их определили в приют, больше похожий на особняк лорда, и объяснили, что они будут учиться читать и писать, а в будущем сами смогут решить, кем хотят стать.
Два брата не понимали, что происходит, и отказывались верить в чудеса, пока однажды для них не устроили экскурсию в замок, где продемонстрировали обучение солдат, пообещав, что каждый сможет в будущем также пойти на службу.
Именно в тот момент они увидели возможность для того, чтобы вернуться в империю и отомстить за смерть своих родителей, а также способ, которым они смогут получить больше силы ради убийства дяди, который лишил их всего.
Последние два года стали ужасающими для детей, но сейчас им больше ничего не угрожало. Было множество семей, желавших приютить их, однако Ирвин всегда плакал, когда думал, что предаст тем самым мать и отца, в результате они всегда отказывались, а в самом приюте никто не настаивал, чтобы они его покинули.
На днях пришёл очередной человек, желавший усыновить их. Монах Шима, управляющий приютом, очень старался убедить детей хотя бы поговорить с ним, но мальчики наотрез отказывались, однако человек сам пришёл к ним в комнату.
Людвик стоял в центре комнаты между кроватями спиной к окну, загородив собой младшего брата. Хотя он понимал, что ему не навредят, но теперь его магия стала куда сильнее, и, хотя сам мальчик этого не знал, однако любой, кто его проверит, мог определить его силу на уровне железного рыцаря.
К счастью или несчастью, об этом узнал Шима, который заметил колебания маны в детях и, поняв, что они оба являются магами, нашёл человека, который обращался к нему в поисках детей, обладающих маной.
Два брата смотрели на монаха в дверях и толстого мужчину, вошедшего в комнату, с серьёзным лицом, смотревшим на них.
Детям он сразу не понравился, так как они много раз видели аристократов, выглядевших точно так же, однако по манерам можно было понять, что мужчина лишь подражает дворянам.
— Меня зовут барон Воркат Клэйм, я вассал графа Шерманин и служу виконту Виктору Балтес, — начал мужчина и, пройдя в комнату, в которой стояли две кровати, сел на самом краю.
Братья не сводили взгляда с него, словно он хотел причинить им вред.
На самом деле, Воркат, вернувшись в вотчину, узнал от монаха, что нашлись дети, соответствующие его запросу.
Являясь почётным бароном, глава гильдии «Балтес» теперь не мог и не хотел закончить свою жизнь в безвестности.
У него отсутствовала магия, которая могла бы дать ему больше возможностей, поэтому, даже женись он на женщине с магией хотя бы железного уровня, их потомство вряд ли получило хоть какие-то способности, поэтому он искал детей, у которых уже была магия.
Обратившись за помощью к Шиме, он отправился выполнять поручение Виконта, а по возвращении получил обнадёживающие новости.
— Я знаю, что вам тяжело пришлось в жизни, и не виню вас в вашей подозрительности. Вы же знаете, кто спас вас в столице, и что именно мой господин дал вам шанс на лучшую жизнь, — вновь заговорил торговец.
Людвик сразу подумал о том, что настало время платить за хорошую жизнь, которую им дали в этом месте. Однако теперь он не был слабым мальчиком и мог защитить брата. Его глаза смотрели на человека перед собой, а в голове уже зрел план побега.
— Не волнуйтесь, никто вас этого лишать не собирается, даже если вы откажетесь от моего предложения. Но монах сказал, что вы часто обсуждаете с братом желание отомстить кому-то. — После этих слов торговец замолчал, видя панику на лице ребёнка.
Людвик действительно запаниковал, а ощущая, как Ирвин в своём кулачке сжимает его рубашку, понимал, что его брат также боится. Теперь оставалось только бежать. Однако слова торговца, последовавшие далее, удивили детей.
— Если вы хотите отомстить, я не могу быть против этого, но могу помочь вам стать сильнее. Если вы согласитесь с усыновлением, я обещаю сделать всё, чтобы вы стали рыцарями моего господина, и уверяю, что на его службе никто не посмеет даже косо посмотреть на вас, будь это хоть сам император, — уверенно заявил Воркат.
Он действительно верил в то, что говорил. После происшествия в Литлрок торговец вообще сомневался, что в этом мире существует человек, способный противостоять его лорду, поэтому он всё больше хотел оставить наследника, который пронесёт имя отца через сотни лет, и о нём будут говорить как о человеке, «стоявшем» рядом с Виктором и оставившем после себя знатный род, получивший свой титул от виконта Балтес.
— Ч-чего вы хотите? — наконец спросил Людвик, обращаясь к торговцу.
— Вы станете моими сыновьями, а я помогу вам эликсирами, деньгами, найду учителя и обеспечу лучшей экипировкой, которую только можно купить, — слегка улыбаясь, ответил Воркат.
Всё, что ему было нужно, — это маг, который примет на себя его титул и сможет, находясь рядом с Виктором, подняться выше и получить настоящий наследуемый титул с наделом. Так его имя останется в истории до тех пор, пока их род не угаснет, ведь именно он будет тем, кто основал собственную фамилию.
Два мальчика, младшему из которых было шесть лет, а старшему — восемь, не могли планировать так далеко, но, услышав, что им дадут лучшее оружие, экипировку и шанс попасть в личную стражу виконта, думали только об этом.
Людвик понимал, что ради мести рыцарю земного уровня недостаточно просто тренировок, требуется множество эликсиров, а также наставник, который по силе сам будет не ниже земного рыцаря, но кто согласится тренировать сирот?
В его планах было учиться здесь, пока есть возможность, а потом пойти на службу к лорду, где ему, возможно, удастся выделиться среди других и попасть в гвардию, но прямо сейчас появился другой вариант, а всё, что требовалось, — это принять предложение человека перед ними.
Обернувшись к Ирвину, который прятался за его спиной, он неожиданно для себя увидел решительный взгляд младшего брата, который голубыми глазами смотрел на него.
Без слов было понятно, что тот думает, и, вновь развернувшись, Людвик посмотрел сначала на торговца, а затем на монаха, который всегда тепло относился к ним.
— М-мы согласны — неуверенно ответил мальчик.
Шима подбадривающе кивнул, надеясь, что новая семья отвлечёт детей от мрачных мыслей, ведь он регулярно слышал, как дети обсуждали свои планы, оставаясь наедине.
Для монаха каждый ребёнок был драгоценностью, но у него не было решения, которое могло помочь им. Когда Воркат,