Читать интересную книгу История рыжего демона - Роджер Желязны

Ее замок!.. Она там… совсем рядом!

Но и сам синьор Родриго Сфорца тоже находится в этом замке. И вместе с ним его вассалы, слуги, телохранители и палачи…

Выступать в одиночку против целой армии слуг было чистейшим безумием. Корнглоу задумался. В душу его начали закрадываться сомнения. Теперь приключение, вначале казавшееся ему волшебной сказкой, и счастье, которое ждало его впереди в облике госпожи Крессильды, уже не рисовалось ему в столь радужном свете. Ведь подвиги во имя Прекрасной Дамы обычно совершали благородные рыцари, равные синьору Родриго по рождению и положению в обществе. А он, Корнглоу, — всего лишь деревенский конюх, волею случая получивший волшебного коня и золотой подсвечник. Что он может сделать? Победить синьора Родриго Сфорца в открытом бою? Но ведь он не обучен ратному ремеслу. Было бы чистейшим безумием вызывать господина Родриго на поединок. Конечно, Корнглоу слышал много легенд и былей о том, как простые парни вроде него добивались успеха у прекрасных дам. Но то были богатыри, наделенные отвагой и мужеством. Мог ли он равняться с ними? Скорее всего нет. Корнглоу знал, что воображение у него достаточно богатое для того, чтобы мечтать о необыкновенных приключениях, но, когда дело доходило до решительных действий, он тут же шел на попятный. Сможет ли он завоевать госпожу Крессильду, оставшись при этом целым и невредимым? Да и стоит ли вообще эта госпожа таких хлопот?

И тут за его спиной раздался сладкий голосок:

— Что это вы, сударь мой, смотрите на замок, словно вас там ожидает что-то необычное?

Корнглоу обернулся. Перед ним стояла миниатюрная девушка-молочница в платье, открывавшем взору все ее прелести. Густые темные кудри рассыпались по плечам, подчеркивая белизну кожи. Судя по всему, это была отчаянная кокетка — отлично зная, какое магнетическое действие оказывают на мужчин ее большие темные глаза, она подарила Корнглоу несколько ослепительных улыбок и многообещающих взглядов, сохраняя при этом наивно-простодушный вид.

— Это ведь замок синьора Родриго Сфорца? — спросил Корнглоу.

— В точности так, — ответила девушка. — А ты, видать, задумал похитить госпожу Крессильду?

— Откуда ты знаешь? — удивился Корнглоу.

— Я многое знаю. — Молочница улыбнулась, показав свои ровные белые зубки. — Если только я не ошибаюсь, ты втянут в игру, которую затеял один мой давний знакомый — рыжий демон.

— Он обещал, что госпожа Крессильда будет моей, — сказал Корнглоу.

— Хм! Обещать всегда легко! — хмыкнула девушка. — Я с виду простая молочница, но ведь внешность иногда бывает обманчива. Так что скажу без ложной скромности — я не обычная девушка. Я знаю многое из того, что происходит в мире волшебства и сказочных приключений. И вот я явилась сюда как раз для того, чтобы предупредить тебя. Та госпожа, которой ты стремишься завладеть, — стерва, каких еще поискать! Не позавидовала бы я тому, кто вздумает связать с нею свою судьбу. Эта змея превратит жизнь бедняги в сущий ад.

Корнглоу изумленно глядел на стоявшую перед ним девушку. Кто же она такая, если знает все о нем и о госпоже Крессильде? И чем дольше Корнглоу смотрел на нее, тем меньше он думал о благородной госпоже Крессильде из замка.

— Госпожа, — почтительно обратился он к темноглазой незнакомке, — я не знаю, кто ты, но, судя по всему, ты желаешь мне добра. Я не знаю, что мне делать дальше. Может, ты посоветуешь мне что-нибудь?

— Я сделаю еще лучше, — улыбнулась девушка, — я тебе погадаю. Я умею гадать по руке. Пойдем под крышу — там будет удобнее.

Взяв Корнглоу за руку, она увела его обратно в конюшню, в дальний угол, где свет еле пробивался сквозь полуприкрытое маленькое оконце и охапками было навалено мягкое душистое сено. Усадив Корнглоу на сено рядом с собой, девушка заглянула ему в глаза — и наш герой окончательно потерял голову. Глаза у этой ведьмы были словно два глубоких омута, а руки такие нежные, каких не бывает у простых крестьянок. От их ласкающих прикосновений по телу молодого человека разливалась приятная истома.

Глава 4

Пьеса, которую задумал поставить Аззи, вызвала большой резонанс в потустороннем мире. Духи даже заключали между собой пари, удастся ли Аззи довести свою постановку до конца, и ставки в этих пари были довольно высокими. Интерес к пьесе Аззи возрос еще больше, когда на сцену вышли старые греческие божества во главе с тучегонителем Зевсом. Конечно, это значительно усложнило обстановку. Архангел Михаил, не упускавший из вида ни одной мелочи, дни и ночи проводил в рабочем кабинете, принимая донесения от своих многочисленных агентов. И сейчас он пригласил к себе ангела Гавриила, чтобы выслушать его устный отчет и дать ему дальнейшие указания.

Михаил принимал посетителей в своей штаб-квартире, в административном здании Райских врат, расположенном в самом центре Небесной Тверди. Райские врата были высоким современным зданием, и ангелам оно очень нравилось. Помимо удовольствия, которое испытывает сотрудник, работающий в хорошо оборудованном офисе, здесь их не покидало трепетное чувство приближения к Высшему.

Ранние сумерки спускались на Место Благих Эманаций, как иносказательно называли центр Небесной Тверди. Шел легкий летний дождь. Гавриил торопился с докладом к начальству. Он пролетал по крытым галереям, хлопая крыльями и не обращая ни малейшего внимания на таблички с надписями: «По галереям не летать!»

Наконец он добрался до правого крыла здания, которое занимали Михаил и ангелы, находившиеся в его прямом подчинении. Гавриил остановился у массивной дубовой двери, откашлялся, оправил белоснежное ангельское одеяние, постучался и вошел в кабинет Михаила.

Михаил сидел за рабочим столом; в дальнем углу стола тихонько жужжал компьютер. Мягкий золотистый свет горел в кабинете.

— Ты почти вовремя, — в голосе архангела послышалась легкая нотка неудовольствия. — Я должен буду тотчас же отослать тебя обратно.

— А что случилось, сэр? — спросил Гавриил, присаживаясь на мягкий диванчик напротив архангельского стола.

— Дело с пьесой, которую ставит Аззи, принимает слишком серьезный оборот. Похоже, наш демон получил позволение вносить изменения в действительность у самой Ананке. Подумать только, ему дозволено даже творить чудеса во время постановки его пьесы! Но это еще не все. Ананке решила, что светлые силы не должны иметь никаких дополнительных преимуществ перед силами зла уже потому, что они олицетворяют добро. В настоящий момент мне доподлинно известно, что Аззи собирается вырезать кусок времени из реальной истории Венеции и перенести эту проекцию реального мира в другое измерение. Знаешь ли ты, чем это грозит?

— Не могу знать, сэр.

— Это грозит тем, что этот рыжий черт сможет переписывать историю, как ему заблагорассудится!

— Но, сэр, если я правильно понимаю, это никак не сможет повлиять на ход реальных земных событий. История человечества будет и дальше развиваться так, как ей положено развиваться, что бы там ни вытворял Аззи в ином измерении.

— Это так, однако ты не учитываешь всех политических последствий, которые может повлечь за собой подобное событие. Ведь примеру Аззи могут последовать другие. Мало ли на свете недовольных, жаждущих переписать историю по-своему! Они воображают себе, что история человечества должна быть чем-то иным, отличным от того, чем она являлась испокон веков, — длинной летописью человеческих бед и страданий. Возможность переписать историю подрывает основной принцип, на котором стоит наш мир, — принцип предопределения. Подобные теории опасны и могут увлечь человечество по ложному пути, по пути, где случай будет играть еще большую роль, чем он играет сейчас.

— Да, сэр, это очень серьезно.

Михаил кивнул.

— Более чем. Вся структура мироздания оказывается под угрозой. Мы можем потерять то высокое положение, которое занимаем сейчас. Возможно, нам придется отказаться от высоких идеалов добра во имя спасения мира.

Гавриил слушал начальника, приоткрыв от изумления рот.

— Но, к счастью, у нас остается еще одно верное средство в запасе, — задумчиво произнес Михаил.

— Какое же это средство, сэр?

— Раз уж дело зашло так далеко, мы можем поступиться теми высокими принципами, которые удерживали нас до сих пор от совершения дурных поступков. Теперь это больше не джентльменская игра, и мы можем пустить в ход все средства для достижения желанной цели!

— Так точно, сэр! — воскликнул Гавриил, а про себя подумал, что его начальник и раньше не гнушался подобными средствами, если считал, что цель их оправдывает. Михаил называл это диалектикой. — Так что же конкретно я должен сделать? — осведомился Гавриил.