Читать интересную книгу Стихотворения - Николай Языков

У Языкова есть красивые пейзажи, и порою он сближает с ними соответственные душевные состояния, например финляндская суровость вызывает у него представление о "злых годах", которые своей толпой настигают человека и становятся над ним темной свитой,

       Как эти сосны гробовые,       Угрюмой движимы грозой.

Или прелестен внутренней и внешней музыкальностью его "Вечер":

       Прохладен воздух был; в стекле спокойных вод,       Звездами убранный, лазурный неба свод       Светился; темные покровы ночи сонной       Струились по коврам долины благовонной;       Над берегом в тени раскидистых ветвей       И трелил, и вздыхал, и щелкал соловей.       Тогда между кустов, как призраки мелькая,       Влюбленный юноша и дева молодая       Бродили вдоль реки; казалося, для них       Сей вечер нежился, так сладостен и тих,       Для них лучами звезд играла вод равнина,       Для них туманами окрестная долина       Скрывалась и в тени раскидистых ветвей       И трелил, и вздыхал, и щелкал соловей.

Дорого то, что сияет на Языкове отблеск Пушкина, и желанен он русской литературе, как собеседник великого поэта. Они встречались там, где берег Сороти отлогий, где соседствуют Михайловское и Тригорское. Живое воспоминание соединяет его с этими местами, где отшельнически жил Пушкин, где был "приют свободного поэта, не побежденного судьбой". Языков понимал, какая на нем благодать от того, что он был собеседником Пушкина, и как это обязывает его. Вечную память и лелеял он об их совместных вечерах, памятных и для всей русской словесности. С ласкою воспел он няню Пушкина — "Свет Родионовна, забуду ли тебя?". А когда она умерла, он чистосердечно обещал:

       Я отыщу тот крест смиренный,       Под коим меж чужих гробов       Твой прах улегся, изнуренный       Трудом и бременем годов.

Кто в литературе сказал хоть одно настоящее слово, того литература уже не забывает. А Языков, среди лишнего и пустого, сказал несколько благородных и священных слов. И хотя патриотизм его вырождался в нечто мелкое, но зато и чужая красота, красота Италии, в его лучшие минуты заставляла сладкой болью сжиматься его сердце. К тому же он соединил свое имя с другими, большими, именами. Он сам это сознавал:

       И при громе восклицаний       В честь увенчанных имен,       Сбереженных без прозваний,       Умной людскостью времен,       Кстати вместе возгласится       Имя доброе мое.

Да, среди имен других "кстати" возгласится и скромное, отзвучавшее имя Языкова, поэта невысокой содержательности. [53]

" Год: 1914

Примечания

1

Сделаю так, чтобы ты обо мне помнил. [Ред.]

2

Bинно фон-Рорбах, первый гросмейстер лифляндских рыцарей.[Прим. Н.Языкова]

3

Действительно, стихи — музыка души. Вольтер. [Ред.]

4

Строка точек заменяет 11 строк

5

Строка точек заменяет 13 строк.

6

В верности и повиновении я — прежний; но люблю поболтать. Гете, "Эгмонт" [Ред]

7

Точки поставлены самим сочинителем. [Прим. Языкова]

8

И я могу притворяться. — Рамлер. [Ред.]

9

за доблесть. [Ред.]

10

в ту пору. [Ред.]

11

Но только наступит несчастье, спадает маска, человек сдается, но исчезает герой. [Ред.]

12

Старинную чернильницу. [Прим. Языкова]

13

Джеймс Макферсон. Поэмы Оссиана

James Macpherson The Poems Of Ossian

Издание подготовил Ю. Д. Левин

Л., "Наука", 1983

Серия "Литературные памятники"

OCR Бычков М.Н.

14

Соревнователь просвещения и благотворения, 1819, ч. VI. Ќ 4, с. 92–93.

"Послание к Кулибину" явилось первым выступлением в печати поэта Николая Михайловича Языкова (1803–1846). Появившееся в журнале Вольного общества любителей российской словесности, стихотворение сопровождалось примечанием: "Общество в поощрение возникающих дарований молодого поэта, воспитанника Горного кадетского корпуса, помещает стихи сии в своем журнале". Позднее, в 1824 г., Языков был принят в члены Вольного общества по рекомендации К. Ф. Рылеева. Возможно, мотив воображаемого полета в край Оссиана был подсказан Языкову стихотворением К. Н. Батюшкова "Мечта" (см. выше, с. 449). Юношеское увлечение Языкова Оссианом наложило в дальнейшем некоторый отпечаток на его ранние патриотические стихотворения на темы из отечественной истории: "Песнь барда во время владычества татар в России" (1823), "Баян к русскому воину" (1823) и др. Кулибин Александр Иванович (1800–1837), сын известного механика-самоучки И. П. Кулибина, был соучеником Языкова по Горному кадетскому корпусу и ближайшим другом в то время.

15

И будет вечен вольный труд…: Стихи русских поэтов о родине М.: Правда, 1988. OCR Бычков М. Н. mailto: [email protected]

16

Русская романтическая поэма.

М., Правда, 1985

OCR Бычков М.Н. mailto: [email protected]

17

Впервые — Н. М. Языков. Полн. собр. стихотворений. М.-Л., 1934, по автографу из бумаг приятеля Языкова Н.Д. Киселева. Написано между 1822 г. (выход "Шильонского узника") и началом 1824 г. (23 марта 1824 г. поэт" письме к братьям упоминает "Валдайского узника" как известное им произведение). Языков скептически относился к русской подай "байронического" типа (см. его резкие отзывы о "Братьях разбойниках" и "Бахчисарайском фонтане" — Языковский архив, вып. 1. Письма Н.М. Языкова к родным за дерптский перид его жизни (1822–1829). СПб., 1913, с. 100, 118, 128 и др.).

Его собственные замыслы в жанре поэмы ("Ала", "Меченосец Аран"), оставшиеся незавершенными, развивались в русле декабристского тираноборческого историзма. Характерно суждение поэта: "Еще мне нравится то, что у нас теперь один Байрон на языке, как nec plus ultra (самое высшее) в судах литературных, что всякого почитают его подражателем или желающим идти по его дороге" (там же, с. 187). Пародия на перевод Жуковского — еще одно свидетельство критического отношения Языкова к складывающейся романтической традиции. Языков сохраняет метрическую и интонационную структуру "Шильонского узника", порой заостряя ее (рифмовка конечной и начальной строк разных главок, см. границы главок 4–5, 6–7, 7–8; ср. у Жуковского границы XI-ХII и ХIII–XIV гл.). Прием, использованный Языковым — повествование высоким слогом о низменной реальности (с оттенком грубоватой фривольности), — восходит к жанру ирои-комической поэмы.

Стр. 517. Смотрите на меня: я худ! — Ср. с началом первой главки у Жуковского: "Взгляните на меня: я сед".

Стр. 518. Сей задымившийся Валдай // Для холостых — прегорький край. — Комизм усилен тем, что Валдай традиционно воспринимался как место развращенное. Ср. в "Путешествии из Петербурга в Москву": "Сей городок достопамятен в рассуждении любовного расположе ния его жителей, а особливо женщин незамужних" — А. Н. Радищев. Полн. собр. соч. М.-Л., 1938, т. 1, с. 300. Всегдашней пылию покрыт, // Как монастырь Валдай стоит. — Ср. у Жуковского: "На лоне вод стоит Шильон" (гл. II).

Стр. 521. И после этого — живи. — 8 глава представляет наиболее близко подходящую к источнику пародию. — ср. трагическую IX главу у Жуковского.

А.С. Немзер,

А.М. Песков

18

Теперь давайте пить и вольною ногою        О землю ударять…

Гор., кн. 1, песня XXXVII (перевод А. А. Фета). — Ред.

19

Итак, будем веселиться, пока мы молоды… (лат.). — Ред

20

Инкогнито (лат.). — Ред.

21

Публикация и комментарии В. Коровина

Русская литература, N 4, 1961.

OCR Бычков М.Н.

22

Языков Д. Д. Материалы для "Обзора жизни и сочинений русских писателей и писательниц". Вып 14.: (Русские писатели и писательницы, умершие в 1894 году) // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII–XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1994. — С. 262–316. - [Т.] I.

http://feb-web.ru/feb/rosarc/ra1/ra1-262-.htm

23

Крылов И. А. в воспоминаниях современников / Вступ. статья, сост., подгот. текста и коммент. А. М. Гордина, М. А. Гордина. — М.: Худож. лит. 1982. - 503 с. (Серия литературных мемуаров)