— Вот видишь, он не думает что творит, и что? — тоже занервничал брат, отодвигаясь от меня на всякий случай. По коридору пробегали черные молнии и с шипением устремлялись за беглецом. Запахло озоном.
— А-а-а! Чтоб он заплесневелым куском сыра подавился! — Я наконец-то поняла что именно к нам приближается.
— И ты меня обвиняешь в жестокости! — Тома не отрывал взгляда от темного зева коридора.
Треск уже бил по ушам, и на нас выполз огромный энергетический шар. От него ветвились молнии. Он был зол, очень зол. Прямо как создавшая его магичка.
Шар заметил нас, если можно так выразиться, и замер, «принюхиваясь». Мы с Томой, не сговариваясь, указали пальцем в том направлении, куда унесся Линк.
— Мы не те, кто тебе нужен, — уверенно произнес брат и прикрыл глаза. Создавалось впечатление, что он молится. А, может, и правда?..
Шар несколько минут висел напротив, заставив меня здорово понервничать, а потом, сорвавшись с места, мгновенно разогнался.
Раздался хриплый вздох. Ох, да это ж я забыла, что нужно дышать…
Тома привалился к стене и дышал так, будто только что пересек Черные горы. По его лицу крупными каплями стекал пот.
— Да… Страшна бабушка в гневе… — через некоторое время выдохнул он. — Надо же было сотворить ТАКОЕ в замке, полном народу. Надеюсь, никто не пострадает.
Я согласно кивнула. Бабушка действительно тот еще фрукт. Взять хоты бы факт, что она единственная женщина за всю историю Черного замка, имевшая, да и сейчас имеющая гарем. Постоянно обновляемый. Почему? Да потому что никакой нормальный мужчина не выдержит ураган под красивым дриадским именем Сабриэль. Не знаю сколько всего за ее долгую жизнь у нее было мужей, но на данный момент их пять. И Линк — самый последний и молодой из них. Сабриэль приобрела его совсем недавно, года два назад. Удивляюсь, как он со своим характером до сих пор жив? Бывают, однако, на свете чудеса!
Бабушка привезла его из очередной поездки в Кривль. Блондинистого, смазливого и влюбленного в нее до безумия… Впрочем, бабушке всегда нравились красавчики без капли мозгов в голове. И, как правило, чем меньше у поклонника мозгов, тем длилась ее любовь. Думаю, Линка она будет любить вечно. Если, конечно, не прибьет в тихой семейно ссоре. И чем он ее только вывел? Нагрыз сырных крошек на кровать?
— Не знаю, но с него станется, — ответил на мою последнюю мысль, высказанную вслух, Тома. И усмехнулся. — Готов поспорить, он ласково зовет бабушку кусочком сыра с плесенью!
— Да уж, — я хихикнула. — После такого, пожалуй, озвереешь.
— Да нет, — брат пожал плечами и улыбнулся, — ей вроде как даже нравится. Говорит, что так ее еще никто не называл.
— И не назовет. Он ее, наверное, любит.
— Ага. — Брат ехидно хмыкнул. — Да он за любую выскочит, что сыром поманит.
— Н-да, это минус, — согласилась я. — Я смотрю, он тебя достал сильно?
— Да кого он только не достал! — брат безнадежно махнул рукой. — Совсем одичал. У нас теперь все с полными карманами сыра ходят. Пристанет, так хоть будет чем отвлечь…
Я расхохоталась.
— Прямо так!
Тома сокрушенно кивнул, но в то же время озорно подмигнул, на миг выходя из образа.
— Ну, что? — спросил Тома, и я поняла, что больше отвлекать от предстоящего и поднимать настроение мне никто не будет. — Готова?
— Всегда готова, — кисло улыбнулась я.
— Да ладно, не волнуйся, — брат подбадривающе похлопал меня по плечу. — Все будет хорошо, и не из такого выпутывались!
— Твои слова, да богам в уши, — я вздохнула. — Ладно, чего ждать, пошли.
— Ничего еще не хочешь себе оторвать? — сатирически поинтересовался Тома.
— Нет, спасибо, мне уже хватит. Только не бросай меня слишком сильно.
— Не буду.
Перед самыми дверьми в жертвенный зал Тома тряхнул головой, закрывая глаза челкой, и снова заправил волосы за ухо. Но после этого действия рядом со мной стоял совсем другой человек. Взгляд стал острым, но безразличным, иронически приподнятые брови будто закаменели, все черты лица заострились. Изменилось все: осанка, разворот плеч. И, когда он поднял меня на руки, я еще сильней почувствовала разницу. Его прикосновения стали жестче, небрежней.
Вот это я понимаю — мгновенное перевоплощение! Труппа Большого Королевского нервно курит в сторонке!
Я натянула на лицо счастливую улыбку идиота, киселем обвисла у брата на руках и, захохотав, ухватила Тому за волосы. Подергала. Тома скривился и, толкнув дверь, раздраженно рыкнул:
— Айлисса, tirlit taorte l'rot thits! Прекрати!
Ух ты, как! Печатное слово крепкое, а непечатное — крепче!
Я вполне натурально свела глаза в кучу и захихикала. Сжала пальцы и потянула за волосы.
— Ай! — зашипел Тома и, оскалившись, разжал руки. — Все, Фарин, я притащил эту ненормальную!
Я рухнула на пол и, свернувшись калачиком вокруг ног Тома, захныкала.
— Каратово племя! Мать вашу! — озлобленно ругался брат, пытаясь высвободиться. Причем довольно чувствительно пнул меня сапогом по ребрам. Ну, подожди, я тебе это еще припомню! — Да отцепись ты!
Меня схватили за шкирку, подняли так, что ноги оторвались от пола, хорошенько встряхнули и швырнули в центр комнаты. Я завыла, невероятным усилием удерживаясь от злобного взгляда в сторону Тома. Ну, зараза, ты у меня еще попляшешь! Вот только с Фарином разберусь, и можешь начинать бояться! Я тебя целиком в медвежьем жире зажарю! До хрустящей корочки!
Глава семьи, бодренький старичок Фарин, быстро прервал поток ругани. Благодарственно кивнул и позволил братику удалиться. Что племянник Мерка и сделал — гордо развернулся, окинул всех нас вместе и меня в частности презрительным взглядом, будто помоями облил. И вышел. Ничего, братец. За этот взгляд ты тоже ответишь.
Старичок чем-то шуршал возле центральной колонны. Ну, она только называется колонной. На самом деле это шестигранное возвышение со скошенными основаниями и углублением для жертвенной чаши. Старик же бухнул на колонну какую-то громадную и очень старую на вид книгу. Да этот раритет, по ходу, старше нашего рода! Вот так древность!
В зале нас было только двое. Фарин что-то искал в книжке, а я уже начала волноваться. Не забывая, правда, попискивать и поскуливать. Где их носит?!
И, как будто в ответ на мои мысли, амулет на шее Фарина коротко вспыхнул. Сразу после этого в потайную дверь, о существовании которой я до сегодняшнего дня и не подозревала, постучались.
— Входи, — хмуро буркнул Фарин, просматривая страницу книги на свет. — Привел?
— А как же, — голос Мерка я узнала не сразу. А как узнала — вздрогнула.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});