Читать интересную книгу Бойцовский клуб (пер. В. Завгородний) - Чак Паланик

Давай, сделай это, говорил Тайлер. Поверь мне, ты почувствуешь себя намного лучше. Тебе станет лучше.

В офисе в отеле «Pressman» я спрашиваю менеджера, могу ли воспользоваться его телефоном. Я набираю номер отдела городских новостей в одной из газет. Под взглядом менеджера отеля я говорю:

Здравствуйте, говорю я. Я совершил ужасное преступление против человечности в порядке политического протеста. Протеста против эксплуатации работников индустрии обслуживания.

Если я попаду в тюрьму, то уже не буду просто неуравновешенным официантом, нассавшим в суп. Это будет героический масштаб.

«Официант — Робин Гуд, защитник неимущих».

Это будет намного больше, чем один отель и один официант.

Менеджер отеля «Pressman» очень мягко забирает трубку у меня из рук. Менеджер говорит, что он больше не хочет, чтобы я работал здесь. По крайней мере, не с таким внешним видом.

Я стою у стола менеджера и спрашиваю: что?

Тебе не нравится мой вид?

И без колебаний, всё ещё смотря на менеджера, я с размаху бью кулаком себе в нос, откуда немедленно начинает литься кровь.

Без всякой причины, я вдруг вспоминаю ночь, когда мы с Тайлером дрались в первый раз.

Я хочу, чтобы ты ударил меня изо всех сил.

Это был не такой уж сильный удар. Я бью себя ещё раз. Очень хорошо выглядит, столько крови. Я бросаю себя назад, в стену, производя страшный шум и разбивая висящую там картину.

Разбитое стекло, рамы, картины с цветочками и кровью летят на пол, а я валяю дурака вокруг. Я такой забавный. Кровь льется на ковер. Я встаю и хватаюсь за стол, оставляя на нем кровавые отпечатки. Я говорю: пожалуйста, помогите мне, — но начинаю хихикать.

Пожалуйста, помогите.

Пожалуйста, не бейте меня опять.

Я сползаю обратно на пол и, весь в крови, ползу через ковёр. Первое слово, которое я произнесу, будет «пожалуйста». Так что я держу губы сомкнутыми. Чудовище ползёт через букеты и венки восточного ковра. Горячая кровь льётся из моего носа и стекает по носоглотке. Чудовище ползёт через ковёр, собирая на себя пыль и грязь, цепляясь за ковёр лапами. И оно подползает достаточно близко, чтобы обхватить менеджера отеля «Pressman» за колено в полоску и сказать это.

Пожалуйста.

Сказать это.

Пожалуйста, раздается сквозь бульканье крови.

Скажи это.

Пожалуйста.

Разбрызгивая вокруг кровь.

Так Тайлер получил возможность открывать бойцовские клубы в каждый день недели. После этого стало семь бойцовских клубов. А потом стало пятнадцать бойцовских клубов. А потом было двадцать три бойцовских клуба. А Тайлер хотел ещё.

Теперь деньги поступали всегда.

Пожалуйста, прошу я менеджера отеля «Pressman», дайте мне денег. И снова хихикаю.

И, пожалуйста, не бейте меня.

Пожалуйста.

У вас есть так много, а у меня нет ничего. И я ползу по ногам в полосочку менеджера отеля «Pressman», который отклоняется всем телом назад, опираясь на подоконник, и даже его губы стараются уклониться от меня, обнажая зубы.

Чудовище вцепляется окровавленной лапой в ремень брюк менеджера, хватается за белоснежную рубашку. Я сжимаю окровавленными руками мягкие запястья менеджера.

Пожалуйста, улыбаюсь я так, чтобы рассеченные губы разошлись.

Борьба, менеджер кричит и пытается вырвать руки, оттолкнуть меня, мой сломанный нос, мою кровь, мы оба измазываемся в крови. И в этот момент, в наш лучший миг вместе, решили войти охранники.

Глава 17

СЕГОДНЯ В ГАЗЕТАХ НАПИСАНО О ТОМ, КАК КТО-ТО вломился в офисы между десятым и пятнадцатым этажами «Hein Tower», выбрался через окна и разрисовал южную сторону здания огромной улыбающейся рожей в пять этажей. А потом устроил пожары в центре каждого из огромных глаз, сияющих живых глаз над рассветающим городом.

На фотографии на первой странице газеты — нарисованная рожа. Это злая хэллоуинская тыква, японский демон, дракон скупости в небе. А дым — это чудовищные брови или дьявольские рога. Люди кричали от ужаса, запрокинув головы вверх.

Что это значит?

И кто это сделал?

Даже когда огонь потушили, лицо осталось там, и стало только хуже. Пустые глаза, казалось, следили за каждым на улице, и в то же самое время были мёртвыми.

Газеты пишут и пишут об этом.

Конечно, ты читал это. И хочешь знать, было ли это частью Проекта «Увечье».

Газеты пишут, что у полиции нет никаких зацепок. Молодёжные банды или космические пришельцы, кто бы это ни был, могли погибнуть, карабкаясь по стенам и высовываясь из окон с аэрозольными флаконами чёрной краски.

Был ли это Комитет по беспорядкам, или Комитет по поджогам? Нарисованная рожа, наверное, была их домашним заданием на прошлой неделе.

Тайлер наверняка знает. Но первое правило Проекта «Увечье» состоит в том, что ты не задаёшь вопросов о Проекте «Увечье».

В Комитете по насилию Проекта «Увечье» на этой неделе Тайлер сказал, что объяснит всем, что такое выстрел из пистолета. Всё, что делает пистолет — это фокусирует взрыв в нужном направлении.

На последнее собрание Комитета по насилию Тайлер принёс пистолет и телефонную книгу с «жёлтыми страницами».

Они собираются в подвале, где в субботу вечером встречается бойцовский клуб. Каждый комитет собирается в свой день.

Комитет по поджогам собирается в понедельник.

Комитет по насилию во вторник.

Комитет по беспорядкам собирается в среду.

Комитет по дезинформации — в четверг.

Организованный Хаос. Бюрократия Анархии. Как тебе будет угодно.

Группы поддержки. В некотором роде.

Во вторник вечером Комитет по насилию выдвигает предложения на будущую неделю, а Тайлер читает их и дает комитету домашнее задание.

На этот раз к следующей неделе каждый член Комитета по насилию должен ввязаться в драку, из которой не выйдет победителем. И не в бойцовском клубе. Это труднее, чем кажется. Человек на улице сделает всё, чтобы не драться.

Мысль в том, чтобы взять какого-нибудь Джека с улицы, который никогда не был в настоящей драке, и рекрутировать его. Дать ему победить впервые в его жизни. Дать ему взорваться. Дать ему возможность выбить из тебя дерьмо.

Ты можешь сделать это. Если ты победишь — значит, ты всё испортил.

Что мы должны сделать, говорит Тайлер комитету, так этот напомнить этим парням, какой силой они всё ещё обладают.

Это маленькая речь Тайлера. Потом он открывает каждый из сложенных листов бумаги в картонной коробке перед ним.

Так каждый комитет предлагает операции на будущую неделю. Пишешь предложение на листке из блокнота, вырываешь лист, складываешь и кладёшь в коробку. Тайлер просматривает предложения и выбрасывает все плохие идеи. Вместо каждой выброшенной идеи Тайлер кладет в коробку пустой лист.

Потом все в комитете вытягивают листы из коробки. Как мне объяснил Тайлер, если кто-то вытягивает пустой лист, то на этой неделе он делает только домашнее задание.

Если же ты вытянешь предложение, то должен будешь, к примеру, пойти на фестиваль импортного пива на выходных и столкнуть кого-нибудь в химический туалет. Ты справишься на «отлично», если тебя за это изобьют.

Или ты должен будешь посетить показ мод в главном зале торгового центра и разбрасывать земляничное желе с галереи.

Если тебя арестовали — ты выбыл из Комитета.

Если ты засмеялся — ты выбыл из Комитета.

Никто не знает, кто вытянет предложение. И никто, кроме Тайлера, не знает, какие были предложения, и какие он принял, а какие выбросил в мусор.

Позже на этой неделе, ты можешь прочитать в газете о неизвестном, который в центре города запрыгнул за руль спортивного «Jaguar» и въехал в фонтан. Ты спрашиваешь себя: было ли это предложением комитета, которое ты мог вытянуть?

Следующей ночью вторника в тёмном подвале бойцовского клуба под единственной лампой ты будешь разглядывать членов Комитета по насилию. И ты всё ещё будешь спрашивать себя, кто въехал в фонтан.

Кто залез на крышу музея искусств и стрелял из пейнтбольного ружья по скульптурам, ожидавшим размещения в экспозиции?

Кто нарисовал маску демона на «Hein Tower»?

Ты можешь себе представить команду юристов, или бухгалтеров, или курьеров, которые в ту ночь проникали в офисы «Hein Tower», в которых сидели каждый день. Может быть, они были немного пьяны, даже если это против правил Проекта «Увечье». Они использовали электронные ключи там, где могли, или канистры с фреоном, чтобы выбить цилиндры замков. Они свешивались из окон. Карабкались по кирпичному фасаду.

Спускались, доверяя друг другу держать веревки. Раскачивались, рискуя погибнуть в здании, где каждый день чувствовали, как их жизнь заканчивается с каждой минутой.

На следующее утро эти самые клерки и помощники экономистов стояли в толпе, запрокинув тщательно причёсанные головы, не выспавшиеся, но трезвые, в галстуках. Слушали, как толпа вокруг них гадает, кто сделал это. Как полиция кричит: всем, пожалуйста, отойти назад. Смотрели, как вода льётся из разбитых закопченных окон в центре каждого глаза.