Читать интересную книгу Полное собрание сочинений и письма. Письма в 12 томах - Антон Чехов

{04064}

В телеграммах не употребляйте слово Сахалин. Для администраторского уха это звучит так же неприятно, как Петропавловская крепость. Обь еще покрыта льдом, и посему от Тюмени до Томска мне придется скакать на лошадях. Местность адски скучная, хмурая. А ждать, когда вскроется, нельзя, так как навигация начнется только 10-го мая. Спасибо за корреспондентский бланок. Следующее письмо получите с Волги, которая, говорят, очень хороша. Я нарочно еду в Ярославль, а не в Нижний, чтобы побольше захватить Волги. Писания мои для газеты могут начаться не раньше Томска, ибо до Томска всё уже заезжено, исписано и неинтересно. Обнимаю Вас крепко. Посылаю два рассказа, полученных мною от Алексея Алексеевича. Ваш А. Чехов. Был у меня сегодня известный Вам Гиляровский. Он едет встречать сотника Пешкова и хочет Вам писать об его лошади. 806. С. Н. ФИЛИППОВУ 18 апреля 1890 г. Москва. Ну, милый Сергей Никитович, до свиданья, я исчезаю. Будьте здоровы, благополучны и пишите поразгонистее, чтобы редакторы прочитывали Ваши рукописи. Не забывайте меня грешного. Всякое даяние благо, и всякая строчка, прочитанная на Сахалине,- это пение ангелов в пустыне. Крепко жму руку, Ваш А. Чехов. 807. А. П. ЛЕНСКОМУ 21 апреля 1890 г. Москва. Прощайте, голубчик. Уезжаю сегодня. Ярославский вокзал, 8 ч. веч. Чеховы, Кувшин(никовы) и Левитан провожают меня до Троицы. Приглашают Вас. Желаю всего хорошего. Ваш Чехов.

{04065}

808. ЧЕХОВЫМ 23 апреля 1890 г. Волга, пароход "Александр Невский". Пароход "Алекс. Невский". 23, рано утром. Друзья мои тунгусы! Был ли у Вас дождь, когда Иван вернулся из Лавры? В Ярославле лупил такой дождь, что пришлось облечься в кожаный хитон. Первое впечатление Волги было отравлено дождем, заплаканными окнами каюты и мокрым носом Гурлянда, который вышел на вокзал встретить меня. Во время дождя Ярославль кажется похожим на Звенигород, а его церкви напоминают о Перервинском монастыре; много безграмотных вывесок, грязно, по мостовой ходят галки с большими головами. На пароходе я первым долгом дал волю своему таланту, т. е. лег спать. Проснувшись, узрел солнце. Волга недурна; заливные луга, залитые солнцем монастыри, белые церкви; раздолье удивительное; куда ни взглянешь, всюду удобно сесть и начать удить. На берегу бродят классные дамы и щиплют зеленую травку, слышится изредка пастушеский рожок. Над водой носятся белые чайки, похожие на младшую Дришку. Пароход неважный. Самое лучшее в нем - это ватерклозет. Стоит он высоко, имея под собою четыре ступени, так что неопытный человек вроде Иваненко легко может принять его за королевский трон. Самое худшее на пароходе - это обед. Сообщаю меню с сохранением орфографии: щи зеле, сосиськи с капу, севрюшка фры, кошка запеканка; кошка оказалась кашкой. Так как деньги у меня нажиты потом и кровью, то я желал бы, чтобы было наоборот, т. е. чтобы обед был лучше ватерклозета, тем более что после корнеевского сантуринского у меня завалило всё нутро, и я до самого Томска обойдусь без ватера. Со мной едет Кундасова. Куда она едет и зачем, мне неизвестно. Когда я начинаю расспрашивать ее об этом, она пускается в какие-то весьма туманные предположения о ком-то, который назначил ей свидание в овраге около Кинешмы, потом закатывается неистовым смехом и начинает топать ногами или долбить своим локтем о что попало, не щадя (...) жилки. Проехали и Кинешму, и овраги, а она все-таки продолжает ехать,

{04066}

чему я, конечно, очень рад. Кстати: вчера первый раз в жизни видел я, как она ест. Ест она не меньше других, но машинально, точно овес жует. Кострома хороший город. Видел я Плес, в котором жил томный Левитан; видел Кинешму, где гулял по бульвару и наблюдал местных шпаков; заходил здесь в аптеку купить бертолетовой соли от языка, который стал у меня сафьяновым от сантуринского. Аптекарь, увидев Ольгу Петровну, обрадовался и сконфузился, она - тоже; оба, по-видимому, давно уже знакомы и, судя по бывшему между ними разговору, не раз гуляли по оврагам близ Кинешмы. Так вот они где шпаки! Фамилия аптекаря Копфер. Холодновато и скучновато, но в общем занятно. Свистит пароход ежеминутно; его свист - что-то среднее между ослиным ревом и эоловой арфой. Через 5-6 часов буду в Нижнем. Восходит солнце. Ночь спал художественно. Деньги целы - это оттого, что я часто хватаюсь за живот. Очень красивы буксирные пароходы, тащущие за собой по 4-5 барж; похоже на то, как будто молодой, изящный интеллигент хочет бежать, а его за фалды держат жена-кувалда, теща, свояченица и бабушка жены. Папаше и мамаше поклон до земли; всем прочим по пояс. Надеюсь, что Семашко, Лидия Стахиевна и Иваненко ведут себя хорошо. Интересно знать, кто теперь будет кутить с Лидией Стах(иевной) до 5 часов утра? Ах, как я рад, что у Иваненки нет денег! Чемодан, купленный Мишей, рвется. Благодару вам. Здоровье у меня абсолютное. Шея не болит. Вчера не выпил ни капли. Возьмите у Дришки Фофанова. Кундасовой отдашьте французский атлас и путешествие Дарвина, стоящее на полке. Это по части Ивана. Солнце спряталось за облако, стало пасмурно, и широкая Волга представляется мрачною. Левитану нельзя жить на Волге. Она кладет на душу мрачность. Хотя иметь на берегу свое именьице весьма недурно. Желаю всем всего хорошего. Сердечный привет и 1000 поклонов. Миша, научи Лидию Стах(иевну) отправлять заказную бандероль и отдай ей билет на Гоголя. Помните,

{04067}

что Суворину возвращен один том Гоголя для переплетного образца. Значит, получить надо 3 тома. Если бы лакей проснулся, то я потребовал бы кофе, а теперь приходится пить воду без удовольствия. Поклон Марьюшке и Ольге. Ну, оставайтесь здоровы и благополучны. Буду писать исправно. Скучающий вологжанин Homo Sachaliensis Поклон бабушке. А. Чехов. 809. С. П. КУВШИННИКОВОЙ 23 апреля 1890 г. Волга, пароход "Александр Невский". 23 апр., рано утром. Видел Плес. Узнал я кладбищенскую церковь, видел дом с красной крышей... Слышал унылую гармошку. Немножко холодно ехать. Кое-где на берегу попадается снег. Самочувствие хорошее. Если бы не холод, то можно было бы стоять на палубе, а в каюте скучновато. Икра удивительная; за неимением компании я ем ее без водки, и все-таки она великолепна. Бутылка с коньяком будет раскупорена на берегу Великого океана. Кланяюсь всем. Ваш А. Чехов. На обороте: Москва, Мясницкий полицейский дом, кв. д-ра Д. П. Кувшинникова Ее высокородию Софии Петровне Кувшинниковой. 810. М. П. ЧЕХОВУ 23 апреля 1890 г. Волга, пароход "Пермь-Нижний". Перед вечером. Я читал "Скрипку". Передай авторше, что псевдоним Евг.- ов не годится, ибо ее рассказы будут приписывать

{04068}

Евгению Львову, к(ото)рый тоже пишет рассказы. Когда выедете в Сумы, уведомьте об этом Суворина. Плыву на братьях Каменских. Только что поел от нечего делать икры и сижу у себя в маленькой каютке. Solo. Волга до Нижнего хороша, после Нижнего отдает холодом. Впрочем, недурно. Здоровье великолепно, настроение биржи крепкое. Кланяюсь всем. Домой не хочется, но хотелось бы, чтобы вся наша шпаковая компания плыла со мной. Аревуар. Экс-Шпак. На обороте: Москва, Кудринская Садовая, д. Корнеева Михаилу Павловичу Чехову. 811. ЧЕХОВЫМ 24 апреля 1890 г. Кама, пароход "Пермь - Нижний". 24, вечером. Друзья мои тунгусы! Плыву по Каме, но местности определить не могу; кажется, около Чистополя. Не могу также воспеть красоту берегов, так как адски холодно; береза еще не распустилась, тянутся кое-где полосы снега, плавают льдинки - одним словом, вся эстетика пошла к чёрту. Сижу в рубке, где за столом сидят всякого звания люди, и слушаю разговоры, спрашивая себя: "Не пора ли вам чай пить?" Если б моя воля, то от утра до ночи только бы и делал, что ел; так как денег на целодневную еду нет, то сплю и паки сплю. На палубу не выхожу - холодно. По ночам идет дождь, а днем дует неприятный ветер. Ах, икра! Ем, ем и никак не съем. В этом отношении она похожа на шар сыра. Благо, несоленая. Нехорошо, что я не догадался сшить себе мешочек для чая и сахара. Приходится требовать стаканами, что и невыгодно и скучно. Хотел сегодня утром купить в Казани чаю и сахару, да проспал. Возрадуйтесь, о матерь! Я, кажется, проживу в Екатеринбурге сутки и повидаюсь с родственничками. Быть может, сердце их смягчится и они дадут мне три рубля денег и осьмушку чаю.

{04069}

Из разговоров, которые сейчас слышу, заключаю, что со мною едет судебная палата. Люди не даровитые. Зато купцы, которые изредка вставляют свое словцо, кажутся умницами. Богачи попадаются страшенные. Стерляди дешевле грибов, но скоро надоедают. О чем еще написать? Больше не о чем... Впрочем, есть генерал и тощий блондин. Первый мечется из каюты на палубу и обратно и всё куда-то направляет свою фотографию, второй загримирован Надсоном и старается дать понять, что он писатель; сегодня за обедом соврал какой-то даме, что он печатал книжку у Суворина; я, конечно, изобразил на лице трепет. Деньги целы все за исключением тех, которые я проел. Не хотят, подлецы, кормить даром! Мне не весело и не скучно, а так какой-то студень на душе. Я рад сидеть неподвижно и молчать. Сегодня, например, я едва ли сказал пять слов. Впрочем, вру: разговаривал с попом на палубе. Стали попадаться инородцы. Татар очень много: народ почтенный и скромный. Большое удобство: уходя из каюты, запираешь ее на ключ; ложась спать, тоже. Так что до Перми у меня ничего не украдут. Низко кланяюсь всем. Папу и маму усердно прошу не беспокоиться и не воображать опасностей, которых нет. Кланяюсь Семашечке с виолончелью, Иваненке с флейтой и Тер-Мизиновой с бабушкой. Передайте Дюковскому мое сожаление по поводу того, что нам не удалось видеться перед моим отъездом. Он хороший человек. Поклон Кувшинниковым. Если Кундасова уже приехала, то и ей. Будьте все здоровы и благополучны. Ваш А. Чехов. Извините, что пишу Вам только о еде. Если бы не еда, пришлось бы писать о холоде, ибо сюжетов нет. Палата постановила: потребовать чаю. Пригласили откуда-то двух кандидатов на судебные должности, едущих в качестве канцелярии. Один похож на портняжного поэта Белоусова, другой на Ежова. Оба почтительно слушают гг. начальников; не смеют свое суждение иметь и делают вид, что, слушая умные речи, набираются ума. Люблю примерных молодых людей.