— Это гостевая комната, — пояснил Альгель, опершись на стол, — Здесь обычно останавливаются проезжие купцы. Так что это одна из лучших комнат крепости.
Лучшая? Я недоверчиво посмотрела на сержанта. Тот, усмехнувшись и тряхнув головой, пояснил:
— Это все же форт, леди. Понимаю, Вы привыкли к лучшим условиям, но….
— Я привыкла к разным условиям, — фыркаю, забрасывая сумку в сундук, — Просто мне страшно представить в каких, тогда, условиях живут ваши воины. И как они от этого ещё не потеряли боеспособность.
Альгель прикусил губу, сдерживая смех:
— Все не так плохо, леди Айана. Разумеется, никто не испытывает, в каких условиях ещё способны выжить наши люди. Так что разница, скорее, в качестве мебели, чем в чем-то ещё. Если интересно, могу завтра показать. А сегодня, думаю, вам лучше отдохнуть, — не дожидаясь ответа, сержант покинул комнату, тихо хлопнув кованой дверью.
Нэрит, не обращая внимания на постели, задумчиво подошел к окну, подставляя лицо лунному свету. Серебристые лучи заставили белую кожу засиять, а темно-каштановые волосы казались черными. Губы изогнулись в мечтательной и чуть предвкушающей улыбке.
— Надеюсь, ты не собираешься охотиться здесь? — устало уточняю, садясь на приглянувшуюся мне кровать. Опущенную на покрывало руку тут же кольнуло грубой шерстью.
Нэри повернулся ко мне и с усталым вздохом ответил:
— Мне нужна кровь, Ян. Ты ведь понимаешь? Хочешь, пообещаю, что никого не убью? — он смотрел на меня одновременно виновато и осуждающе. Лэ!
— Нэри, — я попыталась вглядеться в темноту его глаз, — Я все понимаю. Но, я надеялась, что ты — тоже.
Начинаю закатывать рукав. Кажется, в его глазах сверкнула ярость, но он сел рядом и осторожно подхватив мою руку, спросил:
— И сколько ты сможешь так продержаться, Ян? — в голосе звенели осуждение и грусть, — Я не хочу убить тебя. Пусть даже это сделаю не я сам, а тяготы пути.
Я растерянно смотрела на Нэри. Он… он боится, что я умру от потери крови? С трудом сдерживаю смех.
— Ох, Нэри. Нашел чего бояться! Представь себе, я тоже умереть не спешу. Но уж восстановить несколько глотков крови могу без особых проблем.
— Вот как? — вампир недоверчиво склонил голову и провел пальцем по моему запястью, словно выискивая пульс.
Из тьмы у наших ног сплелся коленопреклоненный Асиль. Так. А он тут что делает? Сильф склонил голову, а, затем, прижал подбородок к левом плечу.
— И что это значит? — поинтересовалась я, глядя на вассала. Но ответил мне, как ни странно Нэри:
— Примерно то же, что и твое закатывание рукава. Твоя игрушка полагает, что ты вполне можешь откупиться его кровью.
— Он не игрушка, — уже как-то вяло, скорее по-привычке, возражаю.
— В таком случае, может быть, прислушаешься к его мнению? Он, все же, постарше тебя, — Эр насмешливо заглядывает в мои глаза. Смотрю в ответ: в темноте радужки то и дело вспыхивают алые искры.
— Думаешь, у него регенерация лучше моей? — зло фыркаю.
— Не знаю, Ян, — Нэри легко пожимает плечами, — Хотя, если он сумел так долго прожить, мог самоисцеление неплохо освоить. Вот только главное не в этом.
— А в чем? — растерянно заправляю за ухо рыжую прядь.
— Ты ведь пытаешься дать ему время привыкнуть, не заставляешь тут же перестраивать жизнь по привычным тебе правила… опасаешься, что он не выдержит этого, так?
Смущенно киваю.
— Тогда подумай, как должен раб относиться к другу своего хозяина, для которого тот не жалеет даже крови.
Перевожу взгляд на сильфа. Волосы откинуты назад, открывая идеальный профиль и грубые шрамы на щеке. Лишь несколько прядей ближе к виску упали, загораживая и без того закрытые глаза. Что он должен чувствовать? Лэ! Ну а я откуда знаю? Хотя, Нэри, кажется, хочет сказать, что после этой сцены Асиль должен воспринимать его едва ли ни как второго хозяина. А ведь Нэри упоминал, что его очень интересуют сильфы…. Даже Ачи у меня для каких-то опытов выпросить пытался…
— Ттан-хе, — устало выдохнула я и переплела руки на груди. Сильф вздрогнул как от удара. Ну и что мне с ними делать?
Нэрит молча скользнул к двери.
— Кажется, ты хотел мне что-то пообещать? — крикнула я вслед.
— Конечно, Ян, я не буду этой ночью никого убивать, — донеслось уже с улицы. Хм, мне показалось, или его расстроила моя памятливость? А, ладно. Буду спать. Вот только на этой колючке…. Вздохнув, поднялась и принялась перерывать сумку в поисках походного одеяла. Вот оно! Хм, конечно, шерсть тоже грубая, но хоть не такая колючая!
***
Лишь когда затих последний шорох, Асильниэхза открыл глаза. Его госпожа спала, завернувшись в серое походное одеяло. Лунный свет пытался перекрасить серебром отчаянно-рыжие пряди, разметавшиеся по подушке.
Элсиитэль, как и Нэритэр, ушел. Может быть, на охоту, может быть — просто осмотреть крепость, изучить пути бегства, если вдруг что-то пойдет не так. А Ачи… Эчинираза сидел на кровати в соседнем ряду и смотрел на него. Сапфировые глаза странными огнями горели в легком сумраке комнаты.
Растерянно взмахнув головой сильф скользнул на кровать по-сосдеству с той, где расположился юноша… Эл-исе леди Айаны.
— Асиль? — шорохом поземки прозвучал шепот Ачи. Едва успевший лечь сильф тут же скатился с постели и коленопреклоненным застыл перед ним.
— Чего желает юный господин? — так же тихо произнес древнейший.
— Будь чуть-чуть искреннее, — с мягкой улыбкой ответил Ачи.
Асиль встряхнул головой, словно отгоняя лишние мысли и, сев рядом с юношей, спросил:
— Что случилось, дитя?
— У меня — ничего, — задумчивым тоном отозвался Ачи, — Мне просто показалось, что ты хочешь поговорить.
Сильф задумчиво вздохнул:
— Она разгневалась на меня, да?
— Похоже, — кивнул юноша, — Но, не бойся, она не будет тебя за это наказывать.
— Бояться? — со странной усмешкой повторил Асиль, — Едва ли моя юная госпожа способна пожелать что-либо, что меня бы испугало.
Ачи чуть вздрогнув, и растеряно выдохнул:
— Ниэх.
— Да, — спокойно кивнул древнейший и, закусив губу, спросил, — Скажи, юный господин, будет ли госпожа когда-нибудь довольно своим рабом.
Юноша задумчиво наклонил голову, так что свободные черные пряди коснулись левого плеча.
— Нет, — наконец ответил она, — Думаю, она не сможет быть довольна рабом. Она не желает чувствовать себя безраздельной хозяйкой разумного существа.
— Быть может, я смогу убедить её, что это может быть приятно? — древнейший жадно всматривался в тонкое белоснежное лицо юноши, словно перед ни был величайший из учителей.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});