— Эх, зря мы продукты в дорогу не догадались захватить! — запоздало сообразила девушка. — Я сегодня собиралась позавтракать после тренировки, но вместо этого ушла в гости к эльфам.
— Предлагаешь вернуться? Или найти какую-то еду здесь в лесу? — уточнил я.
— Нет, конечно. Возвращаться глупо, мы уже почти дошли.
Я не стал с ней спорить — если почти дошли, значит, нужно немного потерпеть. И мы продолжали идти. Постепенно начало смеркаться, а мы только-только добрались до подножия скальной гряды. Стало заметно холодать, опять пошёл мелкий моросящий дождь. По скользким камням мы стали карабкаться вверх. Было заметно, что девушка сильно устала. Камилетта уже не веселилась, но упорно продолжала двигаться дальше.
На обсыпающемся каменистом склоне я заметил куст шиповника, его колючие ветки были густо обсыпаны красными плодами. Я подошёл к шиповнику и сорвал одну из ягод, раскусил, очистил от колких волосков и семечек и осторожно попробовал на вкус. Обычный шиповник, кислый и вполне съедобный. Абсолютно такой же, как растёт у меня возле дома. Я подозвал Камилетту и предложил нарвать ягод, чтоб сбить чувство голода. Дочь герцога отнеслась к идее поедания ягод очень скептически. Она долго уточняла, что это за ягоды, и уверен ли я, что они съедобные. Потом всё же рискнула попробовать, и вполне осталась довольна результатом. Мы собрали все ягоды шиповника, часть взяла дочь герцога, часть я насыпал себе в напоясную сумку.
Мы поднимались всё выше и выше по поросшей редким кустарником сплошной мешанине камней, пока не упёрлись в вертикальную скалу. Пути вперёд дальше не было, карабкаться же вверх по практически отвесной скале в темноте по скользким камням было бы равносильно самоубийству. Даже упрямая Камилетта, в конце концов, согласилась, что мы никак не успеем сегодня дойти до эльфов.
Между тем стало уже совсем темно, наступила ночь. Стало очень холодно, да и мелкий моросящий дождь никак не прекращался. Нужно было где-то заночевать, хотя на поросшей редким кустарником мешанине скользких от дождя камней найти укрытие казалось проблематичным. Таким же затруднительным был бы и спуск в темноте по качающимся обсыпающимся валунам, некоторые из которых были размером с автобус. В довершение наших бед из леса под нами раздался волчий вой — сначала одинокий, но к нему постепенно присоединились несколько других хищников.
— Мы погибнем? — как-то обречённо спросила меня Камилетта.
— Почему? — удивился я такому странному вопросу.
— Ну как — еды нет, укрытия над головой нет, холодная ночь, я вся замёрзла, промокла и устала, и стая хищников подкрадывается в темноте…
— Мы, конечно, умрём — с серьёзным видом ответил я ей и, увидев вытянувшееся готовое разреветься лицо девушки, рассмеялся. — Но умрём мы не сегодня! От ночёвки на природе ещё никто не умирал, считай это просто обычным походом. Так всегда в походе и бывает, если вдруг погода испортилась — холодно, мокро, упадок сил и настроения. Но вот увидишь, завтра на рассвете ты опять будешь веселиться и радоваться жизни. Что же насчёт волков — не волнуйся, они слишком далеко и не чувствуют нас. Да и зачем им лезть куда-то вверх по камням, когда вся их добыча живёт там же в лесу. А если мы найдём место посуше, то и вообще с комфортом можно будет устроиться. Кстати, вот и наше укрытие!
Действительно, нам посчастливилось набрести на неглубокую впадину под отвалившимся когда-то давно из скалы огромным многотонным валуном. Громадный камень привалился сверху на другой такой же большой валун, и под ним было пустое пространство, где вполне могли поместиться двое.
Под камнем было сухо, да и холодный ветер тут не мог нас достать. Уставшая Камилетта присела спиной к стенке пещеры и, стуча зубами от холода, проговорила:
— Если бы тут были одеяло и горячий ужин, то вполне можно было бы жить.
— Ну, горячего ужина не обещаю, но веток я сейчас схожу нарублю, чтоб тебе не сидеть на голой земле. А ты пока перекуси ягодами шиповника.
Я своим топором нарубил с ближайших кустов веток и соорудил из них подстилку в нашем убежище. Надо сказать, что в процессе активной работы я согрелся. Поэтому, посмотрев на озябшую и посиневшую от холода девушку, я снял свою кожаную куртку и предложил Камилетте. Дочь герцога не стала привередничать и, поблагодарив меня, накинула куртку поверх своего плаща.
Нащипав сухой травы и мха, я попытался развести костёр. Огниво у меня имелось в напоясной сумке — купил когда-то в Холфорде, так как каждому солдату положено было иметь при себе походный набор — ножик, огниво, ложку, моток крепкой бечёвки. Но вот пользоваться огнивом я едва умел. Никогда не мог понять, как удавалось моему другу Серому Ворону так ловко, с первого-второго удара высечь достаточно искр для разжигания костра. А ведь он во время нашего похода в Холфорд каждый вечер разводил костёр так уверенно, как будто имел зажигалку или спички. У меня так же не получалось, но я не унывал и продолжал высекать искры.
И моё терпение было награждено — мох затлел, а потом и загорелся. Я подкладывал в огонь сухую траву, а над пламенем положил ещё влажные ветки, чтобы они просохли. И костёр постепенно разгорелся. Камилетта стала поддерживать пламя, а я же несколько раз сходил за дровами и принёс охапки веток. Вскоре у нас в укрытии стало тепло и даже уютно.
Камилетта согрелась и заулыбалась. Она вернула мне куртку и, сидя возле костра, принялась расспрашивать меня о моей жизни. Я хотел ограничиться жизнью в Холфорде, но девушку интересовал и более ранний период — где я родился и вырос, с кем дружил, во что играл, кто по профессии мои родители. Это был, конечно, скользкий момент, но я уже столько раз репетировал и пересказывал разным людям свою историю, что не боялся нестыковок.
И я уверенно рассказывал про своё детство — родился в маленьком лесном посёлке, расположенном примерно в Двух Руках ходьбы от Холфорда, за Малыми Граничными Холмами. Мать из рода простых селян. Отец мельник (про мельника для меня Ленка Звонарёва придумала для объяснения — почему я, родившийся и выросший возле леса паренёк, не разбираюсь ни в охоте, ни в сельском хозяйстве, ни в кузнечном деле). С кем дружил? Ну, прежде всего с соседским мальчишкой Серым Вороном и девчонкой из соседнего дома по имени Ленка, по прозвищу Фея. Почему Фея? Да смешная история, она сказки любила слушать, а потом играла, что она лесная фея. Её так и дразнили, а она совершенно не обижалась, наоборот — ей нравилось, когда её феей называли. А потом, уж сколько лет прошло, а прозвище так и прилипло намертво. Во что играли? Да во что и все дети — в догонялки, в прятки, в «орков и солдат», в охоту на лесных зверей, ещё строили и пускали по реке кораблики…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});