Да, на фоне чеченской кампании Россия готовилась к празднованию пятидесятилетия Победы.
В Москве строится Мемориал Победы на Поклонной горе, величественное сооружение, несколько удивившее москвичей футуристической формой, огромный парк с фонтанами, готовятся грандиозный Парад Победы с участием фронтовиков, ветеранов войны, концерты, торжественные собрания, словом — праздник.
Приедут ли руководители ведущих держав, чья общественность сильно насторожена и даже испугана ходом боевых действий? Сможет ли Москва обеспечить безопасность грандиозного праздника от террористической угрозы? Уместно ли вообще что-либо праздновать, когда льется кровь, каждый день гибнут люди? Все эти вопросы журналисты открыто задают со страниц газет, а телекомментаторы — в своих прямых эфирах.
Праздник тем не менее состоялся. Ельцин стоит на трибуне вместе с другими главами стран «Большой восьмерки» — Клинтоном, Миттераном, Колем (а кроме них в Москву прибыли первые лица и главы дипломатических ведомств десятков стран, со всей планеты). Это важно, потому что именно сейчас, сегодня уважение к его стране, к Победе, к русскому народу — ценнее, чем когда-либо.
Как странно, как парадоксально было это — встречать юбилей Великой Победы в такие тяжелые дни. Мы вспоминали Сталинград, Курск, а в Грозном и вокруг него шли бои, по своей картинке жутко напоминавшие военную хронику — солдаты в касках, пороховая гарь, оглушительная канонада.
В 45-м казалось, что человечество навсегда распрощалось с идеей решения своих проблем старинным средневековым способом — на полях сражений. Нет, увы, не распрощалось. И вот что удивительно: весь XX век доказывает — армия огромной страны, оснащенная самым современным оружием, обученная, подготовленная, намного превосходящая противника в боевой силе и технике, раз за разом терпит обидные поражения в партизанской войне. Но избежать этой судьбы не удавалось ни одной, самой демократической, самой развитой стране!
Малые народы, защищаясь, порой яростно, порой неумело, порой отчаянно, не воюют, а цепляются за жизнь, для них нет выбора. У них совсем другая история и другое историческое время. Установить «правильный мир» удается лишь компромиссом с местной элитой. Но для этого порой требуются десятилетия.
К маю — июню 1995 года Российская армия окончательно научилась воевать в Чечне. Все основные группировки, «армии» боевиков разгромлены, остатки оттеснены в горы.
Вот, например, судьба отряда Шамиля Басаева (продолжаю цитировать генерала Трошева):
«К началу боевых действий с “федералами” под командованием Басаева было 2 тысячи человек. Но после разгрома в Ведено (май — июнь 95-го) в “батальонном” строю осталась лишь десятая часть бойцов.
Никогда не забудется Шамилю день 3 июня, когда ракетно-бомбовым ударом был уничтожен дом Басаева, в котором погибли 11 членов его семьи, в том числе официально зарегистрированные жена и дети. Через 11 дней последовал акт мести…»
Да, в июне 1995 года на авансцене чеченских событий появился новый лидер. Басаев реализовал обещание чеченцев — «перенести войну на территорию России».
Именно в эти дни боевики начали первую террористическую операцию вне пределов Чечни. «14 июня в 11 часов 30 минут на КПП-1 ГАИ на 104-м километре дороги Георгиевск — Каспийск в направлении города Буденновска была обнаружена… автоколонна из трех КамАЗов и “жигулей” с милицейскими опознавательными знаками — кустарно выполненной синей полосой и мигалкой. Но люди в “жигулях” были одеты в милицейскую форму, выглядели как славяне и говорили без акцента… Все автомобили были без госномеров… Милиционеры скомандовали колонне остановиться. Из “автомобиля сопровождения” высунулся человек в милицейской форме и резко бросил: “Колонна досмотру не подлежит и везет ‘груз 200”’ (тела убитых российских солдат)» («Эпоха Ельцина»).
Милиционеры заставили колонну свернуть и направили ее к зданию Буденновского ОВД. Там и началась трагедия. Боевики, находившиеся в «машине сопровождения» и в КамАЗах, захватили сначала здание городской милиции, затем администрации, Дома пионеров, пожарной части и, наконец, добрались до буденновской районной больницы. К этому моменту они уже взяли в заложники 400–500 человек. В больнице — 450 человек медперсонала и примерно столько же больных, в том числе женщин из родильного отделения. Всего заложников было около 1400. Семерых военнослужащих, которые находились в больнице, боевики расстреляли сразу. Во время боя в городе погибли несколько милиционеров. Погибли и шесть боевиков.
«В ночь на 15 июня по телефону боевики высказали требование о прекращении боевых действий в Чечне. С этим заявлением выступил Ш. Басаев, представившись командиром диверсионного отряда. Начались переговоры…»
Мучительная буденновская эпопея…
«15 июня в 8 часов 20 минут, в связи с неявкой в договоренное время представителей прессы на территорию больницы, по приказу Басаева были расстреляны пять человек…
Премьер-министр В. Черномырдин прервал свой отпуск и вернулся в Москву».
Отныне, по договоренности с президентом, он станет главным переговорщиком со стороны Кремля. Именно с ним будет связываться по телефону Басаев. Отмечу в скобках, что переговорщиком премьер-министр оказался способным. Другое дело, что за действия силовиков он отвечать не мог. И это сильно снижало его ресурсы.
Ельцин вылетел на встречу «Большой восьмерки» в канадском городе Галифакс 15 июня, как и было ранее запланировано. Однако еще до его отлета принято решение: в случае затягивания переговоров и жертв среди заложников — занять «жесткую позицию».
«17 июня в 4 часа 50 минут утра была предпринята попытка взять штурмом здание городской больницы. Первый штурм продолжался четыре часа. Был захвачен первый этаж больницы, на втором возник пожар. Террористы засели на третьем этаже. Штурм не только не удался, но и повлек за собой огромные потери. 120 заложников погибли, 80 были ранены. Но не только от “своих” пуль. Террористы расстреливали всех, кто сопротивлялся и отказывался становиться в “живой щит”. Погибли также трое военнослужащих “Альфы” и семеро бойцов МВД…»
Всех интересовал вопрос: кто отдал приказ о штурме? Из Управления правительственной информации сообщили, что такого приказа не поступало, а действия спецназа были эмоциональной реакцией на крики заложников. Ельцин из Галифакса несколько прояснил ситуацию: «Это решение мы приняли с Ериным (министром МВД. — Б. М.) до отъезда. Но решили, давайте сутки, полтора суток подготовимся, чтобы что-то там не натворить во вред себе».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});