Читать интересную книгу Славянская Европа V–VIII веков - Сергей Алексеев

92

Седов, 1982. С. 29, 33–34; ср.: Терпиловский Р. В. Ранние славяне Подесенья III–V вв. Киев, 1984. С. 74–83. Судя по аргументации Р.В. Терпиловского и Е.В. Максимова, «нет ни археологических, ни лингвистических оснований для соотнесения всех этих родственных между собой групп памятников [киевских, колочинских и т. д.] со славянским населением». Тем не менее делается «вывод о принадлежности киевской культуры одной из крупных групп предков ранних исторических славян» (Славяне и их соседи 1993. С. 122). В справедливости этого осторожного определения сомневаться не стоит. Вместе с тем — с учетом вышесказанного — ясно, что считать колочинцев или «киевцев» славянами оснований нет, кроме социально-экономического и культурного сходства. Соседние, родственные и сходные по хозяйственному типу народы — славяне и восточные балты, — естественно, должны быть отчасти близки с точки зрения общественного уклада и быта.

93

Iord. Get. 36.: Свод I. С. 108/109.

94

См. карты: Седов, 1982. С. 20, 31.

95

Их упоминает Птолемей (Свод I. С. 50/51), локализуя близ Уральских гор (вероятно, южной оконечности). Возможно, упоминание Саурики за Доном на Певтингеровой карте фиксирует движение саваров на запад. Очевидно, сюда же относится гуннский этноним «савиры» как результат гунно-аланского смешения.

96

Топоров В.Н., Трубачев О.Н. Лингвистический анализ гидронимов Верхнего Поднепровья. М., 1962. С. 226; Седов, 1982. С. 138. Ср. еще Sebbirozi и Zabrozi Баварского географа (Назаренко 1993. С. 13/14). Из них первое явно отражает славянское «северцы»; возможно, от того же корня и второе. Но предпочтительнее возводить его к самоназванию не иранцев, позднейших севруков, а гуннов — савир.

97

Седов, 1982. С. 24.

98

Назаренко, 1993. С. 13/14.

99

ЭССЯ. Вып. 4. С. 149–152.

100

Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. М., 1986. Т. IV. С. 55. О возможной связи с Attorozi (и Aturezani?) Баварского географа см.: Назаренко, 1993. С. 29–30 (Прим. 30), 31 (Прим. 46).

101

ЭССЯ. Вып. 5. С. 183. Аналогично и происхождение гидронима *Dъneprъ (ЭССЯ. Вып. 5. С. 182). Вероятнее всего возводить эти названия к контактам праславян с антами и дакийцами в начале черняховского периода.

102

Птолемей говорит о сербах (к западу от Нижней Волги — Свод I. С. 52/53) вполне определенно. О.Н. Трубачев обосновывал для этнонима «сербы» индоарийскую этимологию (Трубачев, 1999. С. 74–75, 277) и связывал его с синдо-меотскими племенами, что в целом соответствует данным Птолемея.

103

См.: Седов, 1982. С. 12 (находки керамики колочинского типа на поселении Рашков), 22 (о близких к колочинским домах с центральным столбом на днестровских поселениях), 26, 30, 33, 40. Впрочем, колочинские женщины, изготавливавшие посуду на антских поселениях, могли быть и полнянками.

104

Седов, 1982. С. 24. М.И. Артамонов даже выделял из пеньковской особую «пастырскую культуру» и относил ее болгарскому племени кутригур (Артамонов М.И. Етническата принадлежност и историческоото значение на пастирската култура// Археология. № 3. София, 1969. С. 1 след.).

105

См.: Плетнева С.А. Хазары. М., 1986. С. 15–18.

106

Дорн Б. Каспий. О походах русов в Табаристан. СПб., 1875. С. 37. После этого Джамасп якобы «завладел и странами обоих народов». Это выглядит уже как чистый, хотя, возможно и древний вымысел. Невероятно полагать, что в своей акции возмездия Джамасп достиг каких бы то ни было славянских (антских или тем более словенских) земель.

107

Balcano-Slavica. I. Beograd, 1972. P. 9–42; Федоров — Полевой, 1973. С. 293–297 (о расселении славян из Прутско-Днестровских областей, то есть носителей пеньковской керамики и антских украшений — пальчатых фибул, в Румынии); Седов 1982. С. 19–20.

108

Седов, 1982. С. 12.

109

Об этом см.: Moravcsik G. Byzantinoturcica. Berlin, 1958. B. 1. S. 108.

110

См. карты: Седов, 1982. С. 13, 20.

111

Седов, 1982. С. 20.

112

Седов, 1982. С. 12, 13, 19–20. Ср.: Федоров — Полевой, 1973. С. 293–296.

113

Федоров — Полевой, 1973. С. 293–294; Седов, 1982. С. 20.

114

Balcano-Slavica 1972; Федоров — Полевой, 1973. С. 296–297; Седов, 1982. С. 19.

115

ПСРЛ. Т. 1. Стб. 6, 11.

116

Proc. Bell. Goth. VII. 22: 1.: Свод I. С. 186/187 (ср. примечание Л.А. Гиндина, В.Л. Цымбурского и С.А. Иванова — Свод I. С. 233. Прим. 118).

117

Славяне и их соседи, 1993. С. 178.

118

Федоров — Полевой, 1973. С. 294.

119

Псевдо-Кесарий (Свод I. С. 254). Некоторые исследователи считали фисонитов (данубиев) Псевдо-Кесария мифическим народом, что противоречит их четкой локализации. Л. Нидерле отождествил их в итоге со славянами-дунайцами (Нидерле Л. Славянские древности. М., 2000. С. 485), что с учетом противопоставления словен и фисонитов в автора совершенно невероятно. Скорее всего, данувии — тогдашнее самоназвание рипианов (в Дакии по обе стороны Дуная), которые, по словам Псевдо-Кесария, называют Данувием Дунай (Свод I. С. 255).

120

Свод I. С. 254.

121

Федоров — Полевой, 1973. С. 297–298; Comşa M. Die Slawen im Karpatisch-donauländischen Raum im 6–7 Jh.// Zeitschrift für Archäologie. 1974. B. 7; Kurnatovska Z. Die “Sclaveni” im Lichte der archäologischen Quellen// Archeologia Polska. Wroclaw, 1974. Vol. 15.

122

См.: Федоров — Полевой, 1973. С. 293, 298; Седов, 1995. С. 95–100.

123

Федоров — Полевой, 1973. С. 298.

124

*byvolъ ‘буйвол, вол’ (ЭССЯ. Вып. 3. С. 158–159); *capъ ‘козел’ (ЭССЯ. Вып. 3. С. 172–173); *košara ‘загон для скота’ (ЭССЯ. Вып. 11. С. 183–185); *mьrtьčina ‘падаль’ (ЭССЯ. Вып. 21. С. 151 — возможно, отчасти связано с исконнославянским *mьrtvьčina) и т. д. К балканским романским могут быть отнесены те заимствования из классической и народной латыни, которые отложились в восточной группе южнославянских языков (болгарском, македонском), а также заимствования с более или менее ясными восточнороманскими диалектными чертами. Им противостоит группа альпийских романских заимствований, отсутствующих или слабо представленных в восточных южнославянских языках (например, *xolča, *loktika).

125

Термины, связанные с бытом (*ban’a, *jьstъba, а также *bъtъ, *bъtarь — ‘боченок’), денежным обращением (*cęta), садоводством и растительностью вообще (*čeršьna ‘черешня’, *kъdun’a ‘айва’, но и *baka ‘ива’), виноделием (*mъstъ ‘муст’) и др. — см. ЭССЯ.

126

См., в частности: Рикман Э.А. К вопросу о славянских чертах в народной материальной культуре Молдавии// Краткие сообщения Института истории материальной культуры. 1954. Вып. 56.

127

Федоров — Полевой, 1973. С. 286.

128

Седов, 1982. С. 14, 18.

129

Ср.: Седов, 1982. С. 18; Славяне и их соседи 1993. С. 174 — словене Закарпатья хоронили умерших в грунтовых могилах, ставя урны с остатками кремации на кострищах с вымостками из камней; их предшественники же хоронили своих умерших в курганах, ставя урны в ямки, вырытые под кострищем, прикрытые каменной плитой.

130

Sklenář 1974. S. 272, 280; Седов, 1995. С. 24.

131

См.: Sklenář 1974. S. 271, 345.

132

См.: ЭССЯ. Вып. 4. С. 33–35. Это обстоятельство осознавалось и западноевропейскими средневековыми авторами, которые издревле переводили название «чехи» как «богемцы» (например, «бехеймары» у Баварского географа — Назаренко, 1993. С. 13/14 — один из немногих переведенных у него славянских этнонимов).

133

Козьма Пражский. Чешская хроника. М., 1962. Гл. 2. С. 33–34.

134

Dalimil. Kap. 2: 1–40. З. Неедлы придал большое значение приходу Чеха у Далимила из «Хорватии», считая возможным видеть здесь отражение некой миграции из чешской «Белой Хорватии» на юго-восток, в долину Влтавы: Nejedlý Z. Staré pověsti české jako historický pramen. Praha, 1953. S. 16–49. В свете археологических данных о заселении Чехии в первой половине VI в., а также очевидного прихода хорватов из Поднестровья в Чехию только после аварского вторжения ок. 560 г. представляется предпочтительным считать иначе. Наличие в Чехии области хорватов могло побудить Далимила перенести в балканскую Хорватию (в хронике — «Есть в сербском языке земля, ей же Хорваты имя») легендарную дунайскую прародину славян. Толкование племенного названия «чехи» от личного «княжеского» имени Чеслав позволило бы видеть в Чехе историческое лицо, но эта заманчивая перспектива опровергается лингвистами (См.: ЭССЯ. Вып. 4. С. 34). Очевидно, Чех лишь персонифицирует в своем образе группу словен, пришедшую на полупустынные земли древней Богемии в первой половине VI в. Можно добавить, что в XIII в. предание о Чехе уже было воспринято польскими хронистами. У Богухвала (Великая хроника. С. 52) Чех — младший из трех сыновей Пана, родоначальника славян, вышедших из Паннонии и давших начало королевствам лехитов (от Леха), русов (от Руса) и чехов (от Чеха). Чешский хронист Гаек из Либочан (XVI в.) существенно дополняет предание о Чехе как другими устными традициями, так и собственными домыслами. Представляет интерес сказание о братьях Госте и Черноусе, которые хотели удалиться от горы Ржип, но Чех, разрешив им выделиться, отсоветовал уходить далеко (Václav Hájek z Libočan. Kronika česká. Praha, 1981. S. 50–51). Предание отражает стремление чехов к компактному проживанию в окружении «немцев».