовут меня Граис. Граис из Сиптима.

— Что?! Ты Граис из Сиптима?! — Глаза у старика закатились — казалось, еще миг, и они выпрыгнут и покатятся по полу. — Врешь, северянин! Я Граиса из Сиптима знал! Бывал на его проповедях!

— Ну так посмотри на меня внимательно, — спокойно ответил ему Граис. — Может быть, и признаешь.

Старик на четвереньках подполз к Граису и, положив руки на плечи, развернул его так, чтобы слабые отсветы солнечных лучей, проникающих в камеру через щель под потолком, падали ему на лицо. Подслеповато щурясь, старик какое-то время внимательно всматривался в черты лица Граиса. Неожиданно он отшатнулся назад и, припав спиной к стене, сжался в комок.

— Прости меня, прости меня, маловерного, — быстро забормотал он, не отрывая взгляда от лица Граиса. — Но… как же это… как это… не может быть… Ты… Хотя это ты… ты…

— Да что с тобой? — удивленно окликнул старика Грудвар.

— Это он! — указал на Граиса кривым, высохшим пальцем старик. — Он!

Грудвар недоумевающе посмотрел на Граиса, затем снова перевел взгляд на старика.

— Да кто он? Говори толком! — решительно потребовал ответа бородач.

— Граис из Сиптима, — тихо произнес старик, — исчезнувший пятнадцать лет назад и теперь снова вернувшийся.

— Тот самый Граис из Сиптима? — широко раскрыв глаза, глянул на Граиса Слим.

— Тот самый, — слегка наклонив голову, подтвердил Граис.

— Не слишком ли ты молод для того, чтобы быть тем самым Граисом? — недоверчиво спросил Грудвар.

— Видно, время не властно надо мной, — попытавшись обратить вопрос Грудвара в шутку, улыбнулся Граис.

— Умолкните, маловеры! — повелительным жестом вскинул руку над головой старик. — Я говорю вам: это тот самый Граис из Сиптима, проповеди которого я посещал много лет назад! Тот самый, чье учение о Пути к Поднебесному присвоил и извратил его бывший ученик Сирх, называющий себя преподобным!

— Эй, старик, что-то ты не в меру разошелся! — насмешливо одернул его Грудвар. — Да за такие слова тебя заодно с нами оникс добывать отправят! С чего это ты вдруг страх потерял?

— Ты, что ли, доносить пойдешь? — не смог удержаться от язвительного замечания старик.

— Ты ошибаешься по поводу Сирха, уважаемый, — обратился к старику Граис— Он вовсе не извратил мое учение. Он в точности повторяет те же самые слова, которые когда-то произносил я сам. Люди просто не желают его слушать.

— И правильно, — негромко, но уверенно произнес Слим. — Сирх со своими проповедями служит нашим врагам.

— Слушай, что я тебе скажу, Граис— Оттеснив Слима со стариком в сторону, к Граису почти вплотную приблизился Грудвар. — Ни в коем случае не называй судебному исполнителю своего имени. Выдумай любое — никто проверять не станет. Проступок твой не слишком серьезен, долго тебя здесь не продержат…

— Я уже назвал себя, — перебил Грудвара Граис.

— Ах ты!.. — Грудвар с досады вцепился себе в бороду. — Ну кто же так поступает?!

— Я не вижу причин скрывать свое настоящее имя, — ответил ему Граис. — Я не совершил ничего дурного или противозаконного.

— Последователи твоего учения преследуются по всей стране. Ты думаешь, для тебя будет сделано исключение?

— Мое учение свободно, не подвергаясь никаким гонениям со стороны имперских властей, проповедует Сирх. Почему же я должен бояться?

— Потому что ты — не Сирх!

— В свое время я, так же как сейчас Сирх, призывал к покорности и смирению перед властью, — сказал Граис. — Власть поставил над народом Поднебесный. Без нее жизнь превратилась бы в хаос. Если власть жестока или несправедлива, значит, такую мы и заслуживаем. Не нам обсуждать волю Поднебесного, а тем более — противиться ей. Все, что мы можем, — это только смиренно ждать и надеяться на лучшее. Только очистив свои души, мы сможем снискать милость Поднебесного.

— Ты освободил наши души, — поддержал Грудвара старик. — Благодаря тебе мы поняли, что, даже находясь под властью Кахимской империи, мы можем оставаться свободными людьми. Сирх же в своих проповедях провозглашает полную покорность перед властью захватчиков. Он призывает покориться ей и телом, и душой. Поверь мне, Граис, я знаю что говорю. Я слышал и твои проповеди, и проповеди Сирха. Между ними нет ничего общего.

— Граис, вот что я тебе скажу, — вдруг медленно заговорил Грудвар, пристально глядя на ксеноса, — твое место на воле, а не в тюрьме. Там тебя ждут люди. Ты нужен им.

— В свое время я уже сказал им все, что мог, — покачал головой Граис.

— Времена изменились, Граис. Сейчас народ готов к борьбе с захватчиками. Благодаря тебе йериты уже смогли преодолеть межклановые разногласия. Им нужен только вождь, который сможет объединить разрозненные отряды вольных, привлечь на свою сторону новых бойцов и повести их за собой. Граис, твоя известность и авторитет в Йере не имеют себе равных. За годы своего отсутствия ты превратился в легенду…

— Я ничего не делал для этого, — ответил ему Граис.

— Ты поставил под сомнение могущество и власть Кахимской империи, — негромко произнес старик.

— При этом я никогда не призывал к неповиновению.

— «Имеющий уши да услышит» — разве это не твои слова, Граис? — усмехнулся старик.

— Ты услышал в моих словах то, чего никогда в них не было.

— Народ слышит в твоих проповедях то, что желает услышать, — снова горячо зашептал Грудвар. — Разве ты не йерит, Граис? Разве ты не хочешь, чтобы наша родина снова стала свободной?

— Йер будет свободной страной, — уверенно произнес Граис. — Но не сейчас— Тяжело вздохнув, он сделал небольшую паузу. — Сейчас за свободу пришлось бы заплатить слишком большую цену.

— Свобода — превыше всего! — безапелляционно воскликнул Грудвар, сверкая глазами. — Я готов отдать за нее свою жизнь!

— А жизнь других — с ней как быть? — тихо произнес Граис, пристально глядя на Грудвара. — Для других людей жизнь — это вещь более ценная, чем свобода.

— Жизнь без свободы — это не жизнь, — буркнул Грудвар, отводя взгляд в сторону.

— А свобода без жизни — это смерть, это ничто, это пустота.

Грудвар хмыкнул, заерзал нетерпеливо.

— Если ты встанешь во главе вольных… — начал он, но уже не так уверенно.

— Я не для того вернулся в Йер, чтобы вести людей на верную смерть, — не дослушав, оборвал Грудвара Граис.

Не желая продолжать этот разговор, он отошел в сторону и опустился на солому.

У дальней стены тяжело и хрипло закашлял Митей. Старик наклонился над ним, чтобы приподнять больному голову.

Грудвар, что-то шепнув на ухо Слиму, снова подобрался поближе к Граису.

— Я понимаю тебя, Граис, — тихо, едва слышно, заговорил он. — Ты правильно делаешь, что не открываешь при всех своих намерений. Я не знаю, кто этот старик… — Грудвар взглянул в сторону дальней стены камеры. Граис автоматически посмотрел туда же и увидел, что за стариком, склонившимся над больным, внимательно наблюдает приятель Грудвара. — Но мне и Слиму ты можешь довериться. Мы не бандиты с большой дороги. Мы напали на имперский караван только потому, что не хотели отправляться к вольным с пустыми руками… Я специально при старике говорил, что не знаю дороги до лагеря вольных… Ничего, до рудников нас не довезут — сбежим по дороге…

Граис слушал Грудвара не перебивая. Сознание его фиксировало услышанные слова, не вникая в их смысл. Речь бородача мало интересовала Граиса, — он уже узнал от него все, что ему было нужно. Теперь ему надо было собраться с мыслями и обдумать сложившуюся ситуацию, чтобы принять верное решение.

Однако взвешенному, всестороннему анализу мешало то, что Граис никак не мог понять, почему руководитель проекта Кричет счел нужным скрыть от него весьма важную информацию. Ксеносу должны были сообщить, что в Йере существует пока еще плохо организованное и малоэффективное, но уже пользующееся известностью — па крайней мере, в низших слоях общества — движение сопротивления. В то, что Кричет не знал об этом, поверить было невозможно.