обмяк, осторожно уложила его обратно. Трижды Робин меняла ему подгузники, выбрасывая испачканные в предназначенный для этого черный мусорный пакет, и пыталась дать ему воды, но он, похоже, не мог глотать.
В полдень одна из девочек-подростков, дежуривших у храма четыре ночи назад, принесла ей еду. Девочка ничего не сказала и старалась не смотреть на Джейкоба. Не считая этого, Робин пребывала в полном одиночестве. Она слышала, как внизу, на ферме, разговаривали люди, и понимала, что остаться в одиночестве ей позволили только потому, что было невозможно проскользнуть вниз по лестнице незамеченной. Ее одолевала усталость, несколько раз она клевала носом на жестком деревянном стуле и тут же просыпалась, так как сползала с него.
Чтобы не заснуть, она стала читать разложенные на полу газеты. Так она узнала, что премьер-министр Дэвид Кэмерон подал в отставку после того, как страна проголосовала за выход из ЕС, что его место заняла Тереза Мэй, что расследование Чилкота показало, что Великобритания вступила в войну в Ираке до того, как были исчерпаны мирные возможности разоружения.
Информация, к которой у Робин так долго не было доступа, информация, не интерпретированная Джонатаном Уэйсом, произвела на нее своеобразный эффект. Казалось, она доходила до нее из другой галактики, заставляя еще острее ощущать свою изолированность, и в то же время мысленно тянула ее назад, во внешний мир, туда, где никто не знал, что такое «живая собственность», не диктовал, что носить и есть, не пытался регламентировать язык, на котором ты думаешь и говоришь.
Сейчас в ней боролись два противоречивых импульса. Первый был связан с ее истощением: он призывал к осторожности и послушанию, побуждал к напеванию мантр, чтобы вытеснить из головы все остальное. Он напоминал о страшных часах в ящике и шептал, что Уэйсы способны и на худшее, если она еще хоть раз нарушит правила. Но второй спрашивал, как она сможет вернуться к своим повседневным делам, зная, что за стенами фермерского дома медленно умирает от голода маленький мальчик. Он напомнил ей, что она уже не раз умудрялась ускользнуть из общежития ночью и остаться незамеченной. Побуждал ее рискнуть еще раз и сбежать.
На ужин ей принесли вторую миску лапши и стакан воды. Мальчик, принесший еду, тоже старательно отводил взгляд от Джейкоба и, явно находил отвратительным запах в комнате, к которому Робин уже успела привыкнуть.
К наступлению сумерек Робин прочла почти все газеты, лежавшие на полу. Не желая включать свет, чтобы не потревожить ребенка в кроватке, она встала и подошла к маленькому мансардному окну, чтобы продолжить чтение статьи о лидере лейбористов Джереми Корбине. Дочитав до конца, она перевернула страницу и увидела заголовок «СВЕТСКАЯ ЛЬВИЦА НАЙДЕНА МЕРТВОЙ В ВАННОЙ, СООБЩАЕТ СЛЕДСТВИЕ», а затем поняла, что на фотографии внизу изображена Шарлотта Росс.
Робин ахнула так громко, что Джейкоб заметался во сне. Зажав рот одной рукой, Робин читала статью, держа газету на расстоянии нескольких сантиметров от глаз в свете угасающего дневного света. Она только успела прочитать, сколько алкоголя и таблеток снотворного приняла Шарлотта, прежде чем перерезать себе вены в ванной, как раздался тихий стук в дверь мансарды.
Робин бросила статью о Шарлотте на пол и поспешно села обратно на стул, когда дверь открылась и на пороге появилась Эмили, со свежевыбритой, как и у ее матери, головой.
Эмили тихо закрыла дверь. Насколько Робин смогла разглядеть в быстро сгущающемся сумраке комнаты, Эмили выглядела встревоженной, почти на грани слез.
— Ровена, мне так жаль, мне очень, очень жаль.
— О чем ты?
— Я сказала им, что ты дала мне деньги в Норидже. Я не хотела, но они угрожали мне ящиком.
— Ах, ты об этом... ничего, я тоже призналась. Глупо было надеяться, что они не заметят.
— Можешь идти. Цзян ждет внизу, чтобы проводить тебя в общежитие.
Робин встала и сделала пару шагов к двери, когда произошло нечто странное.
Она вдруг стала уверена — не догадалась, не понадеялась, а именно была уверена, — что Страйк только что приехал к слепой зоне возле ограждения по периметру фермы. Эта уверенность была настолько сильна, что заставила ее замереть на месте. Затем она медленно повернулась лицом к Эмили.
— Кто родители Джейкоба?
— Я не знаю... мы не... ты не должна спрашивать о таких вещах.
— Скажи мне, — настаивала Робин.
В тусклом свете Робин едва могла разглядеть белки глаз Эмили. Через несколько секунд Эмили прошептала:
— Луиза и Цзян.
— Лу… — серьезно?
— Да... Цзяну не разрешается вступать в связь с молодыми женщинами. Он ННМ.
— Что это значит?
— Не Наполняющий Мужчина. Некоторым мужчинам не разрешается вступать в связь с женщинами детородного возраста. Сомневаюсь, что кто-то мог подумать, что Луиза все еще способна забеременеть, но... потом появился Джейкоб.
— Что ты имела в виду, когда говорила, что Дайю делала запрещенные вещи на ферме?
— Ничего, — прошептала Эмили, в голосе которой теперь звучала паника. — Забудь… Я...
— Послушай, — сказала Робин (она знала, что Страйк рядом, она была уверена в этом), — ты должна мне.
После нескольких секунд молчания Эмили прошептала:
— Дайю часто сбегала с уроков, вот и все.
— Что она делала, когда убегала?
— Она ходила в лес и в сараи. Я ее спрашивала, и она говорила, что занимается магией с другими людьми, чистыми духом. Иногда она возвращалась со сладостями и маленькими игрушками. Она не говорила, где взяла их, но показывала нам. Она была не такой, как о ней говорят. Она была избалованной. Злой. Бекка тоже все это видела. Но притворяется, что этого не было...
— Почему ты сказала, что Дайю не утонула?
— Я не могу...
— Скажи мне.
— Ты должна идти, — прошептала Эмили. — Цзян ждет тебя.
— Тогда говори быстрее, — сказала Робин. — Почему ты сказала, что Дайю не утонула?
— Потому что... просто... Дайю сказала мне, что собирается уехать с той старшей девочкой и жить с ней. — В голосе Эмили слышалась странная тоска.
— Ты имеешь в виду Шерри Гиттинс?
— Откуда…
— Это была Шерри?
— Да... Я ей завидовала. Мы все очень любили Шерри, она была как... как настоящая... как та, кого называют матерью.
— При чем здесь невидимость?
— Как ты...?
— Расскажи мне.
— Это случилось в ночь перед тем, как они пошли на пляж. Шерри дала нам всем особые напитки, но мне не понравился вкус. Я вылила свой в раковину. Когда все уже спали, я видела, как Шерри помогает Дайю выбраться из окна общежития. Я знала, что она не хочет, чтобы кто-то видел, что