Вы меня поняли? Палата номер девять.
– Да, – с благодарностью в голосе произнес Алан.
– Обход не начинается раньше восьми, так что, если вы управитесь до этого времени, она вообще о вашем появлении не узнает. Но если вы все же с ней столкнетесь, то не забудьте сообщить, что я поступила по всем правилам и вас к больному не пускала. Скажите, что прошли туда самовольно, когда на дежурном посту никого не было. Согласны?
– Да, – твердо сказал Алан. – Обещаю.
– Уйти можете по лестнице в другом конце коридора. Если, конечно, все же пойдете к Шону Раску, чего я вам в любом случае настоятельно не советую.
Алан поднялся и, под влиянием порыва, поцеловал медсестру в щеку. Мисс Хендри покраснела.
– Спасибо вам, – сказал Алан.
– За что? Я ничего не сделала. А теперь, пожалуй, пойду выпью чаю.
Прошу вас, оставайтесь на месте до тех пор, пока я не скроюсь из вида.
Алан снова послушно опустился в кресло. Он сидел, уставившись на Простофилю Грегори и пекаря до тех пор, пока двухстворчатые двери не закрылись, скрыв за собой мисс Хендри. Затем он встал и, бесшумно ступая, пошел по коридору с ярко раскрашенными стенами и разбросанными по полу игрушками. Он направлялся к палате № 9.
– 9 –
Когда Алан вошел, Шон Раск окончательно проснулся и смотрел на него широко открытыми глазами.
Отделение было педиатрическое и кроватка детская, совсем маленькая, но Шон все равно в ней почти потерялся. Крохотный комочек и голова на подушке, как будто отдельно от тела. Лицо его было бледно. Под глазами залегли тени, глубокие и темные, как синяки. Смотрел он на Алана спокойно и без всякого любопытства. Волнистая прядь волос забавной запятой лежала на лбу.
Алан взял стул от окна и поставил его к кровати с поднятой боковой сеткой для того, чтобы ребенок не упал. Головы Шон не повернул, но взглядом следил за Аланом.
– Привет, Шон, как себя чувствуешь?
– В горле пересохло, – хрипло проговорил мальчик. На тумбочке у кровати стоял кувшин с водой и два стакана. Алан налил в стакан воды и склонился с ним над Шоном, перегнувшись через сетку.
Шон попытался сесть, но не смог. Голова его бессильно упала на подушку, и он так тяжело вздохнул, что сердце у Алана сжалось. В памяти возник маленький беспомощный Тодд, его собственный погибший сын. Он просунул руку под шею Шону, чтобы помочь приподняться, и воспоминания накинулись шквалом. Он вспомнил тот день, когда, выглянув из окна кабинета, увидел Тодда у машины, помахал ему на прощанье и ему показалось, что вокруг головы сына возникло яркое сияние, осветив каждую дорогую, любимую черточку лица.
Рука у него дрогнула, и несколько капель воды пролилось на больничную пижаму, в которую был одет Шон.
– Прости.
– Ничего, – хрипло произнес мальчик и с жадностью выпил воды.
Алан аккуратно опустил голову мальчика на подушку. Шон немного порозовел, но взгляд по-прежнему оставался тусклым и равнодушным. Алан подумал, что никогда в жизни ему не приходилось встречать такого одинокого ребенка, и память снова упрямо вернулась к тому моменту, когда он в последний раз видел Тодда.
Он с усилием отогнал воспоминания. Ему предстояла трудная работа.
Работа отвратительная, мерзкая, но отчаянно необходимая. Он был уверен, что, несмотря на все ужасы, происходящие в Касл Рок, ответы хотя бы на часть вопросов лежат здесь, спрятавшись под этим детским бледным лбом и невеселыми глазами.
Он оглядел комнату и заставил себя улыбнуться.
– Скучноватый погреб.
– Да, – тихим, охрипшим голосом согласился Шон. – Дурацкий.
– Может быть, цветами освежить? – Алан завел кисть правой руки под локоть левой и незаметным движением пальцев вытянул из-под ремешка для часов складной букет бумажных цветов.
Он на успех не надеялся, но все же решил попытаться. Букет расцвел у него в руках, сопроводив появление легким щелчком пружинки. У Алана возникло чувство, что он в последний раз в жизни продемонстрировал фокус со складным букетом, но хоть получился, и на том спасибо. Главное, Шон отреагировал на чудо совсем не так, как когда-то его старший брат. Он был восхищен, и в глазах вспыхнул огонек, несмотря на состояние души и действие лекарств.
– Здорово! Как это у вас получилось?
– Как тебе сказать… небольшое волшебство. Хочешь оставить его себе?
– Он потянулся к кувшину с водой, собираясь поставить в него букет.
– Нет, они ведь бумажные. И потом порваны в нескольких местах. – Шон обдумал свои слова и, решив, что они прозвучали невежливо, добавил. – Но все равно здоровский фокус. А вы можете сделать так, чтобы они исчезли?
«Сомневаюсь, сынок», – подумал Алан, но вслух сказал:
– Сейчас попробую.
Он поднял букет так, чтобы Шон его хорошо видел, затем слегка подвернул кисть правой руки, опустив цветы головой вниз. Он проделал это все гораздо медленнее, чем обычно, учитывая не слишком надежное состояние старой игрушки, и был удивлен результатом. Вместо того чтобы исчезнуть из виду, цветы как будто превратились в дым в его сжатом кулаке. Он слышал, как натужно скрипнула изношенная пружина, но все же справилась со своей задачей.
– Такого я еще не видел, – уважительно произнес Шон, и Алан с ним согласился. Фокус, который он с незапамятных времен демонстрировал детям, получился совсем не так, как обычно, и Алан был уверен, что если приобрести новый Складной Букет, такого уже повторить не удастся. Новая пружина не позволит произвести манипуляции так медленно и с таким невероятным эффектом.
– Спасибо, – поблагодарил он зрителя и в последний раз спрятал игрушку за ремешок. – Если тебе не нужны цветы, может быть понадобится четвертак, какими заправляют автоматы с кока-колой?
Алан нагнулся и небрежным жестом вытащил четвертак из носа Шона.
Мальчик улыбнулся.
– Ах ты, совсем запамятовал, теперь ведь стакан коки стоит семьдесят пять центов. Инфляция. Ну что ж, никаких проблем. – Он вытащил еще одну монету изо рта у Шона, а третью из собственного уха. К этому времени улыбка Шона уже слегка завяла, и Алан понял, что пора переходить к делу, пока не поздно. Он положил все три монетки на тумбочку. – Это тебе пригодится, когда поправишься.
– Спасибо, мистер.
– Не за что.
– А где мой папа? – спросил Шон, и голос его прозвучал гораздо тверже.
Вопрос показался Алану странным. Он ожидал, что первый вопрос Шона будет о матери. Ребенку, в конце концов, всего семь лет.
– Он скоро приедет, Шон.
– Хорошо бы. Я скучаю.
– Конечно. Мама тоже скоро приедет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});