"Нанизав на крюк большого кальмара, пойманного накануне, — рассказывал доктор Мензис — я прицепил к тросу в качестве грузила 15-килограммовую свинцовую болванку. Моим единственным помощником в этой рыбалке был Том Доу, который должен был управлять лебедкой. В два часа ночи он привел в действие нашу «удочку», пожалуй, самую большую в мире. Лебедка быстро опустила приманку на глубину 360 метров — несомненно, самую большую глубину, на которой когда-нибудь ловили рыбу с помощью крючка и наживки".
После долгого ожидания, во время которого волнение двух рыболовов, не переставая, возрастало, мощный рывок со страшной силой натянул кабель.
"Мы с удивлением переглянулись. Что бы там ни было на противоположном конце троса, но оно с силой дергало за метровый крючок пятнадцатикилограммовый груз и стальной трос почти в треть километра длиной!
Тотчас же была приведена в действие лебедка, и туго натянутый трос пошел наверх. Через несколько секунд после начала подъема мы заметили, что натяжение троса ослабло. Когда крючок появился из воды, судовые огни осветили его погнутое тело… и больше ничего.
Кое-кто может посчитать мои слова обычными рыбацкими байками. Я, конечно, не могу этого доказать, но считаю, что рыба, которая могла сотворить такое на глубине 360 метров, должна была быть первым морским змеем, попробовавшим наживку, приготовленную человеком. Теперь я буду возвращаться с крючками все более и более мощными, и, надеюсь, в конце концов мы поймаем этого самого неуловимого монстра в мире".
Хотя все мои симпатии на стороне д-ра Мензиса, и его оптимизм согревает мое сердце, я считаю его самоуверенность несколько преувеличенной. На самом деле в океане существует множество достаточно известных науке животных, способных совершить подобное.
Совершенно очевидно, например, что кашалот в сотню тонн весом мог без труда заглотнуть крючок длиной 1 метр с нанизанным на него в качестве приманки кальмаром и натянуть почти 400-метровый трос, как струну. Он, конечно, не пропустил бы свою любимую добычу — крупного головоногого. Да и другой любитель кальмаров среди китообразных, дельфин гринда, взрослая особь которого может достигать веса 3 тонн при длине 9 метров, без сомнения, имеет силы, чтобы согнуть крючок из кованой стали.
Среди акул, на которых также может пасть подозрение в покушении на подобную наживку, можно вспомнить белую акулу, размеры которой могут превосходить 20 метров, и даже тигровую акулу, не превышающую 9 метров. Обе они прожорливы и свирепы, а их мускулистые многотонные тела обладают титанической силой.
Для крупных головоногих, в частности для гигантского кальмара весом в несколько десятков тонн, такая мелкая кража, бесспорно, является детской игрой.
Отметим также, что если бы одно из упомянутых выше животных действительно попалось бы на крючок, то сомнительно, что самоуверенный рыбак смог бы его хотя бы поднять на борт. Многотонное тело рано или поздно оборвало бы трос.
Мы знаем, что угорь длиной 1,5 метра весит около 10 килограммов, следовательно, экземпляр в два раза крупнее будет весить в восемь раз больше (два в кубе). Таким образом, угорь или мурена 3-метровой длины должна весить около 80 килограммов.
Элементарные вычисления показывают, что при сохранении всех пропорций змееподобная рыба 7-метровой длины должна весить около 3430 килограммов и будет слишком тяжелой, чтобы ее можно было поднять с помощью использованного троса. Эта относительная непрочность троса заставляет подозревать доктора Мензиса в том, что он сильно недооценивал размеры морского змея, которого сам считал гигантским угрем.
А какие шансы были у доктора Мензиса поймать экземпляр 15-метровой длины и весом 10 тонн? Ведь это как раз и есть предполагаемый размер взрослого гигантского угря, по самым скромным расчетам доктора Брууна.
Очевидно, еще не завтра можно будет легко поймать на удочку морского змея. Положение мало изменилось с тех пор, как Джоб иронизировал по поводу Левиафана.
Будущее за "таинственными островами"
Это не значит, что попытки поймать крупного змееподобного, особенно с помощью сетей и специальных ловушек, не могут дать хороших результатов, конечно если они будут производиться систематически.
Но у нас не должно быть на этот счет слишком много иллюзий. До сих пор таким способом не удавалось поймать более или менее крупного морского животного, такого, как кашалот. Их добывали загарпунивая, но только если речь шла о животных, регулярно появлявшихся на поверхности для дыхания. Дело представляется совершенно иначе, когда имеем дело с животными с легочным дыханием, но более скрытно ведущими себя у поверхности или имеющими жабры: никогда еще не удавалось загарпунить гигантского головоногого в открытом море, кроме того, который попался «Алектону», да и то найденного умирающим.
В любом случае надеяться поймать на удочку или сетью крупного неизвестного змееподобного, в то время как это не удалось сделать хотя бы с одним китом или супергигантским кальмаром, значит хотеть начать бегать не научившись ходить.
По-моему, самую большую надежду увеличить количество наших знаний о неизвестных морских чудовищах может дать использование подводных аппаратов улучшенной конструкции, которые позволили бы заставать их на месте, фотографировать, снимать на кинопленку. С этой точки зрения профессор Август Пиккар показал своим батискафом путь, по которому стоит идти. Вскоре подобные аппараты различных конструкций, разработанные гением французской морской мысли и военно-морским ведомством США, спустились до самого дна глубочайших океанских пропастей.
Чтобы изучать крупных морских еще неизвестных животных — и даже тех, которые считаются известными, но их частная жизнь мало изучена, — нет необходимости и даже совсем нежелательно погружаться очень глубоко: уровень 1200 метров, достигаемый иногда кашалотами, кажется исключительным рекордом.
Зона патрулирования располагается, по-моему, между поверхностью и порогом полной темноты, находящимся между 350 и 550 метрами в зависимости от прозрачности воды.
Гению командора Жака-Ива Кусто мы обязаны появлением автономного скафандра, позволившего начать использование тонкого слоя моря толщиной около 60 метров. Чтобы использовать более глубинные слои, тот же командор Кусто сделал двухместный аппарат — легко управляемую "погружающуюся тарелку": небольшой стальной эллипсоид с реактивным движителем. Этот аппарат начал функционировать в 1960 году и без проблем мог погружаться на глубину до 400 метров. Аппарат сферической формы, большей прочности мог достигать тысячеметровой глубины.