Читать интересную книгу Журнал «Вокруг Света» №08 за 1974 год - Вокруг Света

99-летний Тандел Джобуа полностью игнорирует купленный внуком холодильник, но с удовольствием смотрит телевизор. 120-летний Селах Бутба из Атара садится в седло, чтобы навестить сестру километрах в сорока от дома, но в город, путь куда короче, добирается машиной или автобусом. 106-летний Махти Таркил из Дурипша предпочитает ежедневно купаться в ледяном горном ручье — для этого ему надо проделать путь в три километра, а затем вновь подниматься в гору, — хотя в его двухэтажном доме есть современная ванна, которой он пользуется в зимнее время...

Словом, они вполне сосуществуют с благами цивилизации, но берут от них осторожно и лишь в той степени, в какой эти блага не нарушают устоявшегося образа и ритма жизни.

За свою долгую жизнь они крайне редко покидают родные края, тщательно оберегая принятые здесь и закрепленные в сотнях поколений обычаи. Словно понимают каким-то шестым чувством, что в этом залог их долгой и здоровой жизни.

Но только ли в этом?

И тут вспоминаются слова, сказанные 110-летней Кристиной Адзуба:

— Есть, наверное, что-то особенное в наших местах, в нашей жизни здесь...

Киевские геронтологи Д. Чеботарев, А. Минц, Н. Сачук, бакинские ученые М. Ибрагимов, Ш. Гасанов, ученые из Тбилисского института экспериментальной морфологии Н. Джавахишвили, С. Далакишвили и другие специалисты, с которыми мы беседовали о проблеме долголетия, сходились в мнении, что, помимо генетического фактора, существует ряд и других важнейших условий. Например, продолжительный, приносящий удовлетворение труд; специфическое привычное питание, оптимальное для данной географической зоны: благоприятный климатический комплекс и характер растительности и, безусловно, общественные взаимоотношения, этические и моральные нормы в отношениях между поколениями, проявляющиеся в первую очередь в труде.

— Стареть я начал, — жаловался Тандел Джобуа, — раньше, бывало, каждый день по 100 килограммов чайного листа собирал, а теперь дай бог, если шестьдесят...

Эти сетования почти столетнего человека — вовсе не кокетство, если принять во внимание, что труд и само отношение к нему являются у абхазцев, несомненно, одной из причин долголетия.

Начав трудиться в ранней юности, как это принято, повсюду в сельских местностях, они заняты в основном одним и тем же видом физической деятельности в течение всей своей жизни. В поездках по селам Абхазии я очень часто встречал стариков, работавших на чайных плантациях. И многим из них действительно перевалило за сто. Конечно же, им не устанавливали нормы и не призывали к труду — в этом просто не было необходимости. Напротив, это они чувствовали необходимость выйти в поле. Труд стал как бы одной из функций их организма, способствующей нормальной жизнедеятельности. Нарушить эту функцию — означало бы сломать выработанный многими десятилетиями ритм организма. Поэтому, даже перестав работать в колхозе, старый абхазец не нарушит этого ритма.

Словом, с ними не происходит того, что на языке геронтологов довольно жестоко называется «пенсионным банкротством» — весьма распространенная в городских условиях причина внезапного ухудшения самочувствия многих пожилых людей, прекративших трудовую деятельность и не нашедших для нее посильной замены.

Однажды в начале нашего путешествия Генри сказал мне:

— Наш век породил термин «некоммуникабельность», и он особенно жесток к старикам. Как часто они обречены на забвение и равнодушие даже со стороны собственных детей, которым не хватает времени, а порой и желания отдать немного сердечного тепла своим старикам. Как в древней Спарте, мы сбрасываем их в пропасть — в пропасть нашего равнодушия...

На земле Абхазии эти слова прозвучали бы кощунственно. Здесь не существует ни скрытого, ни тем более явного понятия «человек, слишком зажившийся на свете». И в 100 и в 120 лет абхазцы не чувствуют себя обузой ни в семье, ни в обществе. Напротив, на старца смотрят с глубоким уважением, как на хранителя мудрости и знаний, опыта, традиций и обычаев предков, как на основу и стержень семьи, которая здесь может насчитывать и пятьдесят человек. В его присутствии молодые высказываются в последнюю очередь, к нему обращаются за советом, ему же принадлежит решающее слово в спорных делах. Почти в каждом абхазском селении существует своего рода арбитраж — совет старейшин.

Иными словами, на столетнего смотрят как на создателя современности, а не как на некий анахронизм. Закон древней Спарты сочли бы здесь чудовищным вымыслом.

 

Что может быть смешнее толстяка в седле

 

К исходу второй недели мы уже начали изнемогать от непривычной пищи, обильно сдобренной аджикой, красным и черным перцем, ткемали и прочими пряностями. Ночами адский огонь полыхал в желудке. Мы клялись себе, что назавтра не притронемся ни к единому блюду, однако наступало «завтра»... И тогда я заметил одну любопытную деталь: закармливая гостя, сами абхазцы едят очень мало.

«Что может быть смешнее толстяка в седле!» — говорят они, считая переедание просто опасным, а само понятие «толстяк» адекватным «больному».

Собственно, абхазские старики давно уже интуитивно пришли к тому, что сейчас рекомендуют, пожилым людям ученые: уменьшать калорийность пищи примерно на 30 процентов за счет углеводов и животных жиров, оставляя в то же время неизменным количество протеина.

Наиболее отличительная особенность абхазского меню — огромное количество витаминов, которые здесь потребляют круглый год с овощами и фруктами. Обед за абхазским столом немыслим без зеленого лука или чеснока, в изобилии содержащих фитонциды (вещества, уничтожающие болезнетворные микробы в организме). Немыслим он и без помидоров, огурцов, баклажан, всевозможных трав. Мясом здесь не злоупотребляют: едят его умеренно — раз или два в неделю. Главным образом вареную козлятину, говядину, птицу. Бульонов и других мясных отваров (которые, по утверждению специалистов, возбуждают нервную систему) абхазцы практически не едят совсем.

Традиционное блюдо — лобио — красная и белая фасоль, весьма богатая белком. Хотелось бы также отметить благородную роль обыкновенного грецкого ореха, который является здесь основной жировой приправой. Ореховое масло богато кислотой, которая выводит холестерин и тем самым оказывает антисклеротическое действие. Та же миссия «возложена» и на непременную в обед мамалыгу.

Молочнокислые продукты — пахта, мацони — употребляются абхазцами в большом количестве. Буквально все из наших знакомцев-долгожителей отвечали, что, испытывая жажду, пьют не воду, а пахту, которая ее лучше утоляет (а по мнению врачей, еще и губительно действует на болезнетворные микробы кишечника, превосходно его дезинфицируя).

Всегда в изобилии на столе виноград, мандарины, яблоки, хурма, инжир, плоды «конфетного дерева» — фейхоа, гранаты. А гранатовый сок, чрезвычайно богатый витамином С, — непременная приправа для многих блюд. Но полный комплект витаминов абхазец получает, употребляя в пищу пчелиный мед, содержащий много биологически активных веществ. Мед почти полностью вытеснил из их рациона сахар. Может быть, поэтому абхазцы практически никогда не страдают от зубных болей.

Здесь, в стране чая, я не видел, чтобы старики пили чай. Если вы хоть раз бывали в Сухуми, то крепость и аромат знаменитого «турецкого кофе по-сухумски» останется в вашей памяти надолго. Но абхазские долгожители в большинстве своем... не пьют и кофе, предпочитая ему красное сухое вино.

Курят ли долгожители, чья земля вот уже сто лет рождает лучшие в стране сорта табака — «самсун» и «трапезунд»? Не берусь делать обобщений, ибо я не вел такого рода подсчетов. Встречались и те и другие. Из мужчин самым заядлым курильщиком был Миха, пристрастившийся к «зелью» 100—110 лет назад; из женщин — 138-летняя Хфаф Ласурия из селения Кутол. Закурив впервые в год Большого Снега — в 1911 году, Хфаф с той поры не расстается с табаком.

 

Сколько должен жить человек?

 

Я покидал абхазскую землю с таким чувством, будто мне показали простейший и в то же время абсолютно непостижимый фокус. На все мои расспросы старые апсуа неизменно пожимали плечами. Секреты? Нет, они их не знают. И все же...

Миха Джобуа: В спокойствии. Гнев и зависть укорачивают жизнь. Я никогда никому не завидовал и держался дальше от тех, кто завидовал мне.

Темур Тарба: Каждый день с восходом солнца садись в седло...

Махти Хагба: В наших горах. Стоит уйти с отарой высоко в горы, и за несколько месяцев сбрасываешь несколько лет. Я, например, до 80 лет только молодел. А сейчас, в 112, видно, пришла пора снова стать чабаном...

Маадан Сакания: В движении. Пока ты занят, тебе некогда думать, сколько ты прожил и сколько тебе еще осталось...