Читать интересную книгу Дневники Джинна. Часть 1 - Кира Тигрис

Мой сощуренный взгляд скользил по столбику громадного термометра.

«Только бы Всегота была полностью в отца, или, в крайнем случае, копировала маму, – думала я, подозревая худшее, – хотя, она такая рассеянная! Забыла отметить на своем навигаторе кота! Значит, вся в меня!»

– Тихо! – наконец, прогремел голос, и все вдруг замерли, погрузившись в абсолютную тишину, лишь шипела закончившаяся пластинка патефона, – отставить базар! Я просто хотел доложить, что меня зовут Тихо!

Это был, пожалуй, самый высокий и широкоплечий из присутствующих – домовой Спартиных, одетый в военный парадный костюм с погонами. Вот досада, даже он не застрял в этой несчастной круглой двери.

– Александра Ведеркина? – спросила полненькая старушка в очках, облаченная в синее бархатное платье с длинной юбкой, – напоминаю, что завтра в два часа дня в лицее состоится концерт и собрание. А послезавтра я буду вести у вас литературу.

– О, нет! – вырвалось у меня, ее остренькие карие глазки недовольно блеснули за толстыми линзами, – в смысле, концерт это куда ни шло, а вот эту литературу терпеть не могу. Какая-нибудь зубрила пытать будет, что за лето прочитали.

– А вот и нет, – ответила старушка, пучок седых волос на ее голове от возмущения съехал в сторону, – будем писать о том, как лето провели, Ведеркина. И ни с зубрилой, а со мной, Профессором Рифмой.

– Ой, простите, профессор! – промямлила я, тряся головой, недоумевая, почему эта Рифма не говорит стихами, – что вы тут делаете?

– Пью чай с твоими конфетами! – нисколько не смутилась старушка, – я школьный домовой. Уже как вторую сотню лет преподаю в лицее литературу, с тех самых пор, когда он еще был гимназией. Я лично знакома почти со всеми авторами, что входят в школьную программу.

– Это же очевидно, Алиса, – добавил седой старичок, облаченный в белый медицинский халат и шапку, – я домовой центральной больницы. Той самой, где сегодня у твоей мамы сбежал пациент. Весьма странно – ни один прибор не зафиксировал смерть. Эти люди так халатно относятся к своему здоровью!

– Простите, но я бы тоже сбежала, нечаянно увидев вас, – пробормотала я, краснея, – приняла бы за глюки на последней стадии горячки!

На моем чердаке было не менее десяти домовых из различных городских учреждений – детского садика, торгового центра, главного банка, кинотеатра и даже зоопарка. Последний притащил с собой дрессированных енотов. Он не раз спасал всяких невезучих троллей и оборотней, принимаемых людьми за зверей и насильно посаженных в клетки.

– Эх, были времена, когда нас уважали и ценили, – тихо пропел насквозь седой старик с сухим морщинистым лицом и бледно-голубыми слезящимися глазами, – нас любили, как собственных детей и боялись обидеть, как родителей.

– И не травили козьим пометом! – угадайте, кто это добавил.

– Мой первый хозяин, великий граф, большой человек, – мутные глаза вдруг стали ясными и яркими, рассказчик словно видел, о чем говорил, будто этот граф вот-вот залезет в окно, – он назвал меня Хоспиум, что значит – хозяин! Я до сих пор исправно полирую мебель в Замке Пьяного Тролля и гоняю крыс. Но только и слышу от новых владельцев «Сгинь нечистая!», «Убирайся, чухломордый!», «Рекс, фас эту шушеру!». Одни зовут полицию, другие сразу в обморок падают.

– Позвольте мне объяснить, – начала я, и тут же мои слова обрели яркость, а фразы смысл, – люди не ценят и бояться услуг, за которые они не заплатили. Думают, что все равно придется платить. У нас такой закон – либо домовых видят все, либо никто. Все исключения считаются бесповоротно спятившими либо весьма недалекими, раз решили об этом рассказать.

Естественно, что меня смело можно было считать самой сумасшедшей. Я не только видела больше дюжин ы домовых на собственном чердаке, но еще и пару часов с ними болтала, частично находясь на лестнице. Этой ночью я получила самые неожиданные ответы на вопросы, которые даже и не думала задавать. И не только про человечков на моем чердаке.

– Домовые ходят без шума, готовят, не тратя продукты, едят, не пачкая посуду, и носят в кармане фартука ключ от всех дверей!

А если покороче, то на Земле, прямо под носом у людей, существуют тысячи волшебных народов, надежно скрытых магией от человеческих глаз. Они называют себя эльвиры – небесные, земные, морские, пещерные и тому подобное. Конечно, для людей гораздо привычнее звучат эльфы, орки, тролли, гоблины. Их невидимый мир зовется Магиверией и живет по своим необъяснимым законам и правилам. Она надежно спрятана от людских глаз простейшей магией. Люди не видят то, во что не верят. А не верят, потому что не могут увидеть. Просто и гениально!

Самой сильной магией обладают небесные эльвиры, или нэльвиры. Эти маленькие светящиеся создания живут прямо над облаками и берут энергию из снов и желаний людей. Они сотканы из чистой энергии и могут вселяться в предметы и живые создания. Светлые духи могут жить только в лучах солнца и сами излучают свет, темные же поглощают любое излучение и живут только в ночи. Белый замок светлых нэльвиров на громадном облаке неустанно летит за солнцем, а черный на огромной туче – за луной.

Светлые нэльвиры способны осуществить любую подслушанную мечту, нисколько не задумываясь о дальнейших последствиях. Люди зовут их джиннами, любят сказки с их участием, по которым снимают отличные мультики. А темные исполняют страхи и питаются фобиями, по их вине сбываются ночные кошмары и худшие пророчества.

Но эта история началась среди людей, в самый расцвет великой Римской империи. Ее солдаты сожгли очередную деревню, а всех, кто остался жив, увели в рабство. Однако одной крестьянской девочке по имени Диодора удалось спастись – в самый последний момент она прыгнула в колодец и… угодила прямо в чан крепчайшего любовного зелья, которое там нелегально варили гоблины. На пальце у Диодоры было дешевое кольцо от матери, а в руках – старый отцовский нож. После купания в волшебном зелье девочка превратилась в прекрасную девушку, вечно молодую и бессмертную. Ее красота обжигала глаза, а улыбка и взгляд сводили с ума. Однако у зелья был и побочный эффект – любовь навсегда покинула холодное сердце красавицы, сделав ее жестокой и бездушной. Ее кольцо и нож сильно изменились и стали обладать огромной магической силой. Она назвала их Тэорис и Гладимор. Раны, нанесенные ножом, перестали заживать, а лезвие впитывало кровь, как губка.

– Неужели, купаясь, у Диодоры не осталось уязвимого места? – перебила я, – как у Ахиллеса пята? Ну то, что не намокло в любовном напитке?

– Этого не знает даже сама Диодора! – следовал ответ домовых.

Холодная красавица жестоко отомстила людям за свою родную деревню, уничтожив всех солдат и генералов, что лишили ее детства. Вскоре пал и сам великий Рим. Желая безграничной власти и могущества, а может быть просто от скуки, Диодора обманом заточила в свое кольцо нэльвирского принца Соломакса, сделав его джинном – вечным рабом чужих желаний. Однако она сильно недооценила магию нэльвиров и так и не попробовала силу кольца. Никто не знает, что именно там случилось, но о Диодоре никто не слышал вот уже несколько сотен лет. Ее кольцо и нож были потеряны на земле, а путь в Мариверию навсегда остался закрыт для человечества.

– Весь мусор к нам! Это же самое худшее – оставить эти Гладимор и Тэорис у людей! – возмущалась я беспечности нэльвиров, – нож, наверное, уже десять раз нашли и давно режут колбасу! Да и кольцо тоже!

– Колбасу? – озадаченно переглядывались домовые, – кольцо надежно спрятано от жадных рук, а клинок от свежей крови!

Я широко зевнула, считая, сколько часов мне осталось спать. Лишь одно знакомое имя, словно надоедливая пчела, вертелось в моих мыслях – Соломакс. Где я могла его слышать? Вряд ли сегодняшний полуобморочный Макс был похож на нэльвийского принца, но я решила попытать удачу.

– Уважаемые домовые! – уверенно начала я, все тут же притихли, – кто проживает у Макса? Голубоглазого с длинными волосами по плечи.

Какой позор! Я даже не знаю фамилию человека, спасшего жизнь моему младшему брату. Не считая аварии, про которую я успела удачно забыть к этому моменту.

– У вас же есть постоянное место жительства? – сердилась я в ответ на тишину, со всех сторон полетели тапочки, – ай, ладно! Ладно! Кто-нибудь знает, Ник вернулся домой?

– Никита? – переспросил меня седой старичок с надписью «Морской проезд 17», в огромный карман своего фартука он прятал домашние рассыпчатые вафли – вероятно, как раз для Ника, – конечно, вернулся! Дрыхнет, проказник!

Я облегченно вздохнула, искренне надеясь, что домовой Макса, возможно, просто проспал сегодняшнюю вечеринку в тапочках.

– Давным-давно люди верили в чудеса настолько сильно, так искренне, что могли всех нас видеть, – продолжал беседовать сам с собой Хоспиум, не желая возвращаться из прошлого, – но теперь волшебный мир Магиверии навсегда закрыт от человека. На Земле не осталось ни одного волшебника.