Ах, бедняжку снова застали врасплох.
Амилия подскочила, поспешно поддернула до колен свои юбки цвета бронзы и бросилась к столу, где стояли кувшины с вином. Ох, как все это неправильно. Харине удвлялась, как долго Зайда позволяет Амилии носить платье, вместо того чтобы давным-давно одеть ее в куда более подходящие для корабля шаровары. Айз Седай наверняка немало удивилась, узнав, что стоит только кораблю покинуть зону видимости с берега, все женщины без малейшего сожаления расстаются с блузами. Амилия принадлежала к Коричневой Айя и хотела изучать обычаи Ата’ан Миэйр, но на это у нее практически не оставалось времени. Она здесь, чтобы работать, и Зайда ревностно следила, чтобы так и было. Амилия должна учить Ищущих Ветер всему, что знают и умеют Айз Седай. Видимо, она еще не окончательно усвоила, что сухопутные преподаватели – которые сами по себе являются редкостью – едва ли отличаются по статусу от палубного матроса. А сначала эта женщина считала себя равной Зайде, если не выше! Но цеп боцмана, с определенной частотой проходившийся по ее заносчивому заду, пусть и не очень быстро, но все же менял ее мнение. Амилия трижды пыталась сбежать! Как ни странно, но она не умела создавать Путевые врата. Это знание от нее тщательно скрывалось, и она прекрасно знала, что за ней следят на тот случай, если Айз Седай попытается подкупить какую-нибудь торговую лодку. Вряд ли она предпримет еще одну попытку. До ее сведения довели, что четвертый побег приведет к публичному наказанию – ее привяжут за щиколотки к рее. Маловероятно, что кто-то решит рискнуть под угрозой такого позора. После подобного Госпожу Парусов и даже Госпожу Волн обычно разжаловали в матросы, и те брались за работу с энтузиазмом, чтобы скрыть свой стыд в массе мужчин и женщин, вяжущих лини и работающих с парусами.
Схватив со стула подушку и презрительно уронив ее на пол, Харине заняла свое место в конце левого ряда. Шалон встала у нее за спиной. Она была самой младшей по званию, если не считать Марейл, усевшуюся напротив. Зайда сидела бы всего через стул от нее, если бы ей не посчастливилось получить по шестой массивной золотой серьге в каждое ухо и цепочку, которая их соединяла. Должно быть, у нее до сих пор чешутся мочки после прокалывания. Что ж, это приятная мысль.
– Раз он заставляет нас ждать, то и нам следовало бы вынудить его подождать, прежде чем впустить предстать перед нами. – Зайда махнула пустым бокалом Айз Седай, которая суетилась вокруг Марейл. Глупая женщина. Разве ей неизвестно, что в первую очередь нужно обслужить Госпожу Кораблей, а потом каждую Госпожу Волн в порядке старшинства?
Зайда поиграла коробочкой с дырочками, в которой хранились благовония, висевшей у нее на шее на очень тяжелой цепочке. Помимо этого, она носила широкое, тесное ожерелье из крупных золотых звеньев – подарок Илэйн Андорской.
– Он прибудет от Корамура, – сухо сказала она, – к которому ты должна была прилипнуть не хуже рыбы-прилипалы. – Ее голос не стал жестче, но каждое слово резало Харине, словно ножом. – Этот мужчина – единственный способ переговорить с Корамуром, ведь я не имею права общаться с ним без острой необходимости. И все потому, что ты обеспечила нам условие, что я могу встречаться с ним лишь три раза в два года. Из-за тебя я должна терпеть невоспитанность этого человека, даже если он окажется омерзительным пьянчугой, который после каждого слова будет бегать к борту и опустошать желудок. Теперь уж послом, которого я направлю к Корамуру, станет тот, кто умеет подчиняться.
Пеланна сначала захихикала, но тут же притихла. Видимо, подумала, что все такие же, как она.
Шалон обнадеживающе стиснула плечо Харине, но нужды в этом не было. Остаться с Корамуром? Никому, даже Шалон, она не могла рассказать о тех грубых методах, которые применяла Кадсуане, чтобы сломить ее волю, постоянно демонстрируя полное отсутствие уважения к статусу Харине. Да, на словах она была послом Ата’ан Миэйр, а на деле ее вынудили плясать под дудку Айз Седай. Харине только самой себе могла признаться, что едва не разрыдалась от счастья, когда осознала, что эта проклятущая женщина намерена позволить ей уйти. С другой стороны, видения той девчонки всегда воплощаются в реальность. Так утверждают Айз Седай, а лгать они не могут. И этого достаточно.
Туране скользнула в каюту и поклонилась Зайде:
– Прибыл посланник Корамура, Госпожа Кораблей. Он… Он вышел из путевых врат, раскрывшихся прямо на шканцах.
Ищущие Ветер загомонили, а Амилия дернулась, словно от удара боцманским цепом.
– Надеюсь, он не сильно повредил твою палубу, Туране, – проговорила Зайда. Харине сделала глоток из кубка, чтобы спрятать усмешку. По крайней мере, мужчине тоже придется немного подождать.
– Как раз нет, Госпожа Кораблей, – в голосе Туране сквозило удивление. – Врата распахнулись в целом футе над палубой. Он шагнул из одного из городских доков.
– Да, – прошептала Шалон. – Я знаю, как это сделать. – Она считала все, связанное Силой, чудесным.
– Не часто увидишь каменный док прямо над шканцами, – заметила Зайда. – Очень хорошо. Посмотрим, что за пьянчугу мне подсунул Корамур. Пригласи его, Туране. Но не слишком торопись. Амилия, я получу свое вино до наступления ночи?
Айз Седай судорожно вздохнула, всхлипнула, как будто вот-вот разрыдается, и бросилась за кубком. Туране поклонилась и вышла. Свет, что же такого натворила Амилия? Спустя достаточно долгое время – Зайда успела уже получить вожделенный кубок с вином – в каюту вошел мужчина внушительного вида с темными волосами, волнами рассыпавшимися по широким плечам. Его сложно было назвать омерзительным, да и пьяным он не был. С одной стороны на высоком воротнике его черного мундира поблескивал серебряный значок в форме меча, а с другой – красно-золотой значок в виде существа, напоминавшего тех, что обвивали руки Корамура. Дракон. Да, именно так их называют. Круглый знак на левом плече – на голубом эмалевом фоне были изображены три короны. Герб? Быть может, он не простой сухопутник, а знатный? И, значит, Корамур хотел выказать почет Зайде, направив этого мужчину в качестве посла? Хотя, если знать Ранда ал’Тора так, как его знает она, вряд ли это сделано преднамеренно. Не то чтобы он хотел кого-то унизить, а просто не обращал внимания на всякие почести.
Гость поклонился Зайде, аккуратно придерживая меч на боку, но не стал касаться ни сердца, ни губ, ни лба. Что ж, кое-что сухопутникам приходится прощать.
– Прошу прощения, если прибыл с опозданием, Госпожа Кораблей, – сказал он, – но я счел, что не стоит появляться, пока все не соберутся.
Должно быть, у него очень хорошая смотровая труба, если он смог разглядеть это из доков.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});