Началось уже знакомое преображение окружающего мира, однако теперь полупрозрачные призраки оставались не только за хозяином артефакта, но и теми двумя, кого он успел схватить перед переходом. Пожалуй теней на этот раз оказалось даже слишком много, они не столько оставались неподвижны, сколько устремлялись ввысь, к закрывающемуся оку бури. Эхо их тел будто танцевало, взбираясь все выше, возносясь из зыбко колышущегося колодца внутренностей посланца Агониса и едва они достигли границы, как мир вокруг трех летящих вниз парней рванулся в стороны, развеянный словно мираж. Краски заплясали вокруг, ослепляя своей яркостью и жизнью, а разум затопила легкость, чистота. Но все, о чем в этот момент мог думать Вик, это как бы не дать пляшущему вокруг калейдоскопу, вырывать у него из рук тела его ничего не понимающих товарищей.
С гулкими охами и проклятиями они рухнули в глубокий, кипельно-белый снег, настолько мягкий, что парни умудрились даже ничего себе не сломать, хотя и того хватило, чтобы выбить воздух из легких молодого человека. Он треснулся головой о низкую, удивительно прочную ветку, тут же отозвавшеюся недовольным шелестом иголок на ней. Даниэль рухнул в глубокий сугроб и оттуда продолжал ещё некоторое время истошно орать, пока у него наконец не кончилось дыхание, благо второй раз начинать свою заунывную трель он не стал. Ялазара же угораздило сверзиться вниз по склону, где он благополучно кувыркаясь, будто ёж-покатун, успел врезаться в несколько деревьев, прежде чем наконец, спиной вписаться в могучий ствол старого дуба, стряхнув с его веток себе за шиворот целый пуд снега. Все это время он не переставал ругаться с такой страстью и в то же время удовольствием, что Викару показалось, будто все происходящее тому даже нравится.
Гнетущее чувство, неустанно давившее на них в Кеплере, исчезло, словно с плеч свалился огромный булыжник. Постоянный зуд сырого эфира, преследовавший всех, кто хотя бы раз прикасался к тонкому миру, больше не изводил и Вик полной грудью вдохнул удивительно свежий воздух. Морозный, пахнущий зимним лесом, но вовсе не обжигающий, к которому парень привык у себя на родине. Чуть ниже по склону виднелся, укутанный в зыбкую дымку пара, горячий источник, по незамерзающей глади которого плавали удивительно прекрасные белые и черные птицы, с огромными крыльями и изогнутыми шеями. А у самого подножья раскинулось гигантское, темное озеро, отчего-то до сих пор не скованное льдом, несмотря на укрывшую всю благословенную ойкумену снежную зиму.
Это была Вардема, земля в которую он влюбился с первого взгляда, земля, показавшая светлую сторону души человека и что гораздо важнее, подарившая ту, чья улыбка сумела успокоить его метущееся сердце и боль потери.
Двое нежданных попутчиков в путешествии между мирами уже постепенно приходили в себя, выбираясь из высоких сугробов. Даниэль что-то бессвязно бормотал и с широко открытыми глазами смотрел в небеса. Вик вынужден был признать, сияющая корона, укрытая мантией ярких, словно драгоценные камни звезды, которым не было числа, текущая по небосклону на фоне золотого гиганта Кессела, действительно было зрелищем, способным надолго приковать к себе внимание. Рядом с первой луной, как всегда, следовал и её верный страж в серебряной броне туманного ореола - Алавир. Жрец, едва выбравшись из снега, тут же снова бухнулся на колени, не переставая улыбаться до ушей и тихо шепча молитву, заплакал.
Реакция повелителя костей, как и следовало ожидать, была более сдержана, хотя и он с огромным интересом крутил головой, не понимая что же произошло. Наконец Ял повернулся к Викару и удивленно спросил:
- Мы умерли?
- Нет. - просто ответил парень уже понимая, что скоро придеться отвечать на гору вопросов. - Это Вардема, насколько я сумел понять, другой мир.
- И судя по твоей не шибко удивленной физиономии, ты здесь уже бывал, причем полагаю не раз. - Ялазар не был дураком, а уж столь очевидные выводы он озвучивал скорее для собеседника, нежели для себя. - Не хочешь рассказать?
- Не хочу. - честно ответил парень, прекрасно понимая, что это могло удовлетворить к примеру Даниэля, но уж точно не бывшего подавителя.
- А придется ... - беззлобно и даже немного улыбаясь, но так чтобы стала ясна непоколебимость намерений вызнать все, что только удастся, заявил Ял.
Викар устало вздохнул и сдавшись, кивнул:
- Хорошо, - усмехнулся он, - но давай-ка сначала закончим с делами, которые мы не доделали в Кеплере.
Он кивнул на все ещё стоявшего на коленях, бормочущего Даниэля и повелитель костей тут же понял, что тот имеет ввиду. Двое парней подошли к их спутнику, встав чуть ниже по склону, так чтобы их лица оказались на одном уровне и внимательно посмотрели на жреца. Тот казалось даже не замечал их, абсолютно погруженный в созерцание, окружавшего его благолепия, потому Вику пришлось взять инициативу на себя:
-Даниэль, я рад, что нам удалось вытащить тебя живым и здоровым, однако то что мы увидели там, в Кеплере, вызывает некоторые вопросы. Хотелось бы, чтобы ты прояснил кое-что.
- Да-да, конечно, все что угодно. - прошептал тот, пребывая видимо в полной эйфории.
Душевное состояние жреца и раньше вызывало у Викара некоторые опасения и то, что он наблюдал сейчас, лишь усугубляло эту догадку. Впрочем, тот был человеком веры, да ещё избравшим целью своей жизни избавление мира от пелены не истаивающих туч, так что оказаться в Вардеме для него, видимо было немалым потрясением. Стоило быть осторожным с расспросами, по крайне мере, пока бедолага не придет в себя от счастья, а то неровен час, крыша у него уедет окончательно:
- У меня к тебе лишь несколько вопросов. - осторожно начал Викар. - Первый, как тебе удалось скрыться от Агониса, второй, откуда там взялся тот ржавый туман, явно как-то связанный с силой Плачущей Богини и неужели ты не нашёл места спрятаться получше, чем эпицентр этой заразы?
Было видно, как от последнего вопроса волосы на голове Даниэля зашевелились и он даже оторвался от созерцания окружающего мира. В его глазах без труда читалось непонимание, когда он переводил взгляд с Вика на Ялазара и обратно.
- Я ... я не помню. - заикаясь, начал бормотать Даниэль, постепенно бледнея. Видимо даже сама мысль об изуверском культе наводила на него ужас. - Клянусь, мне неведомо о чем ты говоришь. Я помню голос раба демонов в своей голове, когда бежал сквозь лес, спасаясь от той страшной, огненной твари, несущейся на пепельных крыльях. Потом шепот ... вернее шелест, будто песчаная буря посреди зимы, застилающая мой взор и мешающая дышать, а потом ты, выдергивающий меня из земли. Богами клянусь, это все что я помню.