- Быть может ты меня в город и отвезешь? – спросила она, переходя от морды к шее, продолжая чесать твердую шерсть.
Осторожно шагая, она добралась до грудины, почесала мягкую кожу между костяными наростами и в миг забралась в широкое седло. Не успела Тишина обрадоваться, как по плечу прилетело чем-то тяжелым и твердым. Едва успев ухватиться за луку седла, она прижалась к крупу животного, потянув ноги, потому что на них пришелся следующий удар. Кверг предупреждающе фыркнул, затоптался на месте, повернул голову и щелкнул зубами в сантиметре от пальцев девушки.
- Поняла, поняла. – поспешно скатываясь на землю, отозвалась Тишина – Ладно. Идем к твоему хозяину.
Пройдя через лес Милка ускорила шаг, почуяв хозяина. Тишина отстала и наблюдала из далека, как подскочивший к телу кверг перекусил ворона пополам, а второго сбил хвостом в полете.
Заклейменный лежал без движения. Должно быть вороны прилетели на пир или их прислали проверить жив ли он.
Грозным рычанием и щелканьем зубов, Милка разогнала птиц и стала шумно обнюхивать хозяина. В прочем не смотря на шум и риск быть раздавленным под лапами бушующего кверга, Заклейменный так и не проснулся.
Обнюхав его лицо, кверг издал жалобный звук, нечто среднее между испуганным вскриком и тем, как животные зовут мать. От этого звука в груди все сжалось.
Потоптавшись в отдалении, она осторожно приблизилась, с подозрением глядя на недвижимого Заклейменного. Стараясь не приближаться слишком близко, опустилась на колени и вытянув руку, коснулась его шеи. Ничего не нашла. Ощупала свою и не сразу, но нашла бьющуюся жилку. Еще раз ощупала шею мужчины. Жилка билась.
- Уф. – Милка сунулась бархатным носом в лицо Тишины – Тише, тише, жив твой хозяин. Во всяком случае пока.
Осторожно коснувшись его руки, за рукав подняла её. То, что он зажимал на боку выглядело ужасно и пугающе. Большое темноте пятно, запекшейся крови. Что с этим делать Тишина не имела ни малейшего понятия. Милка залезла в эту жуть носом и принялась вылизывать кровь длинный, шершавым языком.
Заклейменный, выпучив глаза, закряхтел резко приходя в себя.
- Фу! Нельзя! – замахала руками Тишина, отгоняя кверга.
Застонав, Заклейменный сжался, заваливаясь на бок, так и остался лежать в позе эмбриона.
- Эй!
- Аптечка в сумке. – сквозь сжатые от боли зубы, выдавил он.
Тишина бросилась к седельным сумкам и едва успела спасти пальцы, от зубов кверга.
- Милка. Можно.
Подняв голову кверг одарил девушку взглядом: я следу за тобой.
- Давай сюда.
Покопавшись, он выудил мутный бутылек, встряхнул и залпом выпил.
- От куда у вас кверг? – спросила сидящая в стороне Тишина.
- От верблюда. – буркнул он – Шить умеешь?
- Д-да. – с запинкой отозвалась она
- А людей?
- Не приходилось.
- Поздравляю, сегодня придется. Иди сюда.
Помявшись, Тишина неуверенно приблизилась.
- В сумке есть бутылка самогонки, налей его в кружку и брось туда иголку с ниткой. – приказал он, а сам осторожно потянул край одежды пытаясь рассмотреть рану, но тут же остановился, резко побледнев.
Выполнив его указания Тишина, подумала, что Лиса без промедления бы помогла ему. Нашла рану в этом жутком кровавом кошмаре, в который превратился его бок. Промыла и зашила, да так что ни единый мускул не дрогнул бы на её холодном лице.
Тишину же мутило от вида крови. Когда Заклейменный наконец расколупал рану и попытался залить самогоном прямо из горла, она не выдержала вскинувшись.
- Так нельзя! Спиртом можно обмывать только края раны!
- Тогда вперед! – он сунул бутылку ей в руки и уронил голову на траву, так словно бесконечно сильно устал.
Найдя в сумке тряпку, Тишина торопливо рванула её наружу, вместе с барахлом, что лежало на дне. Из внутреннего кармана выглянул уголок конверта. Смочив обрывок вонючим самогоном, она подползла к Заклейменному и замерла, не решаясь коснуться его.
- Давай уже! Хуже не будет.
Как могла, кончиками дрожащих пальцев разлепила слипшуюся одежду и истратив почти всю тряпку промыла рану.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Тетя говорила…
- Стоп. – не поднимаясь, поднял он руку – Я не знаю кто ты и как тебя зовут и не должен знать. Так безопаснее для тебя и меня. О твоих родных, я тоже ничего знать не должен.
- Х-хорошо. – запнулась она – Вся зараза вышла из раны с кровью, а попадание спирта может вызвать ожог и привести к еще большим проблемам.
- Отлично. Шей.
Выдохнув, Тишина выловила в кружке иглу и глядя как вонючее пойло стекает по нити, едва успела зажать рот рукой. Желудок сжался и лишь чудом девушка избежала конфуза. Наклонившись, она приблизилась к ране, силясь рассмотреть её в темноте. Стоило ей поднести иглу к чужой плоти, как руки начинали дрожать, в ушах шумело и мир принимался вращаться быстрее чем следовало бы.
- Я не могу. – сдалась она после четвертой попытки.
- Ахр. – издал он нечто нечленораздельное. Выхватил из её рук иглу и сведя края раны проколол кожу.
Спохватившись, Тишина свернула и сунула ему под шею сумку, чтобы не приходилось напрягать живот, поднимая голову. Заклейменный работал быстро. Руки его дрожали, дыхание стало прерывистым, но он продолжал делать стежки, стягивая края раны.
Закончив, он обессиленно развалился на траве, попросив Тишину обрезать лишние нити. Рана кровила и была защита криво. Всего четыре стяжка перетянули кошмарный порез. Если рана заживет, шрам выйдет уродливым.
Глава 14. Мириам Эльбирин
Светало. Для лэртов это означало окончание дня. Те, кто трудился на поверхности торопились в тень домов и темноту подземных градов. Улицы быстро пустели и на одинокую фигуру, закутанную в серые, неприметные одежды никто не обратил внимания.
Высокие деревья теснили дома, что цепляясь за стволы тянулись к небу. При выборе семян, руководствовались толщиной ствола, высотой и пышностью кроны, будущего дерева. Ветви не должны мешать первым этажам, и в тоже время, должны давать достаточно тени, чтобы горожане не нуждались в дополнительных средствах защиты от солнца.
Мириам предпочла бы сбросить накидку и открыть лицо прохладному ветерку, что гулял по улочкам, но опасалась, привлечь слишком много внимания.
Резиденция ордена в Луринатти выстроенная в камне, уходила глубоко в прибрежные скалы. Из храма выходили люди, торопились домой, пока солнечные лучи не пробились через листву.
На стенах соседних домов, лежало розовое пятно солнечного света. Прохожие смотрели на него со смесью отвращения и страха, торопливо набрасывая на голову капюшоны и скрывали лицо за вуалями.
Приблизившись к храму, Мириам не вольно замедлилась, касаясь окованных железом врат. Её добровольное изгнание подошло к концу. Но от чего живот скрутило, а руки дрожат?
Глубоко вдохнув, она медленно выдохнула, прикрыв глаза.
Эльбирин – означает дракон, а драконы не боялся глупых куриц.
Войдя в храм, она скинула с головы капюшон открывая лицо. Прислужницы покосились на неё, но продолжили наводить порядок в зале. Прислужницы скользили по каменному полу беззвучно, уничтожая следы присутствия живых, готовя зал для мертвых.
У стены сидели люди. В основном бедняки, что не могли заказать себе пышной церемонии ухода. Среди стариков попадались совсем молодые лэрты, что сидели сжавшись, пряча лица друг от друга.
Странно.
Храм не отказывал ни богатым, ни бедным, всякий может рассчитывать здесь на приют и помощь, но эти люди сидели у колодца Забвения. Сменив направление, Мириам приблизилась к заблудшим и села рядом. На неё покосились, но увидев состаренное солнцем лицо, быстро потеряли интерес.
Появившаяся Сестра, вместо того чтобы расспросить их или позвать их к столу, принесла кувшин. Первым к ней подошел мужчина, что вовсе не был старым, но солнце иссушило его кожу – выдавая в нем Ходячего под солнцем. Сестра молча наполнила крохотную плошку и протянула мужчине.
- А вы не хотите узнать, почему этот человек ищет забвения?