Читать интересную книгу Путь Знахаря - Константин Утолин

— Вот садисты! Да я бы таких экспериментаторов своими руками придушил!

— Было бы забавно, если бы ты стал душить их чьими-то чужими руками, — улыбнулся Дмитрий. Прогрессора искренне возмутили действия «учителей» и экспериментаторов и он разошелся не на шутку. А «Иришка», связавшись с гиперсетью, вывела на экран бесстрастную статистику опытов Милграма. Цифры говорили сами за себя — разрываясь между жалобами жертвы и указаниями экспериментатора, между желанием избежать жестокости и желанием быть хорошим участником эксперимента, поразительно большое количество людей выбирали все — таки подчинение. Всего было проведено более двух десятков экспериментов — с участием более 1000 человек, включая студентов, профессоров университетов и домохозяек — и такая картина всегда подтверждалась.

— Кошмар какой-то, — обескуражено протянул Трофимов, разглядывая экран.

— Позднее, — продолжил Дмитрий, — было реализовано несколько более сложных вариантов этого эксперимента. В одном из них был добавлен второй «учитель», выполнявший все требования экспериментатора. Его тоже играл актёр. И в этом варианте только 3 из 40 подопытных прекратили эксперимент. Когда же этот подсадной «учитель», наоборот, отказывался продолжать, 36 из 40 подопытных делали то же самое.

— Во стадо то! Никакого собственного мнения!

— А когда указания экспериментатора давались по телефону, то уровень послушания сильно уменьшался (до 20% - отразила на экране «Иришка»). Но при этом многие подопытные притворялись, что продолжают выполнять указания.

Когда экспериментатор уходил, а в комнате оставался лишь его гораздо менее титулованный «ассистент», то эксперимент за неким уровнем прекращали 80% испытуемых.

Когда же им давали право выбирать напряжение самим, то 95% оставались в пределах 150 вольт.

Когда же от испытуемого требовалось не самому повышать напряжение, а лишь передавать приказы об этом от экспериментатора «учителю», роль которого играл также тайный помошник экспериментатора, то делать это за неким пределом отказались лишь 5%.

— Да что ж они все за овцы-то такие?! Почему, невзирая на собственные муки, продолжали подчиняться, доводя эксперимент до конца? Это же бесчеловечно!

Знахарь, прищурившись, посмотрел на друга. А ведь его поведение тоже укладывалось в эту же схему! И позже он это поймет. Интересно, какой будет его реакция тогда?

— Исследователей тоже волновали эти вопросы, — сказал Дмитрий. — И они выделили ряд факторов, определивших подобное поведение испытуемых. Во — первых, в условиях дефицита времени и стресса лишь очень малая часть испытуемых оказалась способной осознать то, что они являются участниками «эксперимента в эксперименте». С точки зрения испытуемого, события, участником которых он был, не имели смысла и не складывались ни во что определённое. Экспериментатор же реагировал на происходящее обезличенно, не принимая ни малейших попыток объяснить или оправдать это безразличие. Он также отказывался «ободрить» испытуемого, у которого не оказывалось способа «определить» для себя ситуацию. Кроме того, попытки испытуемых уклониться от продолжения эксперимента пресекались экспериментатором достаточно жёстко. Не грубо, а именно жестко.

Еще одним важнейшим фактором являлась эмоциональная дистанция. Испытуемые действовали с меньшим сочувствием к «ученикам», когда они друг друга не видели. А если жертва находилась на значительном расстоянии и «учитель» даже не слышал ее криков, почти все спокойно отрабатывали до конца. Если же «ученик» находился в той же комнате, то до 450 вольт доходили только 40 % «учителей». И еще больше уровень подчинения падал, когда от «учителя» требовали держать «ученика» за руку.

Ну и, наконец, еще одним фактором являлась поэтапность «втягивания» человека в действие. Представь себя на месте «учителя» в еще одной версии эксперимента Милграма — в той, которую он ни разу не попытался реализовать. Предположим, что уже после первого неверного ответа «ученика» экспериментатор просит тебя сразу же включить напряжение в 330 вольт. Щелкнув переключателем, ты слышишь стон «ученика», его жалобы на сердечное недомогание и просьбы пожалеть его. Станешь ли ты продолжать? Скорее всего, нет.

— Конечно нет! Да я бы этого Милграма!..

— А если бы тебе приказывали все больше и больше наступать на свою совесть постепенно? Все больше отступать от своих принципов, но каждый раз по чуть — чуть, так, что каждый следующий шаг кажется незаметным? Скажешь, у тебя такого по работе никогда не было?

Трофимов нахмурился. Речь пошла уже не о шаге в 15 вольт в эксперименте. Да было. Иногда приходилось подчиняться. И чувствовать себя последней сволочью! Но потом то он себя чаще всего оправдывал — находил способ. А иногда и сам делал некие действия, поступаясь совестью ради, например, карьерного роста. И ложь уже не казалась такой страшной, а отступление от инструкций выглядело как «действие по реальной ситуации». И постепенно подобного рода самооправдания получались все легче. Возникала привычка.

— Так вот Милграм сделал вывод о предрасположенности людей подчиняться фигурам, наделённым властью, доходя в этом до совершения вредных и опасных поступков, — продолжил Дмитрий, правильно истолковав молчание друга. — Результаты Милграма подтверждали способность отдельных, сравнительно тонких и малозаметных ситуационных сил, пересиливать исходные моральные установки большинства людей. Понимаешь, происходило постепенное, а потому незаметное, обесценивание моральных ценностей. Экспериментатор с самого начала опыта незаметно создавал у испытуемых цепочки умозаключений, которые постепенно, и при этом постоянно, повышали ценность следования правилам. И выполнение соглашения с авторитетным лицом становилось важнее имеющихся у людей внутренних моральных убеждений.

— И могу поспорить, наверняка находились и такие, кто даже получал от этого эксперимента удовольствие! — мрачно изрек Трофимов. — Есть в некоторых кровожадность.

— Не исключено. И знаешь, я думаю, чем слабее и незаметнее побудительные факторы, тем сильнее они оказывают воздействие. Маленький шажок не кажется преступлением. И постепенно может смениться вся система исходных взглядов и установок. Человек может полностью заглушить свою совесть и уже совершенно спокойно делать то, о чем раньше и помыслить не мог без содрогания!

— Это страшно. Но, если вдуматься, так оно и есть. И есть эффективные системы манипулирования и управления сознанием, когда у человека вроде как есть свобода выбора, но на деле же это иллюзия и его незаметно приучают делать то, что нужно кому-то другому.

— Да, я знакомился с подобными системами в Сети. И силу склоняющих к определенному поведению факторов тщательно рассчитывают. Она должна быть минимально необходимой для того, чтобы побудить человека к определенным действиям и при этом недостаточной, чтобы он понял, что делает. Чем слабее и незаметнее побудительные факторы, тем большие измения могут произойти в личности человека. Он станет примирять свою совесть с поступкам, которые совершил. Изменяя моральные ценности в направлении все большего соответствия делам! И это может продолжаться вплоть до постепенной смены всей ценностной системы психики в целом! Ни один даже из тех немногих смельчаков, кто нашел в себе силу и честность прекратить эксперимент и отказаться от полного подчинения, не поинтересовался состоянием «ученика» и уж тем более пошел к пострадавшему от его рук человеку, чтобы ему помочь!

— Но… — Трофимов раскрыл рот и замер. До него внезапно дошла жуткая истина, он понял, что сказал Дмитрий! А ведь он ТОЖЕ ЗАБЫЛ про второго участника эксперимента! Он даже не думал о нем!!! Его возмущало поведение «учителя», а об «ученике» он даже не вспомнил!

— Да — да, — грустно подтвердил его мысли знахарь. — Когда я первый раз читал об этих экспериментах, я пришел в ужас не только от содержания опытов, но и от поведения людей. Ни один! Представь, ни один! А ведь они не знали, что «ученик» подсадной! Они думали, что на самом деле мучают его! И они знали, какие примерно ощущения он испытывает! Им же давали почувствовать удар током в 60 вольт. А многие доходили до максимума. И даже не думали об «обучаемом». А знаешь почему? Потому что у «учителей» происходило резкое занижение оценки жертвы как личности вплоть до полного ее обезличивания. И происходило это именно из — за их действий против нее! Такие комментарии, как «он был настолько туп и ленив, что заслужил наказание», оказались обычным делом! Решившись действовать против жертвы, испытуемые, чтобы успокоить свою совесть и обосновать отступления от моральных устоев, считали необходимым начать рассматривать жертву как малозначительную личность, которую неизбежно ждет расплата за «недостаток интеллекта и характера». Ведь испытуемые в большинстве своем не замечали, что факторы ситуационного давления на них со стороны экспериментаторов были для них достаточно значимыми. Они не чувствовали, не осознавали оказываемого на них давления. Следовательно, они не могли оправдать свою измену собственным моральным установкам давлением со стороны проводивших эксперимент — и поэтому считали свой выбор и свои действия достаточно свободными. Естественно, что в результате возникало и нарастало несоответствие между моральными установками «учителей» и их делами. И пытаясь преодолеть его, они всячески «очерняли» тех «учеников», которых им приходилось мучить.