Читать интересную книгу Город, где гаснут фонари - Инна Владимирова

то по колесам, то в стекло, но «Паджеро» быстро скрылся, свернув на первом повороте.

— Сука! — закричал вслед уезжающей машине Князев. — Сука!

Он бросился к «Гелендвагену», на котором приехал, попытался завести машину, но та не сдвинулась с места — два простреленных колеса просто не дали массивному транспортному средству проехать и метра вперед. Артём заорал матом и заколотил кулаками по рулю, пытаясь выместить всю свою ярость на машине.

Даша стояла у ворот и, пытаясь продышаться после дыма, наблюдала за ним, не высовываясь наружу. Она искренне понимала чувства Князева, но с другой стороны, она была рада тому, что казнь Петрова отсрочилась хоть ненадолго. Но не потому, что ей было жаль Петрова, а потому что она не хотела, чтобы он брал грех на душу.

Артём выпрыгнул из машины, с силой захлопнув за собой дверь, и принялся расхаживать у ворот, прислонив мобильный телефон к уху. На том конце не успели ответить, как он зашумел:

— Выследите его! Он поехал на выезд из поселка, так что ищите в городе. Черный «Паджеро», номер… Да! Да, он был у меня дома! Блять, да убил он их… Сейчас же! Не дайте этому мудаку уйти!

Завершив звонок, Князев остановился на месте; руки его опустились, а голова будто бессильно склонилась вниз. Он был в отчаянии. Буквально пять минут назад он мог покончить с Петровым, закончить эту череду проблем, на которые он их обрек, а сейчас снова не знал, откуда ждать очередной удар. Он был зол на самого себя, что не проверил состояние лежавшего в кухне на полу Петрова и не связал его покрепче, что даже не обыскал его, зол на Петрова, что не пристрелил его прямо в кухне, что тот вообще повстречался на его пути, зол на двух парней Темненко, которые не смогли выполнить свою работу…

Но злиться было глупо, это была простая трата нервов и сил, поэтому Князев глубоко вздохнул и медленно выдохнул, пытаясь вернуть себе прежнее спокойствие. Затем посмотрел на Дашу, которая, пытаясь не показывать своего беспокойства, наблюдала за ним, и произнёс:

— Надо как-то трупы спрятать, пока их никто из соседей не увидел. Нам тут ментов еще не хватало…

Они оба знали, что лучше не трогать их до приезда милиции и следственно-оперативной группы, но и держать на всеобщее обозрение трупы им не хотелось. Если перестрелку и шум от их дома соседи еще как-то стерпят, то вот наличие двух окровавленных тел у ворот Артём с Дашей уже явно не смогут объяснить. Оставалось лишь надеяться, что никто из соседей не умудрился все увидеть и вызвать милицию.

Князев думал, что сам займется этим, однако Даша, принеся большие черные пакеты для мусора из гаража, опередила его. Не поморщившись, не отводя взгляд, с каким-то невероятным спокойствием и почти равнодушием она дотрагивалась до трупов и закрывала их пакетами, подтыкая полиэтилен под них, чтобы эта конструкция сразу же не слетела от самого слабого ветерка. Князев лишь молча поразился ее хладнокровию и подумал про себя, всегда ли она была такой или стала такой из-за него?

— Опять похороны, — вздохнула Юдина, когда оба тела оказались скрыты под черным полиэтиленом. — Может, пора заняться похоронным бизнесом?

— Это точно последние, — заверил ее Артём, с трудом подавив горький смешок в ответ на шутку.

Конечно же, он слукавил — последними стали бы похороны Петрова. Но Артём вообще хотел, чтобы у того не было похорон, а он сгнил где-то в канаве, а Даша обо всем этом прекрасно догадалась, но тактично промолчала. Она хоть и была более гуманной и доброй в их паре, но в данной ситуации мысленно была солидарна с мужем. Как говорится, Кесарю — кесарево.

Делать было нечего, без информации о местонахождении Петрова они были связаны буквально по рукам и ногам, поэтому Артём увел Дашу в дом, который им еще предстояло проветрить. Зашел в дом первым и почти сразу же нашел в гостиной источник дыма, который к этому времени прекратил валить и немного развеялся.

— Что это было? — спросила Даша, остановившись на входе и прислонившись плечом к арке, соединявшей гостиную и прихожую.

— РДГ, — ответил Артем, разглядывая чуть обгорелый по краям картонный корпус, на котором были видна буква «Б».

— А по-русски?

— Ручная дымовая граната, — и чтобы Даша не успела испугаться, объяснил. — Это дымовуха, она неопасна. Он воспользовался ею, чтобы просто отвлечь и сбежать.

Обернувшись, он видел, как Даша закатила глаза, но ничего не произнесла, а просто молча прошла мимо него в кухню.

Он не знал, что говорить ей в ситуации, когда пять минут назад мужик из его прошлого ворвался в их дом, застрелил охрану и собаку, угрожал его жене, за что получил по голове, а потом запустил в гостиную дымовую шашку и сбежал, разбив стеклянную дверь в кухне. Князев видел, что в утешениях она не нуждалась, что извинения ей тоже не нужны, что обещания о скорой безопасности и избавлении от источника проблем она тоже слышать не хочет. Вместо этого он видел, что Даша пытается хоть как-то абстрагироваться — раскрыв все окна и двери, прошла в кухню и вернулась к посуде, которую она так и не успела домыть. Но воду включать не стала, а так и застыла над раковиной. Увидев ее у раковины, он как будто по-новому взглянул на нее — худенькая фигура на фоне большой кухни.

Отойдя к разбитому окну и принявшись его деловито разглядывать, Артём краем глаза поглядывал на Дашу. Он вспоминал их прошлое: как впервые встретил ее и напугал до смерти, как случайно встретился с ней на чужом свидании, как танцевал с ней на концерте «Химеры», а потом катался по ночному городу в чужом БМВ, как получил ножом под ребра прямо на ее глазах, как наконец съехался с ней, как открыл вместе с ней свой первый бизнес, как сделал ей предложение, а на через несколько дней подстроил свою смерть… Он протащил ее через несколько кругов ада за эти два года. Каждый раз он говорил себе, что больше такого не повторится, что это был последний раз, и в каждый последующий после этого раз все было хуже и хуже. И только лишь Даша Юдина оставалась прежней, обрастая шрамами опыта, как фигурально, так и буквально.

Артём вспоминал свое прошлое, с чего все начиналось и к чему все шло, чего он хотел и чего достиг. Он едва ли мог узнать в себе-прошлом себя-настоящего — разница была кардинальная. Он долго