— Я не против.
То что я потом услышал от Иван Иваныча, мне очень не понравилось и заставило задуматься о том, как сохранить жизни наших поселян. Сам рассказ и наша беседа мне надолго запомнились. А сообщил он мне следующее:
— Ты прекрасно знаешь, Демид Ярославич, что мне, как старшему снабженцу, приходилось не только сопровождать наши продовольственные обозы, но и искать новые точки сбыта. Походу дела мне удалось «прикормить» некоторых представителей власти, которые частенько бывают не только в Москве, но и в других губерниях страны. Под коньячок и водочку, да с хорошей закуской, нынешние чиновники и партийцы делились со мной очень интересными новостями и слухами, что гуляют у них в верхах. Им всем хотелось выговориться и рассказать обо всём, что у них накопилось на душе, так что мне не привыкать было к роли внимательно слушающего исповедника. Я все их рассказы затем себе в тетрадку записывал, а после долго размышлял над всем услышанным. И вот какая картина маслом у меня получилась… После смерти Ленина, политическая обстановка не только в столице, но и во всей стране, стала напряжённой и непредсказуемой. В верхушке партии большевиков произошёл раскол на несколько фракций, и у каждой наметился свой лидер, а то и несколько. Говоря простыми словами, теперь вместо одного умершего большевистского вождя, который всем указывал путь дальнейшего развития, в стране таких вождей проявилось несколько, и каждый из них призывает всех следовать именно за ним. Наибольшее влияние имела фракция сторонников Троцкого, который постоянно говорил о мировой революции. Его поддерживали не только высшие партийные руководители на местах, но также большинство командиров в армии, на флоте и в карательных органах.
— Погоди, Иван Иваныч. Что-то не сходится в твоём рассказе.
— Почему ты так решил?
— Да хотя бы потому, что моего друга Феликса интересовала судьба только нашей страны, а что происходит где-то в других странах, его всегда мало заботило. Исходя из сказанного, я никогда и ни за что не поверю, что Феликс Дзержинский, как руководитель карательных органов страны, стал бы активно поддерживать Троцкого и его бредовые идеи о мировой революции.
— Вот теперь мне понятны твои сомнения, Демид Ярославич, — спокойно глядя мне в глаза сказал Иван Иваныч. — Ты похоже ещё не знаешь, что твоего друга Феликса сняли с руководства карательными органами страны сразу же после смерти Ленина.
— Как сняли?!
— Очень просто. Перевели, как говорят большевики, на более важную работу. Его назначили Председателем Высшего совета народного хозяйства СССР. Видать твой друг Феликс, возглавляя карательные органы страны, мешал многим троцкистам творить свои кровавые дела. А через два с половиной года они его по-тихому убили.
— Как убили?! Ведь во всех газетах написали, что он умер от сердечного приступа, сразу после двухчасового доклада на пленуме Центрального Комитета, где он подверг резкой критике Георгия Пятакова и Льва Каменева.
— Демид Ярославич, я тебе много раз говорил, не верь тому, что пишут в газетах. Ты лучше у своей супруги спроси, сколько существует медленных ядов которые вызывают остановку сердца? И при этом, все вокруг будут считать, что у человека больное сердце. Она тебе назовёт их не один десяток, и это будут только те из ядов, которые вообще невозможно обнаружить в теле умершего. Ты лучше вспомни наш давнишний разговор, где я тебе говорил, что в любой политической партии главными являются не те люди, кто громче и красивее всех вещает с трибуны на митингах или на съездах, а те неизвестные личности, которые «руководят всеми партийными изменениями и перестановками из тени». Тебе примеров со странными смертями Свердлова и Ленина разве было недостаточно?
— Я понял тебя, Иван Иваныч. Извини. Продолжай.
— Так вот, следующими по значимости влияния в партии, оказались целых три фракции. Одну партийную фракцию возглавляли Рыков с Томским. К ним многие коммунисты прислушивались, так как они в основном определяли государственную и профсоюзную политику Советского Союза. Вторую фракцию возглавляли Преображенский с Пятаковым. Первый ведал всеми финансами страны, а второй был председателем Главного концессионного комитета. А вот в третьей фракции партии большевиков, лидеров оказалось ажно четверо: Зиновьев, Сокольников, Крупская и Каменев, которого перед своей смертью критиковал на пленуме ЦК Феликс Дзержинский. Этих четверых партийных лидеров позже назвали «ленинградской оппозицией». Самой малочисленной и мало влияющей на политику большевистской партии, считалась группа Бухарина и Сталина. Хотя Николай Бухарин и считался одним из крупнейших партийных теоретиков, но на их группу мало кто из остальных фракций обращал должное внимание, так как все фракции посчитали, что группа мало чего может добиться в партийной борьбе, ибо Иосиф Сталин тогда был всего лишь главой партийного секретариата и наркомом по делам национальностей.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Погоди малость, Иван Иваныч. Насколько я помню, несколько лет назад в Москве, какой-то кавказец помог Яринке получить диплом, в котором указали, что она доктор медицины, а не врач. Он с Феликсом приходил, когда она в больнице людей лечила. Того кавказца тоже все называли «товарищ Сталин». Ты сейчас про него говоришь?
— А другого «товарища Сталина» в партии большевиков нету и никогда не было. Твой друг Феликс Дзержинский действительно поддерживал Сталина и был его соратником. Могу добавить, что Зиновий Адамович, которого два года назад перевели в Одессу, а также Семён Маркович и Яков Ефимович, да будет земля ему пухом, тоже сторонники Сталина.
— А разве Яков Ефимович умер?
— Так убили же его. Ты разве не знал?
— Не знал, и Светозар про его смерть ничего не говорил. А когда его убили, и как такое могло произойти?
— Так Светозар видать тоже об этом не знает. Мне про его смерть Семён Маркович поведал. Убили его примерно полгода назад. Кто это совершил, до сих пор неизвестно. Милиция и чекисты всё ещё ищут убийцу. Якова Ефимовича в столицу работать перевели, так сказать повышение по партийной линии. Вот он и отправился из Барнаула поездом, в прицепном вагон-салоне первого класса, а когда поезд уже прибыл в Москву, то проводник, обходя свой вагон, обнаружил Якова Ефимовича в купе мёртвым, да ещё с ножом в груди.
— Скорее всего Якова Ефимовича убил, кто-то из его знакомых. Незнакомого человека он бы к себе в купе никогда не запустил. Сам подумай, Иван Иваныч. Ведь все же знают, что проводники посторонних людей в салоны первого класса никогда не пускают.
— Вполне возможно, так оно и было. Мне продолжать?
— Конечно продолжай, — ответил я, и налил горячего чаю в опустевшие стаканы.
— Внутрипартийная борьба, после смерти Ленина, привела к расколу в руководстве партии большевиков. Одни коммунисты носились с идеей о мировой революции и готовы были принести простой народ в жертву этой самой революции. Другие, заняв все руководящие посты на местах, стали вести себя как важные баре, полностью уничтожая всех недовольных их властью, невзирая на классовую принадлежность. И лишь немногие из большевиков, пытались навести хоть какой-то порядок в стране.
— Странно, раньше в партии большевиков такого разброда в умах не наблюдалось.
— Так то раньше было. Сейчас это уже не та партия, которая у Временного правительства власть отняла. Она за последующие годы разными людьми из других партий пополнилась. Кроме скрытых представителей различных левых движений, что влились в партию большевиков в ходе Гражданской войны и последующих лет, к ним прибилось большое количество приспособленцев разного толка, а то и вообще бандитов, поддержавших в свое время Советскую власть на местах. Мне «прикормленные» партийцы рассказали, какое самоуправство творилось и нынче творится на местах. Как при помощи большевистских лозунгов эти сволочи, пробравшиеся на руководящие должности в местных Советах, старательно подменяли политические и идейные взгляды самыми разными вещами. Дошло до того, что простые крестьяне воспринимают колхозы как что-то вроде помещичьих хозяйств, на которых они батрачат. Причем, крестьяне сравнивают свою жизнь с царскими временами, от этого сравнения людское недовольство получается ещё более сильное.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})