Читать интересную книгу Другая любовь. Природа человека и гомосексуальность - Лев Клейн

Что Зилэнда поразило, это широко распространенные слухи об одной странности морской пехоты: эти могучие парни в гомосексуальных приключениях предпочитают пассивную роль (Zeeland 1995: 13–14, 28–34, 36–37, 105–106,130-132,141–142,151,156–157,170-171, 258, 295–296; 1996: 3–7, 9-10, и др.). Матрос Энтони поведал, что имел секс со многими «маринами», и все они предпочитали быть под низом, все — без единого исключения! Однажды Энтони трахал четырех «маринов» сразу, все четверо выставили свои задницы, на которые он заранее положил презервативы (Zeeland 1995: 30–34). Всё это входило в противоречие со всеобщим и традиционным представлением — от античных греков и викингов до японских самураев и современных мексиканских «мачо» — о позорности именно пассивной роли в гомосексуальном сношении. Быть сверху не зазорно, а вот снизу, в роли женщины…

И вот эти ложатся под других.

Как же так?! Ведь морская пехота — живой образ американской маскулинности, мужественности! Между тем встречающиеся с ними гомосексуалы и солдаты других частей единодушно говорят, что «марины» отдаются, подставляются, подставляют свою задницу, хотят быть «под низом». Сначала Зилэнд подозревал, что это злопыхательство из зависти, желание просто дискредитировать этих суперменов. Но все его собеседники были далеки от этого — они желали видеть в морских пехотинцах именно образцовых мужчин. Моряк Трент сказал ему: «Большинство морских пехотинцев, которых я встречал, были пассив (bottoms — нижние)». И огорченно добавил: «Это было большим разочарованием для меня. Большей частью парни, которых я подцеплял, были здоровенными, и я как-то не мог вообразить себя накачивающим их киску» (Zee-land 1996:4).

Старший лейтенант Фрэнк подтвердил: Я думаю: здесь есть определенная правда: поскольку «марины»-геи хотят… аспекта подчиненности…» (Zeeland 1996: 96). Опять же это представление подтверждается другой книгой — об «анальном принуждении». Там приведен рассказ Кена М., 26 лет, темного красивого молодца, претендующего на карьеру актера.

«Когда я попадал в Сан Диего, я всегда останавливался в бараках морской пехоты. Трудно достать комнату, а я использовал старый документ моряка…» Когда Кен обосновался в комнате, туда «заявился этот рослый выродок, морской пехотинец. Он сказал мне, что будет делить комнату со мной». Они начали приятельски болтать, «марин» начал строить планы, как бы привести пару девок и иметь с ними секс на пару. Кен объяснил парню, что он гей и не хочет терять время с гетеро, даже если тот прекрасен. Вот такой уж он. Но неволить соседа не станет. Вот если тому поход за девкой не удастся, ну тогда поможет у Кена и появятся какие-то шансы. «Марин» рассмеялся и сказал, что у него были кое-какие зигзаги, но предпочитает он девчат.

«Он сказал, что единственное, когда общение с парнем доставило ему удовольствие, это однажды в Лос Анджелесе, когда небольшой гей лизал ему задницу, в то время как он отсасывал дружку этого гея. Я сказал ему, что это звучит дико и спросил, каковы ощущения. Тот сказал: «Рай, ад и чистилище, все соединилось!» Он спросил меня, лизал ли я кому-нибудь. Я понимал, что он имеет в виду, но признал, что никогда и не пытался. Он засмеялся и сказал мне, что если я в самом деле так уж хочу его, то он готов иметь дело со мной, но я должен лизать его ж…. Я сказал, что должен подумать, но заверил его, что очень заинтересован в нем.

Он вскочил с кровати и начал раздеваться. Он сказал, что пойдет в душ и спросил меня, буду ли я еще в комнате, когда он вернется. Я сказал ему, что не собираюсь куда-либо в ближайшее время. Он кивнул и сказал, что обратит особое внимание на мытье задницы. Ко времени, когда он вернулся из душа, я был распален до белого каления. Фактически я бросился на него, как только он вошел. Мое любопытство, вероятно, надоумило меня, потому что я раздвинул его ноги в стороны и вдавил свое лицо в расщелину его ж…. Он был на спине, и, схватив обе его ноги, я держал их, согнувшись на коленях на его груди. Это открыло мне его очко полностью, как только возможно, и я увидел, что он держит свое слово: очко было без единого пятнышка и пахло мылом. Я приставил свои губы к очку и вдавил язык внутрь. «Марин» начал корчиться, и я потянулся к его члену, но его рука уже накачивала его. Я убрал его руку в сторону и начал дрочить его в то время, как сосал и лизал его очко. Он стонал и визжал, как резанная свинья. Мой член был тверд, как скала, а его член выглядел как готовый взорваться. Я продвигал свой язык дальше и дальше в его ж… и большие клочья слюны текли из моего рта вниз в его задницу. Он вел себя, как сука в течке. Он бился и корчился и стонал, прямо съехал с кровати.

Потом он начал, ну как низший, начал стонать: «Трахни меня, вздрючь меня, милый. Воткни твой твердый член в мою задницу»

Он говорил это снова и снова, почти шепотом, мне не приходилось упрашивать. Я почти спустил на его яйца, когда попытался воткнуть свой член, нацеленный на его очко.

Я стоял на коленях между его раздвинутыми ногами и без всяких прелюдий или подготовки любого рода направил свой член в его очко и воткнул. Вся штука исчезла внутри него, а ведь у меня, приятель, не такой уж маленький. Он вскричал, но я закрыл рукой его рот, чтобы никто не заподозрил, что тут происходит, что тут идет траханье.

Ладно, друг, я трахаю его до полного посинения нас обоих. Он стонал так, что, кончив первый раз, я выкрутился и сунул в его лицо свой член, покрытый дерьмом и прочее. Он втянул его в рот без церемоний. Мы были в этой позиции, когда дверь распахнулась и домоуправитель позвал полицейских…» (Samuels 1968: 64–68).

Итак, представление о распространенности анального эротизма среди «маринов» подтверждается из независимых источников.

Зилэнд не хочет абсолютизировать это представление. На основании близкого знакомства он оговаривает, что всё-таки много «маринов» практикуют как раз «верхнюю» роль или переменно ту и другую. Но считает, что приходится признать: «все мужчины, даже самые маскулинные, могут быть и нижними " (Zeeland 1996: 4).

Этот парадокс не ограничивается морской пехотой США. Я уже затрагивал его в главе о видах гомосексуалов (передав рассказ польского паренька из интерната и свое воспоминание из экспедиции). Добавлю еще, что по анализу «пригласительных» надписей в мужских туалетах (Innala and Ernulf 1992) гомосексуалы чаще ищут «активных» партнеров (71 % против 21 %), т. е. именно «пассивные» гомосексуалы оказываются более предприимчивыми и рисковыми. Кто же на деле психологически активный, кто пассивный?

Маскулинность, оказывается, может проявляться и как «отдавание»? Так что примечательно, что Зилэнд в двух книгах (Zeeland 1995; 1996) отметил этот парадокс у целой категории молодых солдат, причем у самой спортивной и мужественной.

Его объяснение этого парадокса очень правдоподобно и привносит кое-что существенное в наше понимание роли военной среды для становления некоторых качеств гомосексуальности.

Тренировка новобранцев в морской пехоте гораздо более сильная, долгая и суровая, чем в других частях. Жесткой целодневной муштрой в них раздавливают их «я», приучают к терпению, выносливости, умению переносить мучения и страдания. В течение трех месяцев из рекрутов выжимают их гражданское самосознание, переформируют их в «маринов» и сколачивают в тесные семьи элитарного братства. Капрал Алекс признает в интервью, что некоторые «марины» эротизируют боль и унижение «учебки»:

«По временам я люблю быть под низом, и в этом есть что-то естественное, что я связываю с пребыванием в морской пехоте. В переломной фазе муштры новобранцев они тебя полностью лишают достоинства. Инструктор орет на тебя, называет тебя лодырем — они заставляют тебя почувствовать себя никчемным, недочеловеком. <…> Даже вне учебки морская пехота все еще унижает тебя. Как морской пехотинец ты все время стремишься угодить своим начальникам. Это страстное желание услужить, получить одобрение начальства или даже любовь…» (Zeeland 1996: 6–7).

Капрал Скотт признается: что в учебке имел дикие сексуальные фантазии, в которых он видел своих инструкторов.

«У меня было три инструктора… Один из них был белым, два других черные… Чтобы быть вполне честным, у меня были сексуальные фантазии со всеми тремя. Потому что три месяца они были для нас матерью, отцом, женами, подругами, друзьями, всем. Они были нашими вождями, нашими учителями — нашей жизнью. И я думаю, многие парни в учебке подумывали о том, чтобы иметь с ними сексуальные отношения. Из-за… Просто из-за ситуации» (Zeeland 1996: 83).

Эти фантазии, бывает, и реализуются, при чем не всегда по желанию новобранцев. Сержант Делмор Симпсон был приговорен к 25 годам тюрьмы: за ним 18 случаев изнасилования новобранцев в тренировочном лагере (Секс в армии 1998).

Капрала Кита, который менял свою позицию, Зилэнд спросил:

«З: С каким видом личностей ты чувствуешь, что ты хочешь быть снизу?

К: С очень мужественными. Мне не хочется это говорить, но думаю, я еще и «королева размера».