Не менее ожесточенные бои вели и соседи. 862-й стрелковый полк продолжал атаковать своим левым флангом Доротку, а правым - высоту 177,9. 828-й стрелковый полк подполковника Красовского атаковал противника в направлении Гурно. Многие солдаты, сержанты и офицеры дивизии отличились в этих боях. Храбро дрались лейтенанты И. Родионов, П. Шурпа, старшины В. Мурзин, Т. Иванова, сержанты Н. Шаламов, И. Киенко, Н. Агудин, К. Есеномаяов, А. Казаков, И. Елкин, рядовой В. Рязанов и другие.
Постепенно на плацдарм стали прибывать новые части. Командование корпуса решило сузить фронт наступления дивизии. 862-й стрелковый полк майора Василия Кожевникова, сдавший участок боевых действий в районе Доротки частям 273-й стрелковой дивизии полковника С. С. Лотоцкого, сосредоточил основные усилия на овладении высотой 177,9, потеснив батальоны нашего полка. На правый фланг 828-го стрелкового полка подполковника Николая Красовского тоже вышла дивизия второго эшелона корпуса. Прибыли огнеметчики.
Принимались меры для повышения боеспособности: в полках - рот и батальонов, в дивизии - полков. Усиление стрелковых подразделений шло за счет тыловых. В боевой строй встали ездовые, повара, оружейники, санитары. Командование пошло на то, чтобы расформировать третьи батальоны полков и высвободившийся личный состав передать в 1-й и 2-й батальоны. Однако и этого оказалось недостаточно: слишком велики были людские потери. К нам стали приходить артиллеристы, связисты.
7 августа на пополнение прибыла команда саперов. С большим уважением я относился к этим труженикам войны. Бывало, пока закрепляешься в захваченных у врага окопах и ходах сообщения, они уже установят на танкоопасных направлениях мины, а противопехотными обеспечат фланги. Саперы сопровождали нас в наступлении, готовили проходы в инженерных заграждениях противника. А сколько пришлось им вынести при разминировании мостов, дорог, колонных путей, наведении разного рода переправ! Помню старших сержантов Шагайметова, Сергачеева, старшину Мурзина, сержантов Губу, Бирюкова. Это были настоящие мастера своего дела.
Часто приходилось встречаться с командиром батальона майором Константином Лапшиным - спокойным, уравновешенным офицером. Всегда до предела занятый, он, однако, не терял чувства юмора и хорошего настроения. Его заместитель майор Борис Георгиевич Звездин был человеком эмоциональным, быстрым, решительным. Во время форсирования Вислы под огнем противника ни на минуту не отлучался с переправы. Своей распорядительностью вселял в людей уверенность. Не случайно в представление к награждению Бориса Георгиевича за форсирование Вислы легли такие слова: "...смел, находчив. Во время строительства паромной и десантной переправ проявил мужество и отвагу. Обеспечил доставку 80 тонн боеприпасов и продовольствия на плацдарм". Майор Звездин за это славное боевое дело был удостоен ордена Красного Знамени.
Хорошо знал я и командиров рот саперного батальона. Капитан Дмитрий Рубцов - отважный, мужественный офицер, за успешное выполнение заданий командования по разгрому немецко-фашистских захватчиков еще до форсирования Вислы получил ордена Красной Звезды и Отечественной войны II степени. Опытным, зрелым командиром был капитан Анатолий Ливаднев. На всю дивизию было известно имя командира саперного взвода лейтенанта Владимира Мосина. Отважный сапер воевал на Ленинградском фронте, а после ранения прибыл к нам. С первых дней пребывания в дивизии, а особенно в январских и февральских боях, он обратил на себя внимание знанием дела, умением, находчивостью. Был награжден несколькими медалями, орденом Красной Звезды. За обеспечение форсирования Вислы и проявленное при этом мужество и героизм представлен к высокой правительственной награде.
Были знакомы мне по совместным боям и другие офицеры, многие солдаты и сержанты саперного батальона. Знал, как они гордятся своим воинским коллективом и любят его. Хорошо понимая состояние прибывших и желая как-то их подбодрить, я поговорил с ними, рассказал о создавшемся положении на плацдарме и обещал, как только прибудет пополнение, отправить их в свою часть.
- Мы понимаем, товарищ капитан, - за всех ответил сержант с двумя нашивками за тяжелые ранения. - Мера эта вынужденная. Воевать будем на совесть.
Мы распределили саперов по ротам. В ходе дальнейших боев они показали себя с самой хорошей стороны. Ходили вместе со всеми в атаки, закрепляли захваченную у врага территорию. Здесь уж, как говорится, они были в своей стихии: приспосабливали инженерные сооружения противника под нужды взводов и рот, оборудовали траншеи, окопы, ячейки, огневые позиции, вместе с пехотинцами помогали обустраиваться артиллеристам. Как-то за ночь совместно с пушкарями оборудовали ложную огневую позицию батареи, по которой противник молотил из артиллерии и тяжелых минометов до тех пор, пока не догадался, что его провели, и в отместку добрых полчаса кромсал оборону батальона.
Многих саперов за бои на плацдарме я представил к правительственным наградам.
Между тем ожесточение боев не только не ослабевало, а, казалось, день ото дня усиливалось. Враг продолжал оказывать сопротивление, подтягивал резервы, предпринимал контратаки, стремясь столкнуть нас с плацдарма или хотя бы отодвинуть назад. Только в ночь на 7 августа мы отразили четырнадцать, соседи слева - шесть, а справа (828-й стрелковый полк) четыре контратаки противника.
Над плацдармом стоял непрекращающийся гул. Круглые сутки вела огонь артиллерия, с раннего утра и до позднего вечера висели самолеты той и другой стороны. Нужно было выдержать все это, продолжать выполнять задачу по расширению плацдарма.
В один из дней 862-й стрелковый полк, при содействии нашего 1-го батальона, после тяжелого многочасового боя наконец-то захватил высоту 177,9. Однако закрепиться на ней с первого раза не удалось. После нескольких атак противника полк вынужден был отойти, полностью израсходовав боеприпасы, унося с собой раненых товарищей.
В этот день смертью храбрых на поле боя пал один из лучших офицеров 862-го стрелкового полка командир пулеметной роты Василий Дмитриев. Пулеметчики стояли до последнего. Кончились боеприпасы, отбивались от наседающих немцев трофейным оружием, гранатами, дрались в рукопашных схватках. И лишь по приказу, прорвав кольцо окружения, отошли.
Я понимал состояние комбатов Дмитрия Шорина и Геннадия Макурина. Взять и отдать назад противнику высоту - тут уж не до хорошего настроения. Позвонил капитану Макурину, выразил сожаление по поводу случившегося.
- Столкнули с высоты, - вздохнул Геннадий Макарович. - Навалились, бьем, а они лезут, тараканье отродье. - Макурин некоторое время помолчал. Но ничего. Говорят, долг платежом красен. Думаю, что недолго фрицам осталось радоваться, сосед. Скоро услышите наш сабантуй.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});