Читать интересную книгу Лучшее за год XXIII: Научная фантастика, космический боевик, киберпанк - Йен Макдональд

Лин направили в провинцию Гуандун только потому, что она говорила по-английски, на родном наречии винландеров. Родители девушки настояли на том, чтобы она изучила язык, поскольку ее прародители по материнской линии так никогда и не овладели ни мандаринским, ни кантонским, и ни одним другим китайским диалектом. Она из-за этого сердилась на своих деда и бабку, не понимая, почему они отказывались приспосабливаться. В детстве Лин и ее сестра редко разговаривали с ними, а став взрослыми — и того реже. До того как дед скончался прошлым летом, она не общалась с ним чуть ли не десять лет и даже не присутствовала на церемонии похорон, заявив, что работа в отделе истории не позволила ей принять в них участие. Мать до сих пор не простила ей такого нарушения этикета.

В последний раз ей недолго пришлось говорить с Макалистером Джеймсом, но этот человек показался Лин более понятливым и общительным, чем большинство старожилов, у которых она брала интервью в предыдущие месяцы. Этим утром она была настроена на короткую беседу с ним, и если повезет, то к концу недели ей удастся вернуться в Пекин.

Добравшись до северной окраины Города Призраков, Лин подошла к дому, где жил нужный ей человек. Чтобы попасть в его маленькую комнату на верхнем этаже, ей пришлось взбираться по шаткой лестнице, пройти мимо скверно пахнувшего ресторана винландеров, расположенного в цокольном этаже, откуда постоянно лился запах овсянки, мамалыги и мясных рулетов, мимо небольшой клиники на втором этаже, где медики до сих пор лечили раны и болезни жителей Города Призраков своими странными западными лекарствами. Поднявшись на лестничную площадку верхнего этажа, она оказалась в конце длинного, тускло освещенного коридора с множеством дверей по обе его стороны. Лин в последний раз сверилась со своими записями, уточняя адрес, и направилась к нужной двери.

Старик, открывший дверь, посмотрел на нее с едва скрытым презрением, словно не узнавая.

— Мистер Макалистер? — ради старика заговорила по-английски Лин. — Макалистер Джеймс? Я Джонстон Лин, если вы помните. Мы с вами разговаривали на прошлой неделе на рынке, и вы согласились продолжить нашу беседу.

Старик прищурил водянистые глаза и не спеша кивнул. Открыв шире дверь, он посторонился и жестом пригласил Лин войти. Не успела она шагнуть внутрь, как он запер за ней дверь и вернулся к потертому дивану в дальнем углу комнаты. Лин прошла по пыльным половицам к обеденному столу и единственному стулу. Другой мебели в комнате не было.

— Можно присесть?

Старик кивнул, и Лин, пристроившись на стуле, разложила на столе свои записи.

— Спасибо за то, что согласились встретиться со мной, — сказала она с легким поклоном.

Старик настороженно следил за ней.

Макалистер Джеймс, которому было уже за восемьдесят, и впрямь соответствовал кличке Привидение. Он казался призрачным, бестелесным. Редкие волосинки, еще остававшиеся на усеянном коричневыми пятнами черепе, побелели и истончились, уши и ноздри с годами достигли непомерной величины. Изо рта торчало несколько желтых зубов, протравленных за долгие годы табаком и виски — пороками белых людей. Кожу лица, шеи и рук покрывали шрамы от оспы.

— Вы ведь заплатите, да? — бесцеремонно спросил старик, впервые заговорив, с тех пор как Лин вошла. — За то, что будете слушать меня?

Лин кивнула:

— Да, маленький гонорар, несколько медных монет в качестве платы за то, что побеспокоила вас.

— Покажите, — велел хозяин комнатушки.

Лин, вздохнув, сунула руку в карман, извлекла из него полдюжины медяков с отштампованными на них идеограммами — символами удачи — и с квадратными, просверленными по центру отверстиями и установила аккуратной башенкой на краю стола.

— Вот, — сказала Лин. — Этого достаточно?

Старик слегка привстал, впившись взглядом в монеты. Он зажал деснами нижнюю губу и на мгновение задумался.

— Хорошо, — проворчал он. — Я расскажу.

— Прекрасно, мистер Макалистер. Когда мы с вами на прошлой неделе разговаривали на рынке, вы упомянули о том, что были одним из первых винландеров, которые приехали в Китай и работали на Золотой Горе вплоть до завершения строительства. Все так и было?

Старик откинулся назад и сложил на коленях костлявые руки.

— Ну, не знаю, первыми мы были или нет, но чертовски похоже на то, что так оно и было.

— Мы?

Взгляд старика приобрел отсутствующее выражение. По лицу пробежала мимолетная тень.

— Мой брат и я, — пояснил он. — Мы приехали сюда вместе, еще в молодости. Теперь я один и уже далеко не молод.

— У моего отца был пай на хлопковой плантации в Теннесси, — сказал Макалистер, — в графстве Шелби, на северо-восток от Мемфиса. В тот год, когда в городе появился китаец, мы потеряли больше половины урожая из-за нашествия долгоносиков, которые поражали коробочки, и уже приготовились голодать. Китаец сказал нам, что далеко за морем, на Золотой Горе, есть работа. Постоянная работа и высокие заработки — были бы крепкая спина да желание работать. Нас не пришлось просить дважды. Мы — Майкл, мой брат, и я — подписались без промедления, получили несколько монет на дорожные расходы и отправились в путь. Да нет, не сказать, чтобы нас с Майклом так уж грела идея поехать в Китай. Нам и в Теннесси было бы неплохо, при наличии денег или работы, чтобы их заиметь. Но ни того, ни другого не было. В Китае нас по крайней мере обещали три раза в день сытно кормить, а еще мы могли заработать достаточно монет, чтобы отправлять деньги домой на содержание семьи. Мы с Майклом простились с родителями и двумя сестренками, а сами вместе с десятком других молодых людей из графства Шелби спустились к реке. С тех пор я ничего не слыхал о своих родителях, но несколько лет назад мне сюда, в Девять Драконов, написал сын моей младшей сестры, приглашая вернуться в Теннесси и жить с ними. Однако к тому времени Винланд, на мой взгляд, очень уж сильно попал под влияние Империи Ацтеков, не под их владычество, По близко к тому, что одно и то же, а у меня нет никакого желания жить под кровавым крылом Мексики. Нет, я остался здесь, в Городе Призраков, где единственная тень, которая падает на меня, это та самая Богом проклятая башня — Золотая Гора, та, что уходит в небеса. Мы помогали строить эту башню, мой брат и я. Она стоила Майклу жизни, а мне чертовски искалечила жизнь.

Мне было всего восемнадцать, когда мы отправились на колесном пароходике вниз по Миссисипи к Мексиканскому заливу, где нас ждал готовый к отплытию китайский фрахтовщик. Майклу же не исполнилось еще и шестнадцати, свой день рождения он отметил где-то в долгом плавании от восточных берегов Винланда до пристани Благоухающей Гавани.

Многие поумирали в пути, хотя мало кто из нас любит говорить об этом. Нас набили в трюмы под палубой, как сельдей в бочку. Мы почитали за счастье, если раз в день получали на обед какую-нибудь бурду и воду. Хотя чаще всего вода была скверная, а в похлебке плавали букашки, к тому же во время шторма от качки пища в любом случае быстро выходила наружу: или через рот, или через другое место. А когда мы огибали оконечность Фузанга, в этой холодной части южного моря судно попало в такую страшную болтанку, что наш трюм чуть ли не по щиколотку оказался в блевотине и человеческих испражнениях. Один мужчина, имени которого я так никогда и не узнал, скончался от поноса, наглотавшись амеб или еще какой-то дряни, что была в испорченной воде, а корабельная команда еще почти неделю не вытаскивала из трюма его изгаженное тело. Когда спустя годы, мы закончили строительство Золотой Горы и работы на всех стало не хватать, многие поговаривали о том, чтобы на одном из тех суденышек уехать обратно в Винланд, захватив с собой сбережения. Я не одобрял этого — как мог кто-то, уже однажды совершивший такое путешествие, добровольно решиться на него снова? Думаю, это одна из причин, почему я остался здесь, в Китае, несмотря на все, что произошло. Мне кажется, запах тех недель плавания никогда не выветривался из моих ноздрей, даже многие десятилетия спустя.

Как бы то ни было, мы с Майклом более-менее целыми и невредимыми добрались в Гуандун, где работа на Золотой Горе уже шла полным ходом. Это был тысяча девятьсот шестьдесят второй год по нашему календарю, или пятьдесят четвертый год правления Императора Гуандонга по китайскому летоисчислению, и, хотя Винланд уже больше ста лет был штатом-спутником Китая, там проживала всего лишь горстка винландеров, которые за все это время эмигрировали в Китай. Я знаю, Майкл и я не были первыми, кто туда приехал, но и далеко не последними.

Стройка на Золотой Горе началась годом раньше, как я потом узнал. Мастеру и сменным десятникам не потребовалось много времени, чтобы понять, что в Китае вряд ли наберется достаточно старательных работяг, отвечавших требованиям Министерства космических экскурсий. Черт побери, да если бы не бросили клич рабочим во все концы Империи, они, может, и сейчас строили бы эту башню. Кто из Африки приехал сюда работать, кто из Индии, даже из Европы была небольшая группа, но большинство отозвавшихся на призыв были из Винланда, такие как Майкл и я, в основном из южных штатов: Техаса, Теннесси, Кентукки и Оклахомы.