Хрипатый, сидя на столе у окна, колдовал над сигарой. Он был еще в пижаме, с мокрыми редкими волосами, впрочем, тщательно зачесанными на пробор, нездоровое одутловатое лицо его было гладко выбрито.
— Ага, — произнес он, не поднимая глаз. — Точность — вежливость королей. Здравствуйте, мой мальчик!
Он кончил отстригать у сигары кончик, взял ее двумя руками, поднес к усам и поводил носом вдоль нее взад и вперед.
— А где же наш старый добрый Барбридж? — спросил он и поднял глаза. Глаза у него были прозрачные, голубые, ангельские.
Рэдрик поставил портфель на диван, сел и достал сигареты.
— Барбридж не придет, — сказал он.
— Старый добрый Барбридж, — проговорил Хрипатый, взял сигару в два пальца и осторожно поднес ее ко рту. — У старого Барбриджа разыгрались нервы…
Он все смотрел на Рэдрика чистыми голубыми глазами и не мигал. Он никогда не мигал. Дверь приоткрылась, и в номер протиснулся Костлявый.
— Кто был этот человек, с которым вы разговаривали? — спросил он прямо с порога.
— А, здравствуйте, — приветливо сказал ему Рэдрик, стряхивая пепел на пол.
Костлявый засунул руки в карманы, приблизился, широко переступая огромными, скошенными внутрь ступнями, и остановился перед Рэдриком.
— Мы же с вами сто раз говорили, — укоризненно произнес он. — Никаких контактов перед встречей. А вы что делаете?
— Я здороваюсь, — сказал Рэдрик. — А вы?
Хрипатый рассмеялся, а Костлявый раздраженно сказал:
— Здравствуйте, здравствуйте… — он перестал сверлить Рэдрика укоряющим взглядом и грохнулся рядом на диван. — Нельзя так делать, — сказал он. — Понимаете? Нельзя!
— Тогда назначайте мне свидания там, где у меня нет знакомых, — сказал Рэдрик.
— Мальчик прав, — заметил Хрипатый. — Наша промашка… Так кто был этот человек?
— Это Ричард Нунан, — сказал Рэдрик. — Он представляет какие-то фирмы, поставляющие оборудование для института. Живет здесь в отеле.
— Вот видишь, как просто! — сказал Хрипатый Костлявому, взял со стола колоссальную зажигалку, оформленную под статую Свободы, с сомнением посмотрел на нее и поставил обратно.
— А Барбридж где? — спросил Костлявый уже совсем дружелюбно.
— Накрылся Барбридж, — сказал Рэдрик.
Эти двое быстро переглянулись.
— Мир праху его, — сказал Хрипатый настороженно. — Или, может быть, он арестован?
Некоторое время Рэдрик не отвечал, медленными затяжками докуривая сигарету. Потом он бросил окурок на пол и сказал:
— Не бойтесь, все чисто. Он в больнице.
— Ничего себе чисто! — сказал Костлявый нервно, вскочил и прошел к окну. — В какой больнице?
— Не бойтесь, — повторил Рэдрик. — В какой надо. Давайте к делу, я спать хочу.
— В какой именно больнице? — уже раздраженно спросил Костлявый.
— Так я вам и сказал, — отозвался Рэдрик. Он взял портфель. — Будем мы сегодня делом заниматься или нет?
— Будем, будем, мой мальчик, — бодро сказал Хрипатый.
С неожиданной легкостью он соскочил на пол, быстро придвинул к Рэдрику журнальный столик, одним движением смахнул на ковер кипу журналов и газет и сел напротив, уперев в колени розовые волосатые руки.
— Предъявляйте, — сказал он.
Рэдрик раскрыл портфель, вытащил список с ценами и положил на столик перед Хрипатым. Хрипатый взглянул и ногтем отодвинул список в сторону. Костлявый, зайдя ему за спину, уставился в список через его плечо.
— Это счет, — сказал Рэдрик.
— Вижу, — отозвался Хрипатый. — Предъявляйте, предъявляйте!
— Деньги, — сказал Рэдрик.
— Что это за «кольцо»? — подозрительно осведомился Костлявый, тыча пальцем в список через плечо Хрипатого.
Рэдрик молчал. Он держал раскрытый портфель на коленях и, не отрываясь, смотрел в голубые ангельские глазки. Хрипатый наконец усмехнулся.
— И за что это я вас так люблю, мой мальчик? — проворковал он. — А еще говорят, что любви с первого взгляда не бывает! — Он театрально вздохнул. — Фил, дружище, как у них здесь выражаются? Отвесь ему капусты, отслюни зелененьких… и дай мне наконец спичку! Ты же видишь… — И он потряс сигарой, все еще зажатой в двух пальцах.
Костлявый Фил проворчал что-то неразборчивое, бросил ему коробок, а сам вышел в соседнюю комнату через дверь, задернутую портьерой. Было слышно, как он с кем-то там разговаривает, раздраженно и невнятно, что-то насчет кота в мешке, а Хрипатый, раскуривая наконец свою сигару, все разглядывал Рэдрика в упор с застывшей улыбкой на тонких бледных губах и словно бы размышлял о чем-то, а Рэдрик, положив подбородок на портфель, тоже смотрел ему в лицо и тоже старался не мигать, хотя веки жгло как огнем и на глаза набегали слезы. Потом Костлявый вернулся, бросил на столик две обандероленные пачки банкнот и, надувшись, сел рядом с Рэдриком. Рэдрик лениво потянулся за деньгами, но Хрипатый жестом остановил его, ободрал с пачек бандероли и сунул их себе в карман пижамы.
— Теперь прошу, — сказал он.
Рэдрик взял деньги и, не считая, запихал пачки во внутренние карманы пиджака. Затем он принялся выкладывать хабар. Он делал это медленно, давая возможность им обоим рассмотреть и сверить со списком каждый предмет в отдельности. В комнате было тихо, только тяжело дышал Хрипатый, и еще из-за портьеры доносилось слабое звяканье вроде бы ложечки о край стакана.
Когда Рэдрик наконец закрыл портфель и защелкнул замки, Хрипатый поднял на него глаза и спросил:
— Ну а как насчет главного?
— Никак, — ответил Рэдрик. Он помолчал и добавил: — Пока.
— Мне нравится это «пока», — ласково сказал Хрипатый. — А тебе, Фил?
— Темните, Шухарт, — сказал брюзгливо Костлявый. — А чего темнить, спрашивается?
— Специальность такая: темные делишки, — сказал Рэд. — Тяжелая у нас с вами специальность.
— Ну хорошо, — сказал Хрипатый. — А где фотоаппарат?
— А, черт! — проговорил Рэдрик. Он потер пальцами щеку, чувствуя, как краска заливает ему лицо. — Виноват, — сказал он. — Начисто забыл.
— Там? — спросил Хрипатый, делая неопределенное движение сигарой.
— Не помню… Наверное, там… — Рэдрик закрыл глаза и откинулся на спинку дивана. — Нет. Начисто не помню.
— Жаль, — сказал Хрипатый. — Но вы, по крайней мере, хоть видели эту штуку?
— Да нет же, — с досадой сказал Рэдрик. — В том-то все и дело. Мы же не дошли до кауперов. Барбридж вляпался в «студень», и мне пришлось сразу же поворачивать оглобли… Уж будьте уверены, если бы я ее увидел, я бы не забыл…
— Слушай-ка, Хью, посмотри! — испуганным шепотом произнес вдруг Костлявый. — Что это, а?
Он сидел, напряженно вытянув перед собой указательный палец правой руки. Вокруг пальца крутился тот самый белый металлический обруч, и Костлявый глядел на этот обруч, вытаращив глаза.
— Он не останавливается! — громко сказал Костлявый, переводя круглые глаза с обруча на Хрипатого и обратно.
— Что значит не останавливается? — осторожно спросил Хрипатый и чуть отодвинулся.
— Я надел его на палец и крутанул разок просто так… и он уже целую минуту не останавливается!
Костлявый вдруг вскочил и, держа вытянутый палец перед собой, побежал за портьеру. Обруч, серебристо поблескивая, мерно крутился перед ним, как самолетный пропеллер.
— Что это вы нам принесли? — спросил Хрипатый.
— Черт его знает! — сказал Рэдрик, — я и не знал… Знал бы, содрал бы побольше.
Хрипатый некоторое время смотрел на него, затем поднялся и тоже исчез за портьерой. Там сейчас же забубнили голоса. Рэдрик вытащил сигарету, закурил, подобрал с пола какой-то журнал и принялся его рассеянно перелистывать. В журнале было полным-полно сногсшибательных красоток, но почему-то было сейчас тошно смотреть на них. Рэдрик отшвырнул журнал и пошарил глазами по номеру, ища что-нибудь выпить. Потом он извлек из внутреннего кармана пачку и пересчитал бумажки. Все было правильно, но, чтобы не заснуть, он пересчитал и вторую пачку. Когда он прятал ее в карман, вернулся Хрипатый.
— Вам везет, мой мальчик, — объявил он, снова усаживаясь напротив Рэдрика. — Знаете, что такое перпетуум мобиле?