Читать интересную книгу Жизнь замечательных времен. 1975-1979 гг. Время, события, люди - Федор Раззаков

Будь такая возможность, КГБ с большим удовольствием арестовал бы и самого Сахарова, но это было себе дороже — слишком большой величиной он был в диссидентском движении. Поэтому против академика использовались иные методы. К примеру, на него давили через его многочисленных родственников, в частности через дочь Таню. Та числилась фиктивным работником в цехе, которым руководила ее свекровь (там производились препараты медицинской диагностики), и КГБ был прекрасно об этом осведомлен. В декабре 1976 года против свекрови Татьяны были выдвинуты обвинения в нарушении финансовой дисциплины, и ее уволили с работы. Но главной жертвой этой интриги стала дочь Сахарова. В конце того же месяца в газете «Ленинское знамя» появилась большая статья под названием «Лаборантка-призрак», в которой Татьяну выставили в самом нелицеприятном виде (даже упоминали, как она однажды ездила без билета в электричке). А в начале февраля, когда против ее свекрови возбудили уголовное дело, дочь академика попала в число свидетелей, и ее беспрестанно стали вызывать в прокуратуру.

Тем временем в Театре на Таганке вовсю идут репетиции булгаковского «Мастера и Маргариты». До премьеры остается чуть больше месяца, поэтому все ужасно нервничают. 6 февраля было все как обычно: Любимов требовал от актеров собранности, сосредоточенности, те старались как могли. Где-то в середине репетиции случилось ЧП с исполнителем роли Воланда Вениамином Смеховым. В сценах, где он не был занят, Любимов попросил его находиться за занавесом и манипулировать «бебиком» (осветительный прибор среднего размера). Но, поскольку большую часть времени Смехов наблюдал за тем, что происходит на сцене, в один из таких моментов он увлекся и слишком близко поднес «бебик» к правому глазу. В итоге получил ожог, к счастью, легкий. Но из-за этого он вынужден будет пропустить завтрашнюю репетицию.

В эти же дни закончился срок пребывания Вячеслава Иванькова (он же Япончик) в Институте имени Сербского. Как мы помним, он угодил туда в декабре прошлого года с подозрением на невменяемость. 7 февраля медицинская комиссия, обследовавшая Иванькова, вынесла свой вердикт: «Больной страдает психическим заболеванием в форме шизофрении, невменяем в отношении инкриминируемых ему деяний, нуждается в направлении на принудительное лечение в психиатрическую больницу специального типа». Позже будут ходить слухи, что этот вердикт появился на свет не без участия друзей Иванькова — таким образом они спасали приятеля от колонии.

В тот же день во Дворце спорта в Лужниках состоялся очередной матч чемпионата СССР по хоккею. Играли два принципиальных соперника — «Спартак» и ЦСКА. Несмотря на то что эти команды в турнирной таблице разделяла пропасть — ЦСКА лидировал, а «Спартак» плелся в хвосте, — ажиотаж вокруг матча все равно был огромный: лишние билетики спрашивали еще у выхода из метро «Спортивная». Хорошо помню эту игру по нескольким причинам: во-первых, в тот день мне стукнуло 15 лет, во-вторых, в ходе нее произошел инцидент, который наделал много шума в спортивных кругах. Однако расскажем обо всем по порядку.

Игра началась с яростных атак «Спартака». Давно болельщики народной команды не видели своих кумиров такими нацеленными на ворота соперников, как в те несколько минут в начале игры: в течение трех смен спартаковцы не выпускали армейцев из их зоны. Если бы. Третьяк тогда пропустил шайбу, дальнейший ход игры мог сложиться совсем иначе. Но голкипер № 1 мирового хоккея выстоял, передав свою уверенность и партнерам по команде. В итоге армейцы оправились от первого шока и пошли в наступление. И уже на 11-й минуте Харламов зажег красный свет за воротами Зингера. Однако спустя две минуты Брагин восстановил равновесие. Все началось сначала.

Роковой для спартаковцев стала 19-я минута игры, когда в их ворота с интервалом в несколько секунд залетели сразу две шайбы: отличились Михайлов и Викулов. Потом во втором периоде; на 22-й минуте, Жлуктов увеличил разрыв — 4:1. Казалось, что после этого судьба матча уже решена. Но тут спартаковцы совершили невозможное: Куликов на 30-й и Пачкалин на 35-й сократили разрыв до минимума. На трибунах началась настоящая свистопляска: речевки спартаковских болельщиков одна за другой стали сотрясать своды Дворца спорта. Вдохновленные поддержкой трибун спартаковцы бросились на штурм ворот Третьяка… и прозевали атаку на свой ворота. На 38-й минуте Петров вновь увеличил разрыв до двух шайб. А потом произошло то, что навсегда выбило спартаковцев из колеи.

До конца второй двадцатиминутки оставалось меньше минуты. Шайбой в спартаковской зоне владел армеец Борис Александров, когда спартаковец Валентин Гуреев ловким финтом отнял у него резиновый кружок. Разобидевшись на соперника, Александров ударил его кулаком в спину, но Гуреев, не обращая внимания на тычок, устремился в зону соперника. Александров бросился следом. Погоня длилась недолго: когда Гуреев находился в углу армейской зоны и собирался отдать пас кому-то из своих партнеров, ему в спину на полной скорости врезался Александров. Гуреев со всей силы ударился головой о борт и потерял сознание. Судья немедленно дал свисток. Так как нарушение было очевидным да еще явно грубым, Александров был отправлен на скамейку штрафников на 5 минут. А Гуреева унесли с площадки на носилках, после чего на «Скорой помощи» отправили в больницу — он получил сильнейшее сотрясение мозга.

Этот инцидент видели миллионы зрителей: и те, кто сидел во Дворце спорта, и те, кто наблюдал за встречей по телевизору. Среди моих друзей были болельщики ЦСКА, так вот, когда на следующий день мы обсуждали этот эпизод, даже они дружно осудили поступок Александрова. Как я уже говорил, этот молодой хоккеист (а шел ему в ту пору 22-й год), обладая небольшим ростом и весом, отличался весьма драчливым характером. Не скрою, когда ЦСКА играл против канадских профессионалов, многим болельщикам (и мне в том числе) очень импонировала смелость Александрова: наконец-то, говорили мы, в нашем хоккее появился парень, который не дает себя в обиду. Но когда эти же качества Александров стал применять на родных просторах, от былого восторга не осталось и следа. А все потому, что практически все эпизоды силовой борьбы с участием Александрова перерастали в обыкновенную драку. Устрой Александров нечто подобное на улице, его бы сразу упекли на 15 суток в кутузку. А на хоккейной площадке ему все сходило с рук. Короче, на почве звездной болезни у талантливого, в общем-то, парня явно снесло «башню». Вот что писал по следам этого инцидента журналист «Советского спорта» Д. Рыжков:

«Мне не раз приходилось слышать этакое снисходительное: «Ну что вы (то есть мы, журналисты) придираетесь к Борису. Он еще мальчишка. Повзрослеет — поумнеет».

Взрослеть Александров действительно взрослеет. Но умнеть?! Этот «мальчик» даже не подъехал к лежащему на льду Гурееву, а в раздевалку шел с этакой ухмылкой на лице… Вальяжной походкой, вразвалочку шествовал Александров по коридорам Дворца спорта. Шуба, пробор — все как полагается. А мне вспомнились первые послевоенные годы: эдакие молодцы в кепках-малокозырочках с челкой, свисающей на низкий лоб, и их наглое: «А ты шо-о?!» Тогда в темных переулках можно было столкнуться со шпаной, желающей покуражиться.

Эти типы давно ушли в прошлое. И вот на тебе: на ледяной арене, залитой светом прожекторов, перед тысячами зрителей хоккейный шлем вдруг обернулся той самой кепкой-малокозырочкой…»

Говорят, зрителем того матча был сам Леонид Брежнев, который тоже возмутился инцидентом с участием Александрова. «Что этот мальчишка себе позволяет?» — якобы молвил генсек и приказал разобраться, хотя сам болел за ЦСКА. К делу подключили Главное политуправление Советской армии. Уже на следующий день после игры в команде ЦСКА было собрано открытое комсомольское собрание, которое посетил помощник начальника Главпура по комсомольской работе В. Сидорик. Выступившие на собрании капитан команды Борис Михайлов, комсорг Владислав Третьяк, игроки Николай Адонин, Виктор Жлуктов и другие резко осудили неспортивный поступок Александрова. Один из тренеров команды, обращаясь к Александрову, сказал:

«Александров, еще выступая за команду Усть-Каменогорска, страдал зазнайством, хотя действительно был сильным игроком. С ним приходится много работать в нашей команде. После серьезных разговоров он мог на некоторое время сдерживаться, но потом снова возникали рецидивы. Ни один советский спортсмен не может так поступать, как поступил Александров. Стыдно здесь сидеть всему руководству клуба и краснеть за твои действия, Борис».

Итогом собрания стало объявление провинившемуся строгого выговора. В тот же день по этому поводу собралась и спортивно-техническая комиссия Федерации хоккея, которая тоже вынесла свой вердикт: Александров был дисквалифицирован на 2 игры. Однако едва про это решение стало известно в Спорткомитете СССР, там посчитали его слишком мягким и пообещали впаять Александрову более суровое. Сказано — сделано: СТК наложил на хоккеиста условную дисквалификацию до конца сезона. В случае повторного нарушения хоккеисту грозило немедленное запрещение выступать за хоккейные команды мастеров.