Читать интересную книгу Толковая Библия. Том 5 - Александр Лопухин

Ибо, как одежду, съест их моль... а правда Моя пребудет во век... Сильный образ полного ничтожества людских ухищрений пред величием Божественного всемогущества (34:4).

9. Восстань, восстань, облекись крепостью, мышца Господня! Восстань, как в дни древние, в роды давние! Не ты ли сразила Раава, поразила крокодила? 10. Не ты ли иссушила море, воды великой бездны, превратила глубины моря в дорогу, чтобы прошли искупленные?

9-11. Новый отдел пророчест венной речи, в котором пророк от лица всех обидимых и гонимых взывает с крепким воплем к Богу о помощи. Христианской церкви, в начале ее устроения, грозят не меньшие бедствия, чем и ветхозаветной теократии, в первый период ее истории (выход из Египта). И как ветхозаветная церковь вышла победительницей из этих бедствий лишь благодаря чрезвычайным действиям Божественного Всемогущества, так и новозаветная церковь живет верою в ту же самую силу.

Не ты ли сразила Раава, поразила крокодила?... LXX и славян, имеют: "не ты ли победил гордого и расторгнул змия?" Все это — эпитеты египетского фараона за его гордость (Исх 5:2[929]) и обладание нильским бассейном (Иез. 29:3[930]; ср. также Пс. 88:11[931]). В смысле же аллегорическом — все это символические образы сатаны и его клевретов, которых поразила мышца Господня (Пс. 67:22-24[932]).

11. И возвратятся избавленные Господом и придут на Сион спением, и радость вечная над головою их; они найдут радость и веселье: печаль и вздохи удалятся.

И возвратятся избавленные Господом и приидут на Сион с пением, и радость вечная над головою их... Молитву предшествующего стиха пророк видит уже исполненной: верующий Сион избавлен будет Богом от всех его страданий и вкусит вечной радости. Нельзя не заметить, что изображение этой радости повторяет и усиливает мысль 3-го стиха той же главы. Хотя и вообще надо сказать, что пророчество об избавлении и спасении от Бога, как источника вечной радости и величия — одно из наиболее характерных для кн. пророка Исаии, во всем ее составе (5:25; 9:12,17,21; 10:4; 11:1; 35:10;43:1; 44:22; 49:7:26 и др.).

12. Я, Я Сам — Утешитель ваш. Кто ты, что боишься человека, который умирает, и сына человеческого, который то же, что трава,

12-13. Содержат в себе упрек по адресу малодушных и близоруких людей, которые боятся людского ничтожества, но забывают о силе Божественного всемогущества и утрачивают надежду на небо.

Я, Я Сам — Утешитель ваш. Раньше, утешителем Сиона пророк Исаия неоднократно называл Самого Господа (44:13; 51:3); очевидно, что и говорящий здесь Мессия, по существу, не отличается от Бога. Если же мы сопоставим данное место с его ближайшими параллелями из того же пророка (11:1-2; 48:16), и осветим все это новозаветным светом, именно словами Самого Господа: "утешитель же Дух Святой, Которого пошлет Отец во имя Мое, научит вас всему и напомнит вам все, что Я говорил вам" (Ин. 14:26); то получим глубокое выражение тайны Троичности Лиц, при единстве их Божественного Существа.

Кто ты, что боишься человека... и сына человеческого, который тоже, что трава? Параллелизм образов "человека" и "сына человеческого" очень напоминает подобный же в псалмах 8:5 и 143:З. А сравнение кратковременной и скоропреходящей славы и силы человека с травою, кроме псалмов (102:15[933]), не раз встречается и у самого пророка Исаии (37:27 и 40:6-8).

13. и забываешь Господа, Творца своего, распростершего небеса и основавшего землю; и непрестанно, всякий день страшишься ярости притеснителя, как бы он готов был истребить? Но где ярость притеснителя?

И забываешь Господа Творца своего, распростершего небеса и основавшего землю... Сильное контрастное сопоставление: люди ежедневно трепещут пред временной и кажущейся силой какого-нибудь человеческого ничтожества, но основательно забывают действительную силу Творческого Всемогущества. Учение о Боге, как Всемогущем Творце мира — тоже весьма характерно для пророка Исаии (40:22; 42:5; 44:24; 45:12 и др.),

14. Скоро освобожден будет пленный, и не умрет в яме и не будет нуждаться в хлебе.

Дает подтверждение мысли о грядущем спасении от Бога. Быть может, в нем говорится об египетском плене и бедствиях Израиля во время странствования его по пустыне Аравийской (крастели — перепела; прим.ред), манна); но вероятнее — это просто образ всякого тягостного состояния, взятый из тогдашних обычаев сурово обращаться с пленными (держать их в подземельях и морить голодом).

15. Я Господь, Бог твой, возмущающий море, так что волны его ревут: Господь Саваоф — имя Его.

15-16. Торжественное повторное обещание заступления и помощи от Бога Его верному Сиону.

Я — Господь Бог твой... Господь Саваоф — имя Его... Вот, основание и вам надеяться на Меня и Мне — помочь вам: ибо Я — всесильный и Всемогущий Бог ваш, а вы — Мой избранный народ (ср. 54:5).

16. И Я вложу слова Мои в уста твои, и тенью руки Моей покрою тебя, чтобы устроить небеса и утвердить землю и сказать Сиону: "ты Мой народ".

Я вложу слова Мои в уста твои и тенью руки Моей покрою тебя... Здесь подробнее раскрываются промыслительные отношения Господа к Израилю. В одном из важнейших мессианских пророчеств Пятикнижия (Втор 18:18[934]) начало данного стиха — Я вложу слова Мои в уста Его — изложено почти буквально и отнесено к личности Великого Пророка, по подобию Моисея, т.е. к Самому Мессии. Отсюда, можно заключать, что и повторение этих слов описывает события мессианской эпохи.

Чтобы устроить небеса и утвердить землю и сказать Сиону: ты Мой народ. Все эти образы, в которых рисуется Божественная помощь новому Сиону ("покрою тенью руки", "устроить небеса" и "утвердить землю"), невольно напоминают аналогичные же факты из начальной истории ветхозаветной теократии (водительство "столпа огненного", дарование "земли Ханаанской"). Фактически же новые обетования исполнились тогда, когда верующим открыто было Евангелие царствия Божия ("слово Мое в уста твои") и когда они признаны были "чадами Божиими" (Ин. 1:12), "языком святым", "людьми Божьими" (1 Пет 2:9-10),

17. Восстановление Богом Иерусалима и Божественное воздаяние его врагам

17. Воспряни, воспряни, восстань, Иерусалим, ты, который из руки Господа выпил чашу ярости Его, выпил до дна чашу опьянения, осушил.

С 17-23 ст. идет начало уже новой пророческой речи, продолжением и окончанием которой служит вся дальнейшая глава Основанием поместить начало новой речи а конце данной главы послужило, очевидно, их близкое родство по содержанию и характеру. Круг пророчественных утешений постепенно как бы смыкается и становится все уже и теснее: сначала пророк обращался ко всему Израилю (48 гл.), затем — к избранным представителям его (51), а теперь — он взывает к одному Иерусалиму — духовно-политическому средоточию и центру верного Сиона.

Воспряни, воспряни, восстань Иерусалим... Повторение известных слов, помимо общего его смысла — подчеркнуть важность произносимого и обратить на него усиленное внимание — имеет у пророка Исаии еще и особое назначение — служит гранью новых отделов его речей {ср. 5:25; 9:12,17,21; 10:4; 48:22; 57:21; а также: 5:8,11,20; 22:1; 23:1; 28:1; 30, 1; 38:1,12; 51:1,4,7).

18. Некому было вести его из всех сыновей, рожденных им, и некому было поддержать его за руку из всех сыновей, которых он возрастил.

Ты... выпил чашу ярости Его... некому было вести его... из всех сыновей, которых он возрастил. Под чашей гнева Божия, которую до конца испил Иерусалим, разумеется чаша бедствий и страданий, которые попущены Богом за грехи его обитателей и для вразумления их (ср. Пс. 74:9[935]). Под чадами Иерусалима, не оказавшими ему в критическую минуту никакой поддержки, святой Кирилл Александрийский разумеет ответственных вождей еврейского народа — его священников, левитов и книжников, — которые, по словам Спасителя, "взяли ключ разумения закона", но ни сами не спасаются, ни других не спасаю (Мф. 23 гл.). В особенности это полное бессилие народных вождей сказалось во время последнего разрушения Иерусалима римлянами, когда междоусобная борьба и интриги, так называемых "зилотов", больше, чем римская осада, содействовали падению города и развитию в нем ужасных бедствий (Иосиф Флавий).

19. Тебя постигли два бедствия, кто пожалеет о тебе? — опустошение и истребление, голод и меч: кем я утешу тебя?