— А, Макс, вот ты где!
В груди Сиены все сжалось. Она увидела подругу Макса. Боже, до чего она оказалась хорошенькой! Светлые голубые глаза в обрамлении черных густых ресниц, нежный румянец на щеках, большой рот с пухлыми губами. Розовый шелк облегал фигуру девушку, красиво обрисовывая изгибы.
У Сиены стало горько во рту, словно она выпила отвар коры дуба. Никогда прежде ей не было так некомфортно, как теперь.
— Съемка окончена? — спросила подруга Макса на слишком чистом для француженки английском.
— Да-да, окончена. — Судя по голосу, Макс был рад, что его подруга нашлась. Наверное, подумала Сиена, он счастлив возможности убраться подальше от нее и не вести вежливых бесед, к которым обязывает соседство. — Сиена, познакомься, это Хелен.
Сиена открыла рот, чтобы произнести что-нибудь, соответствующее случаю, какое-нибудь «Здравствуйте» или «Приятно познакомиться», но не смогла выдавить ни слова. Грудь сдавило так сильно, как не бывало в первые дни после аварии и перелома ребер, закололо сразу в нескольких местах, горло скрутило болью. Слезы, так давно удерживаемые, вскипели в глазах и горячими, почти раскаленными струями выплеснулись на щеки.
«Боже, на кого я, должно быть, похожа?!» — подумала Сиена в ужасе.
Пару мгновений она переводила взгляд с Макса на Хелен, затем из ее груди исторгся какой-то ужасный всхлипывающий звук.
Бежать! Скорее бежать прочь!
Вот только куда? В объятия репортеров, которые пасутся за воротами в ожидании отъезжающих?
Схватившись за голову, расталкивая на ходу гостей, Сиена бросилась обратно в церковь и захлопнула за собой тяжелую деревянную дверь.
Здесь было прохладно и пусто.
Хантер, заметивший ее бегство, бросился за Сиеной.
— Сиена! Постой!
Хелен обеспокоенно нахмурилась:
— Что с ней? Что происходит?
Но Макса уже не было рядом. Он галопом несся к деревянным дверям.
— Уйди! — бросил он на ходу Хантеру. — Это касается только меня и Сиены.
Он вошел внутрь и быстро затворил за собой дверь. В церкви смешались мириады запахов: ладана, женских духов, пыли и покоя. По какой-то странной причине эта смесь напомнила Максу об Англии и замке Генри.
Сиену он заметил не сразу. Как только закрылась дверь, в церкви стало темно, поэтому глазам требовалось время, чтобы привыкнуть к полумраку. Услышав тихий всхлип, Макс принялся озираться. Сиена сидела на одной из первых скамеек возле огромного венка из белых роз и лилий.
Макс пошел к ней.
— Уходите, прошу вас! — взмолилась девушка, закрывая лицо руками. — Я хочу побыть одна.
Шаги приближались, пока не замерли рядом.
Открыв лицо, Сиена увидела возле себя Макса. Она снова закрылась ладонями и заревела еще горше. Он присел рядом на корточки и молча ждал, пока Сиена поднимет голову. Когда это случилось, на Макса уставились заплаканные синие глаза. Сиена, кусавшая губы и шмыгавшая носом, снова напомнила ему маленькую девочку.
— Прости, — шепнул Макс. — Я не хотел тебя расстраивать.
Сиена быстро вытерла глаза.
— Ты не виноват. Я… плачу по другой причине. Дело не в тебе, — торопливо пробормотала она.
— Да?
Макс нахмурился, разочарованный. Как наивно с его стороны было думать, что Сиена плачет по нему! У нее могли быть сотни других причин для слез, учитывая те испытания, что выпали на ее долю.
— Если хочешь, просто поболтаем, — предложил Макс неуверенно. — Может, поплачешь мне в жилетку?
Он заметил, что Сиена распустила волосы, чтобы хоть немного скрыть шрамы на скуле. Не думая, что делает, Макс протянул руку и заправил прядь волос ей за ухо, открывая лицо.
— Не нужно, — торопливо сказала Сиена, снова выпуская прядь.
На мгновение их пальцы соприкоснулись, и Сиена ощутила горячую руку, поймавшую ее ладонь. Ей показалось, что кожу пронзило током.
— Почему? — очень тихо спросил Макс. Его голос был обволакивающим, словно физическое прикосновение, украденная ласка, которая ей не принадлежала. — Ты такая красивая.
— Прошу тебя, — взмолилась Сиена, отворачиваясь к белому венку. Ее глаза снова заволокло слезами. — Я совсем не красивая. Я… — Ее голос дрогнул. — Я стала уродиной!
— Это не так.
— Нет, так! И ты замечаешь это точно так же, как и я!
— Сиена, — начал Макс потрясенно.
Он был изумлен тем, как плохо она о нем думает.
— Нет, Макс, ничего не говори, — покачала она головой.
Было невыносимо видеть его жалость, его убогую попытку утешить и убедить в том, что является заведомой ложью. Особенно тогда, когда снаружи ждет красивая француженка.
— Умоляю тебя, не нужно лишних слов, Макс! Я все о себе знаю, и знаю, как я выгляжу. Ты не ранишь моих чувств, если признаешь это. — Сиена помолчала. — Прошлое есть прошлое, и его не вернуть. Я знаю, что вела себя отвратительно и гадко, испытывая твое терпение. Но по крайней мере мы друг друга любили и были искренни. Не нужно все портить ложью, прошу тебя!
— Боже, Сиена…
У Макса перехватило дыхание, надежда вновь затеплилась в груди.
— Я хочу сохранить наши отношения в памяти именно такими — без лжи, понимаешь? — бормотала девушка. — Мне известно, что ты теперь счастлив с другой. — Слезы капали из ее глаз, но Сиена, казалось, уже не обращала на это внимания. — Твоя подруга… она очень красива. Очень, очень красива, Макс. Она мне понравилась…
— Сиена… — вновь попытался прервать Макс, но Сиена не позволила этого сделать. Она боялась, что у нее больше не будет шанса высказаться.
— Правда понравилась. Наверное, тебе с ней хорошо и легко. Она отлично говорит по-английски, молодчина! Ведь у французов всегда есть акцент… — Слова лились помимо воли, сами собой. Сиена смотрела на Макса, силясь запомнить выражение его лица, любимые черты.
Макс смотрел на нее в изумлении. Теперь ему стала понятна причина ее слез. Сиена приняла Хелен за Фредерик! Но откуда она знала о француженке?
— В общем, я рада за тебя, Макс. Правда очень рада. Хантер говорил мне о твоей подруге и раньше, а сегодня я убедилась, что ты сделал верный выбор. Ты заслуживаешь доброй и любящей подруги, которая будет обращаться с тобой иначе, чем я…
— Сиена!
Макс воскликнул так громко, что слово многократно отразилось от высоких сводов церкви, словно монолог Сиены решил прервать сам Господь. Она уставилась на Макса.
— Уж не знаю, что сказал тебе Хантер, но Хелен вовсе не моя девушка. Мы просто дружим с давних пор и частенько друг друга выручали. — Макс помолчал, не зная, готов ли к признанию. — Я пригласил ее, потому что думал… думал, что мне понадобится моральная поддержка. — Слова не шли, и приходилось с трудом подбирать их. — Ведь я знал, что снова увижу тебя. Трудно было предсказать, как пройдет наша встреча.