Также были направлены личные послания премьер-министрам Великобритании и Франции, и Израиля – Энтони Идену, Ги Молле и Давиду Бен-Гуриону.
В письме английскому премьер-министру А. Идену говорилось: «В каком положении оказалась бы сама Англия, если бы на нее напали более сильные государства, располагающими всеми видами современного истребительного оружия? А ведь такие страны могли бы в настоящее время и не посылать к берегам Англии военно-морского или военно-воздушного флотов, а использовать другие средства, например ракетную технику. Если бы ракетное оружие было применено против Англии или Франции, Вы, наверное, назвали бы это варварским действием. Однако чем же отличается бесчеловечное нападение, совершенное вооруженными силами Англии и Франции, на почти безоружный Египет?» Письмо содержало недвусмысленную угрозу: «Война в Египте может перекинуться на другие страны и перерасти в третью мировую войну» и «Мы полны решимости применением силы сокрушить агрессоров и восстановить мир на Востоке». Аналогичное послание направили и французам с небольшими изменениями.
Израильский премьер получил письмо, содержавшее, в частности, такие формулировки: «Выполняя чужую волю, действуя по указаниям извне, правительство Израиля преступно и безответственно играет судьбой мира, судьбой своего народа. Оно сеет такую ненависть к государству Израиля среди народов Востока, которая не может не сказаться на будущем Израиля и которая поставит под вопрос само существование Израиля, как государства» (Все тексты сообщений – подлинные)
Антураж, сопровождавший вручение посланий, был организован соответственно. Послов Англии, Франции и Израиля вызвали в МИД СССР среди ночи с 5-го на 6-е ноября. При вручении писем, послу Великобритании устно намекнули, что пять ядерных ракет, достаточных для уничтожения его страны как субъекта мировой политики, уже стоят на старте и заправлены. (Исторический факт)
Французскому послу сказали, что для уничтожения Франции достаточно примерно 7 или 9 ракет, и они сейчас готовы к запуску. Перепуганные дипломаты тут же бросились отправлять срочные шифровки своим правительствам.
В Лондоне и Париже ультиматум советского правительства произвёл эффект разорвавшейся бомбы. Ги Молле подняли с постели. Прочитав официальный текст ультиматума, а главное, сопровождавший его комментарий с конкретными подсчетами, сколько ядерных зарядов потребуется для уничтожения Франции, премьер-министр, как был, в пижаме бросился к телефону звонить в Лондон. В британской столице царила такая же нервозная обстановка. Премьер-министр Энтони Иден сразу вспомнил апрельский рассказ Хрущёва о 4-5 боеголовках, потребных для уничтожения Великобритании. (Исторический факт, реально так и было. У Хрущёва, в отличие от пришедших следом лидеров в реальной истории, были железные яйца.)
Консультации Ги Молле и Идена продолжались большую часть ночи. Поначалу они склонялись к мнению, что заявление советского руководства является блефом. Однако общая картина складывалась для Англии и Франции настолько неблагоприятно, что оба премьера начали постепенно склоняться к мнению, что операцию надо прекращать.
И тут французскому премьеру доложили о массированных радиопомехах в районе дислокации объединённого англо-французского флота в восточной части Средиземного моря и полном нарушении радиосвязи. Первая мысль была о возможном ядерном ударе – при ядерном взрыве большой мощности также нарушается радиосвязь.
Ги Молле бросил телефонную трубку, прервав на полуслове разговор с Иденом, и кинулся к телетайпу. Дрожащими руками, путаясь в клавишах, он набрал запрос в Москву. Однако в Москве ещё было раннее утро. Через несколько минут дежурный офицер связи из Москвы отстучал ответ: «Первый секретарь ещё не прибыл, как только он появится, ваше послание будет немедленно ему доложено.» (АИ)
Связь с Москвой ситуацию не прояснила. Продолжив консультации, всё ещё в состоянии серьёзного стресса, оба премьер-министра приняли решение, что операцию необходимо сворачивать. Угроза атомного удара была слишком весомой, чтобы рисковать.
В это же время, вечером 5 ноября, на космодроме Байконур стояла заправленная и готовая к старту ракета Р-5-3, со второй ступенью и разгонным блоком. Под ее головным обтекателем ждал своего часа первый искусственный спутник Земли.
Он сильно отличался от привычного нам шарика с антеннами. Шарик был гранёный, облепленный толстыми панелями солнечных батарей. У него были 4 антенны – 2 направленные вперёд и 2 назад.
Так как, в отличие от Р-7, последняя ступень Р-5 была очень маленькой и с Земли её разглядеть было невозможно, как и сам спутник, Королёв предусмотрел второй объект, который будет видно невооружённым взглядом.
Это был компактный цилиндрический контейнер, который открывался после выхода на орбиту. Из него надувался «воздушный шарик» из металлизированной плёнки, диаметром 5 метров. В космическом вакууме шарик летел вслед за спутником. (По такой технологии был выполнен американский спутник «Эхо-1» http://ru.wikipedia.org/wiki/Эхо-1, только у него была значительно большая масса и размеры)
Сергей Павлович Королёв сидел в пусковом бункере, прижимая к ушам две телефонные трубки одновременно. В тяжелой, вязкой тишине размеренно падали слова предстартовых команд. (Циклограмму запуска Р-5 найти не удалось, попытался адаптировать циклограмму «семерки», спёр тут: http://olejka.livejournal.com/577146.html Поправки и уточнения приветствуются)
– Ключ на старт!
Повёрнут первый ключ, система перешла в автоматический режим.
– Протяжка-1, – бумажная лента самописца протянулась вперед, началась запись параметров бортовых систем.
– Продувка, – топливная система ракеты продута азотом для освобождения от паров окислителя в целях противопожарной безопасности.
– Ключ на дренаж, – второй механический ключ перекрыл дренажные клапаны, через которые шёл отвод испаряющегося жидкого кислорода в атмосферу. Облачка белого пара, окутывающие ракету, исчезли.
– Протяжка-2, – бумажная лента протянулась дальше, началась запись информации о самом стартовом комплексе. Включились автоматические кинокамеры, снимающие старт.
– Наддув, – включился наддув баков ракеты, чтобы при выработке топлива и падении внутреннего давления баки не схлопнулись под действием веса конструкции и внешних нагрузок.
– Земля — борт, – отошла кабель-мачта с многоканальным штекером, ракета начала работать автономно от бортовых источников питания. (У баллистической Р-5 кабель-мачты не было, но поскольку на нее поставили 2-ю ступень и спутник, а их исправность надо дистанционно контролировать, кабель-мачта, вероятно, понадобится.)
Это ещё одна необратимая операция, поскольку снова вставить штекер, не выходя из командного бункера, нельзя. На оценку ситуации «стреляющему» даётся 13 секунд, это считается кульминацией старта.
– Зажигание!
Стартовый временной механизм дал команду на зажигательные устройства, вставленные в сопла ракетных двигателей. Начался обожаемый киношниками десятисекундный отсчёт. Послышался громовой рев двигателей, выходящих на рабочий режим.
– Десять!
– Девять!
– Восемь!
– Семь!
– Шесть!
– Пять!
– Четыре!
– Три!
– Два!
– Один!
– Промежуточная! – Двигатели вышли на полную мощность.
– Главная, подъём!!! – закричал в микрофон офицер.
Ракета начала очень медленно подниматься. Приподнявшись над стартовым столом на 30 сантиметров, она вырвала разрывной штепсель, окончательно освободившись от командных линий стартового комплекса. Теперь – пан или пропал, ракета полностью автономна. Она качнулась, и устремилась вверх, поднимаясь на столбе ослепительного белого пламени, сначала медленно, затем все быстрее и быстрее.
Один за другим следовали доклады с постов наблюдения:
– Десять секунд, полёт нормальный!
– Двадцать секунд, полёт нормальный!
Ракета поднималась вверх, ослепительный факел её двигателя освещал облака сверху. Она прошла плотные слои атмосферы и уходила всё выше.
– Есть отделение первой ступени!
Возле небольшого домика, в котором размещался ближайший к старту пункт радиотелеметрической информации, стоял автофургон с установленными внутри радиоприёмниками, настроенными на частоты передатчиков спутника. Внутри сидели двое сотрудников Королёва – Лаппо и Грингауз, с наушниками на головах, тревожно вслушиваясь в эфир.
При проходе через атмосферу головной обтекатель, под которым укрыт спутник, нагревался до 320-350 градусов. Передатчик спутника мог перегреться и выйти из строя. Система охлаждения, конечно, была, но вдруг?