– Зачем тебе такие большущие листы для автографов? – спросил Тюбик. – Ты теперь подсолнухи вместо ромашек рисовать будешь?
– Нет, зачем же. Просто порежу твой альбом ножницами на маленькие листики и буду на них дальше мои ромашечки рисовать, чтобы дарить.
Тюбику стало очень жалко хороший альбом, но он его уже подарил, и возмущаться было поздно.
В то время, когда каменногорцы с каждым днем, пока разрастался Пачкуля, становились веселее и оживлённее, коротышки Цветочного города почему-то сделались, наоборот, задумчивее и печаяьнее.
И вот однажды вечером Пёстренький, чувствуя себя вроде как причиной необъяснимого уныния друзей, не выдержал и всё-таки поинтересовался:
– Братцы, я: на вас смотрю и удивляюсь: почему вы такие грустные?
Малыши и малышки переглянулись, будто выбирая, кому из них ответить. И тогда первой попыталась объяснить своё состояние Кнопочка:
– Наверное, Пёстренький, ты всем постоянно напоминаешь о Цветочном городе, И каждый думает: «Пора домой!»
Тогда Незнайка, чтобы не забывали, кто тут капитан, громко сказал:
– Я так и знал. И уже давно хотел объявить, что завтра мы отправляемся в обратный путь!
– Здорово! – закричали коротышки. – Верно ты, Незнайка, решил. В гостях хорошо, а дома лучше!
– Но надо сообщить о нашем решении друзьям в Каменном городе и попрощаться с ними, – предложил Знайка.
И каждый отправился к своим новым приятелям, чтобы рассказать о скором отплытии в Цветочный город. Знайка пошёл к академику Шишке, Тюбик – к Грифелю, Цветик – к писателю Шрифту, Кнопочка – к Скороговорочке, с которой она крепко сдружилась, а вот Лапочка, Незнайка и Пёстренький пошли к поклонницам Пёстренького.
Вечером, когда все путешественники собрались на пристани, выяснилось, что их известие очень опечалило друзей.
– Когда я рассказал о нашем возвращении домой, – сказал Знайка, – академик Шишка насупился и стал таким же противным и ершистым, каким он был в день нашей встречи!
– А когда я поговорил с Грифелем, – рассказал Тюбик, – он стал даже противнее, чем был в момент нашей драки на открытии моей выставки. Представляете, он опять начал называть меня не Тюбиком, а «уважаемым коллегой»!
– Это ещё цветочки, – пожаловалась Кнопочка. – Вы не поверите, но моя красноречивая подруга Скороговорочка аж заикаться начала от волнения, когда услыхала о нашем отъезде.
– А мои поклонницы, – вздохнул Пёстренький, – расплакались.
– Ничего, ничего! Некогда теперь нюни разводить! – сказал Незнайка.
– Приказываю всем подготовиться к отплытию завтра на рассвете.
ГЛАВА 20. ЗАСАДА
Утром всех путешественников удивил какой-то невнятный шум, скорее даже гул, который слышался вокруг из тумана.
– Странно! – заметил Гунька. – Слышишь, Незнайка, такое впечатление, будто рядом кто-то бормочет в тумане.
– Видно, сон тебе страшный приснился.
– Ты, Незнайка, неправ, – сказала Лапочка. – Мне тоже кажется, что вокруг нас кто-то переговаривается в тумане.
Незнайка отмахнулся от них и буркнул:
– Осталось только Стекляшкину объявить о таинственных инопланетянах!
Но туман стал рассеиваться, и перед всеми открылось удивительное зрелище. Набережная была запружена малышами и малышками, над которыми то тут, то там возвышались плакаты, где были нарисованы разные цветы и зеленые листики и написано: «Оставьте нам Зелёного Дракончика!», «Не отдадим Пёстренького!» и «Как ж нам теперь жить без цветов?!»
Но мало этого: выше по течению поперек реки покачивались десятки Лодочек в которых. сидели в основном малышки – самые ярые поклонницы Пачкули Пестренького. Все лодочки были связаны одним канатом от берега до берега. А над лодочками тоже были подняты подобные плакаты и транспаранты. К тому же на личиках малышек были нарисованы губной помадой разные цветочки. Это смахивало на боевую раскраску индейцев, вышедших на тропу войны.
– Вот тебе раз – сказал Незнайка, – Засада!
– Не просто засада, а настоящая осада! – поддакнул Гунька. – А так домой хочется. Может, ты и правда Пестренький, останешься здесь? Мы тогда спокойно дальше поплывём.
– Я хочу домой! – возмутился Пестренький. – Вы что же оставите меня этим туземцам, а сами уплывёте в Цветочный город?
– А что же – нам всем теперь из-за тебя, из-за того, что ты зелёный и кучерявый жить всегда в Каменном городе ж не возвращаться домой? – вскипел Незнайка.
– Успокойся! – вступилась за Пестренького Кнопочка, – Сейчас что-нибудь придумаем.
Она отвязала от борта маленькую лодочку из берёзовой коры прыгнула в неё и на вёслах быстро доплыла до заградительной цепи. Там Кнопочка поговорила с малышками в одной лодочке, в другой, потом третьей… За переговорами напряжённо наблюдали и путешественники, и местные коротышки, собравшиеся та набережной.
Вскоре все заметили, что серьёзные лица почитательниц Пёстренького стали: менее хмурыми, а потом они даже начали улыбаться. И под конец послышались радостный смех и крики: «Правильно, Кнопочка! Так даже лучше?»
Кнопочка развернула лодку и вернулась к флотилии. Когда она поднялась на плот, её все обступили и наперебой стали спрашивать:
– Вы договорились?
– Мы сможем вернуться домой?
– Придётся оставить Пёстренького?
Кнопочка лукаво улыбнулась и ответила:
– Я предложила им нашу помощь!
– В чём?
– Помощь в озеленении всего Каменного города. Я пообещала, что мы задержимся на несколько дней и превратим их город в замечательный сад!
– И в огород, – добавила Пышечка. – Чтоб у них всегда были свежие овощи!
ГЛАВА 21. «ЗЕЛЁНАЯ КРЫША»
На следующее утро академик Шишка и Знайка уже расхаживали во главе учёных, архитекторов и просто любопытных по центральным улицам и площадям города.
Их совещание началось на пристани. Сначала академик спросил Знайку, Пёстренького, Кнопочку и Винтика со Шпунтиком:
– Объясните нам, пожалуйста, как же мы сможем посадить много растений, если у нас нет ни одного семечка? Насколько мне известно, хотя ботаника у нас в Академии совсем не изучается, сажать надо семена?
– Совершенно верно, – согласился Знайка. – Но ещё лучше посадить уже проросшие семена или даже рассаду – молоденькие растения. Вот я и решил, что мы переоденем Пёстренького, а его одежду аккуратно, чтоб не повредить корни растений, разрежем на части ножницами. Таким образом мы получим много рассады, чтобы сажать в землю.
– В землю?! – с недоумением переспросил архитектор Тангенс-Ко– тангенс. – Вы, верно, забыли, что у нас в городе нет земли. Наша архитектурная доктрина, ну… то есть основная мысль, – пояснил Тангенс– Котангенс для окружающих, – состояла всегда именно в том, чтоб всю землю упрятать под асфальт, бетон или гранитный булыжник.
– Эка беда! – в один голос сказали Винтик со Шпунтиком. – Чтоб это исправить, у нас имеются самые разные приспособления на газировке: лебёдки, буры и даже новейшей конструкции отбойный молоток.
– Что за штука такая? – поинтересовался местный изобретатель Скороваркин.
– Специальный прибор на трёх колёсах, у которого есть бак с газировкой под давлением. К нему прикреплён шланг с краном, на конце которого можно закрепить одну из трёх насадок: хочешь – сверло, хочешь – топор, а можно и просто молоток. Когда нажимаешь на кнопку на рукоятке с насадкой, из бака вырывается пенящаяся газировка и течёт по шлангу.
– Очень надёжный и удобный прибор, – добавил к объяснению Винтика своё слово Шпунтик. – Работать – одно удовольствие: он сам сверлит, рубит, колет, а кругом сиропом пахнет и брызги газировки летят, чтобы пыль оседала.
– В нашем городе это будет незаменимая машина! – обрадовался Скороваркин. – Я даже знаю, как можно её усовершенствовать!
Мы подсоединим к ней самодвижущиеся дорожки-транспортёры. Машина будет прямо на них ссыпать разбитый асфальт и бетон. И все эти обломки своим ходом будут уезжать на окраину города, в пустыню.
Но тут среди всеобщего радостного говора послышался скрипучий голос архитектора Шпинделя, который последние годы возглавлял кружок Архитекторов:
– Я полагаю, что ваша радость неуместна!
– Почему же? – спросил Шишка.
– Потому что весь облик нашего города задуман как единое целое – этакая огромная серая скала! И в наш город просто не могут вписаться какие-то там газончики с этой, как её… травой или всякая там дребедень, которая торчит из Пачкули Пёстренького. Наш город создан не для цветочков! Каменный город – это симфония каменистого сюсюра, а не сладенького цветочного аромата.
Вокруг Шпинделя загалдели почитательницы Пёстренького:
– Мы больше не хотим жить среди пустыни и небоскрёбов! Гораздо лучше, если везде будет трава и цветы!
– Конечно, салатовая травка и разные цветочки! – кричала даже Пустышечка, которая раньше редко думала и говорила о чём-нибудь, кроме модной одежды, духов, помады и лака для ногтей. – Необходимо, милочки, менять жизнь. Я – за цветочную революцию!