Читать интересную книгу Берсеркер - Фред Саберхаген

Медленно вращающийся корабль снова повернулся этим боком к дредноуту.

— Мостик, здесь капитан. Сообщите мне, нет ли новостей.

—  Сэр, со шлюпки сквозь помехи пробилось еще одно сообщение. Зачитываю: «Теперь говорит Винифред, тчк. Мы останемся людьми, если даже вы нам не верите, тчк». То же самое повторяется, капитан, а потом следующее: «Пока Генри занимался навигацией, я выходила с ним из шлюпки, и он начал учить меня звездам, тчк. Мы написали наши имена на стене под телескопом; если вы потрудитесь посмотреть, то найдете их; конечно, это ничего не доказывает, правда? Будь у меня объективы вместо глаз, я могла бы прочесть эти имена и запомнить их...» Тут снова обрывается, шеф, дальше все тонет в помехах.

— Второй, подтвердите мою оценку того, сколько времени у нас осталось на решение.

— Три минуты сорок секунд, сэр. В обрез.

— Спасибо.

Ляо замолк, устремив взор в глубины Вселенной. Та не предложила ему ни малейшей помощи.

— Сэр! Сэр! Кажется, у меня что-то есть, — снова тот же десантник, что нашел имена, все еще внимательно изучавший стену.

Поглядев на стену, куда тот направил свет своего шлема, у палубы под укрепленными инструментами Ляо узрел ряд небольших серых царапин с интервалом примерно в полметра.

— Сэр, эти метки на стене могла оставить какая-то машина, приходившая сюда раз за разом, чтобы воспользоваться телескопом. В то время как человек в космическом скафандре не оставил бы таких меток, как мне кажется, сэр.

— Понимаю. — Глядя на отметины, которые могли быть сделаны кем или чем угодно, скажем, мебелью, бившейся о стены во время последней вечеринки, Ляо ощутил иррациональный гнев на десантника. Впрочем, конечно, тот лишь старается помочь. Он обязан выдвигать любые идеи, которые могут оказаться полезными. — Я не уверен, что они сделаны берсеркером, космоплаватель, но они достойны внимания. Сколько времени у нас осталось, Второй?

— Чуть меньше трех минут, сэр. Боевые посты готовы открыть огонь по цели, которую вы выберете, сэр. Мольбы все еще попеременно приходят с обоих кораблей, но в них не содержится ничего нового.

— Ладно.

Единственная серьезная надежда добиться успеха — сделать выбор наобум, с вероятностью пятьдесят на пятьдесят. Если оставить оба корабля, плохой наверняка врежется в колонию и уничтожит ее до того, как второй сможет доставить ключевой элемент обороны и установит его. Если уничтожить оба корабля, шансы десять к одному или похуже, что флот берсеркеров прибудет сюда с часу на час и уничтожит колонию, лишенную возможности защитить себя.

Ляо настроил мышцы гортани так, чтобы его голос прозвучал твердо и решительно, и мысленно подбросил монету. Ну, не совсем. Все-таки тут есть царапины на переборке, быть может, не столь уж малозначительные, и героическая история о двух студентах, добравшихся сюда, пожалуй, чуточку чересчур фантастическая.

И решительно сказал:

— Уничтожить шлюпку. Выделите ей еще две минуты, но если не обнаружится новых обстоятельств, дайте по ней залп из главной башни. Ни при каких обстоятельствах не мешкайте настолько, чтобы позволить ей приблизиться к планете.

— Так точно, сэр, — отозвался голос Миллера. — Залп по шлюпке через две минуты после вашего приказа.

Он еще раз, с напором, повторит приказ об открытии огня, когда придет время, чтобы не было ни малейших недоразумений, когда станут выяснять, на ком лежит ответственность.

— Лейтенант, отправьте людей обратно на катер. Попутно держите глаза открытыми, вдруг что обнаружится.

— Есть, сэр.

Покидая разбитую обсерваторию в гостиной последним, Ляо окинул помещение взглядом еще раз, прежде чем последовать за десантниками на корабль. «О, будь милой девочкой, Винифред, когда придет тахионная торпеда, но если я угадал неправильно и она придет за тобой... что ж, по крайней мере, ты никогда не увидишь ее. Для тебя на этом все кончится. Больше не будет Генри, и больше не будет уроков астрономии».

Астрономия...

Oh, be a fine girl...

О, В, A, F, G, К...

— Второй пилот!

— Сэр!

— Отменяю предыдущий приказ! Пусть шлюпка приземлится. Огонь по «Этрурии»! Обрушьте на этого дерьмового чертово-го берсеркера все, что у нас есть. Выполняйте!

— Есть, сэр!

Тахионная пушка дала залп задолго до того, как Ляо поспел обратно на катер. Торпеды были невидимы и неслышны в безвоздушном пространстве, но все же капитан и остальные ощутили объемную энергию, муторной волной пробежавшую по их костям. Теперь огромные свинцовые болванки начнут совершать скачки в подпространство и обратно, устремляясь к своей крохотной цели, обгоняя свет на своем пути к планете Мейтнера. Торпеды мчатся сейчас, как волны де Бройля — с одной стороны, в виде энергии, чья масса чудовищно увеличена Лоренцевыми скоростями, а с другой — в виде волн, но скорее в математическом понимании. Атомы свинца внутренне бурлят от фазовых скоростей, превышающих скорость света.

Ляо успел вернуться на мостик дредноута до того, как медлительный свет донес едва заметную вспышку уничтожения.

— Прямое попадание, капитан.

Ни малейшего преувеличения.

— Отличный выстрел, канониры!

А затем, чуточку позже, сквозь ионосферный шум планеты долетело сообщение, что два человека с космическим инвертером успешно приземлились.

Через пару часов в системе появился флот берсеркеров, но обнаружил вооруженную и готовую к обороне колонию с «Гамилькаром Баркой», занявшим позицию для мощной огневой поддержки. Берсеркеры затеяли небольшую перестрелку, а затем отказались от сражения и удалились. Несколько часов спустя прибыл человеческий флот и решил задержаться для дозаправки. И тогда у капитана Ляо появилась возможность спуститься в купол колонии, чтобы побеседовать с двумя людьми, страстно желавшими повидаться с ним.

— Итак, — объяснил он вскоре после того, как закончился первый тур взаимных поздравлений, — когда я наконец распознал истинную суть мнемонической формулы на стене, то понял, что не только Генри и Винни были здесь, но он в самом деле учил ее астрономической спектроскопии на этом самом месте у инструментов, — следовательно, после повреждения корабля.

Юный Генри тряхнул головой, все еще не в силах избавиться от недоумения.

— Да, я припоминаю, что записал мнемоническую формулу, показав ей, как запомнить порядок следования спектральных типов[14]. Пожалуй, мы пользовались мнемоникой все время, не придавая этому особого значения. «Кто и шутя, и скоро пожелаетъ пи узнать число ужъ знаетъ». «Уж замуж невтерпеж» — грамматика.

Капитан кивнул.

— «Каждый охотник желает знать, где сидит фазан» — цвета радуги. Берсеркеры, имеющие безупречную память, вероятно, даже не знают, что такое мнемоника, и уж тем более не нуждаются в ней. Одним словом, будь берсеркер на «Вильгельмине», ему незачем было бы оставлять фальшивые памятки. Он ведь даже не догадывался, что я прибуду, чтобы оглядеться.

Винифред — изящная и чересчур хрупкая для пройденных испытаний — взяла его за руку.

— Капитан, а знаете, вы подарили нам жизнь. Чем мы сможем вам отплатить?

— Ну... для начала... — Он перешел на английский, в котором в последнее время специально практиковался: — You might be a fine girl, sweetie, and...

И поиски истины могут быть трудом всей жизни человеческого разума. Восхвалим же тех, кто воистину запечатлел такую цель в своих сердцах!

 СОБЫТИЯ НА РАДИАНТЕ ТАМПЛИЕРА

Этот момент стал кульминацией его многолетних трудов, сосредоточив в себе все, что было в прошлом, чтобы воплотиться в будущем.

Забыв об оставшемся где-то позади кресле, Сейбл стоял, выпрямившись в своей голубой рясе, так часто служившей ему лабораторным халатом. Ладони его крепко сжимали противоположные углы высокого пульта управления. Запрокинув голову, Сейбл прикрыл глаза, а его влажные от пота волосы, всклокоченные более, нежели обычно, липли к его высокому, бледному лбу.

Он пребывал в полнейшем одиночестве, если подразумевать под этим отсутствие других людей. На минуту в высоком помещении с каменными стенами воцарилась тишина.

Все годы его трудов... Сейбл все еще не знал, с какого конца браться за дело, хотя последние дни непрерывно проигрывал этот момент в своем воображении. Следует ли начать с ряда осторожных, пробных вопросов или одним махом перейти сразу к сути?

Все, больше колебаться нельзя. Однако осторожность оставалась для Сейбла на первом месте, как и во время всех его мысленных репетиций.

Открыв глаза, Сейбл повернулся к лабораторному стенду, тесно уставленному оборудованием. И негромко произнес:

— Ты являешься тем, кого люди называют берсеркерами. Подтверди или опровергни.

— Подтверждаю, — прозвучал знакомый голос, потому что компьютер наделил его теми же интонациями, с какими обычно говорил с Сейблом лабораторный компьютер. Однако поддаваться успокоительному воздействию знакомого голоса и расслабляться ни в коем случае нельзя.