Читать интересную книгу Слово и мысль. Вопросы взаимодействия языка и мышления - А. Кривоносов

Звучание звука мгновенно, материя слова исчезла. Но, тогда как слушатель понимает слово? Это не полный разрыв материального и идеального. Воссоединение звука и его идеального образа в мозгу, в сознании осуществляется благодаря памяти. Звучание индуцирует в воспринимающем сознании образ этого звука как его идеальный, абстрактный отпечаток. В звуке происходит разрыв материального с идеальным, создаётся такое впечатление, будто идеальное, присутствующее в звучании, вместе со звуком уходит в небытие. Но это не так. Погибая перед поступлением в мозг, материальное переходит в свою противоположность – идеальное, которое реально находилось и находится, остаётся в мозгу. Материя звукового языкового знака – не просто внешняя природная материя, она ассоциативно связана с сознанием, идеальным, это не просто звук, а звук языковой, формированный идеальным сознанием благодаря человеческой памяти, т.е. способности удерживать в себе образ предмета. Звучание есть то диалектическое противоречивое единство, с двумя взаимно отрицающими свойствами, то звено, в котором связано материальное вне мозга и идеальное в мозгу в их единство, благодаря ассоциативным следам идеального в материальном знаке, хранящихся в памяти.

Звук и его идеальный образ – разные явления, но они сливаются диалектически. А по отдельности они – разные, соединившись, становятся новой сущностью, образуют тождество, через которое происходит обмен мыслями между людьми. Звук и его идеальный образ – разные вещи, они непосредственно не соединимы. Идеальное в мозгу выбрало себе произвольный, немотивированный материальный знак (вне мозга). Этот знак вне мозга ассоциативно соединён с идеальным значением. Звук, слышимый собеседником, ассоциируется в его мозгу с идеальным образом в мозгу говорящего. Никакого обмена мыслями нет: между собеседниками – не мысль, в виде формованного материей тождества, а только материя, ассоциативно вызывающая в голове другого ту же мысль, благодаря свойствам долговременной памяти.

Выражение Маркса «На духе с самого начала лежит проклятие – быть „отягощённым“ материей, которая выступает здесь в виде движущихся слоёв воздуха, звуков» надо понимать не в том смысле, в каком этот тезис обычно понимают, будто языковой знак содержит в себе одновременно и материальное, и идеальное, а в том смысле, что без внешнего звучания, без материальных знаков обмен мыслями между людьми невозможен. Звук и идея как тождество двух явлений – звука и идеального – не передаётся собеседнику, не понимается им непосредственно, прямо. Не передаётся как вещь с той лишь разницей, что вещь передаётся из рук в руки. А «обмен» мыслями, общение – это более сложный психо-физиологический процесс, который соответствует структуре знака и его четырём уровням: в сознании говорящего родилась абстрактная идея (3) о внешних событиях, фактах, объектах (4). Эта абстрактная идея прежде ассоциируется с его же абстрактной идеей материального знака (2), которая выводится им через речедвигательные органы наружу, где звуковые волны, воспринимаемые слушателем (1), преобразуются им в идеальные образы в своём мозгу. Звуковые волны лишь ассоциативно возбуждают в долговременной памяти слушателя соответствующие идеальные образы.

В материю звука мысль не включается. Русский слышит в китайском языке, которого он не знает, только материю природных звуков, но фонем не слышит, ибо в них для слушающего нет ничего различительного с точки зрения семантики и логики. Идеальное вне мозга существовать не может, оно живёт в мозгу и опосредовано материальной системой нейронных связей. Идеальное в сознании, вооружённого памятью, возбуждается материей звука, буквы, т.е. сливается с уже известной для мозга воспринимающего ассоциативной идеальной формой звука. Происходит снятие противоположностей между материальным и идеальным. Идеальный образ знака или фонема, как писал Гегель – это «душа, отлетающая в звуке».

Глава 2

ЯЗЫК

§1. Внутренние механизмы языка

1) Сущность языка определяется природой языкового знака

Невозможно разграничить природу языкового знака и природу того, что мы называем языком: и то, и другое – одной и той же сущности. Язык – это и есть модель знака с его четырьмя уровнями. Но сам термин «язык» был, есть и всегда будет нужен, и не только потому, что он имеет где-то начало своей истории, а главным образом потому, что в нём конвенционально, условно, но в то же время нерасторжимо спаяны два логических понятия: от природной материи знака, от звуков, букв, (в знаке уровень 1) живущие в мозгу в виде идеальных логических форм, фонем, графем (в знаке уровень 2), и в виде сообщаемого содержания, значения, идеального, т.е. понятия или суждения (в знаке уровень 3) от реальных материальных предметов (4), которые принадлежат внемозговой материи. Если бы эти два идеальные свойства знака, локализованные в мозгу (фонемы и понятия), т.е. (2) и (3) не были бы ассоциативно закодированы в сознании в виде идеальных образов от материи знака (1) и от материи реального предмета (4), то не существовало бы вообще понятия языка в виде языковых знаков, мы бы не смогли ни общаться, ни понимать то, что мы говорим, пишем, слышим, читаем. Мы и этого не смогли бы сделать. Ни один из четырёх уровней в структуре знака и, следовательно, в структуре языка не может быть изъят, без того, чтобы не исчез сам язык. Нет языка без материи языковых знаков (1). Но эта материя живёт в мозгу не в своём первозданном виде, а только в виде её абстрактного, логического образа, фонем (2). Так как знак создан для того, чтобы сообщать через него о внешних предметах, то они, эти последние, должны быть отражены в мозгу тоже в их идеальной, абстрактной форме в виде понятий (3), которые, в свою очередь, не могут появиться без реальных или мнимых предметов, о которых говорящий желает сообщить (4).

Язык – величайшая сила в человеческом обществе. Язык – это умерщвление чувственного мира в том виде, в каком он нам представлен в глазах, в ушах, в восприятиях, в ощущениях. Всё переходит в мозг, весь мир переходит в мозг, оседая в нём в виде его абстрактного, логического двойника. В этом и состоит «удвоение» мира для человека. В этом как раз и состоит сущность языка – как инструмента сотворения этого «второго мира». Едва ли удастся кому-либо, не сделавшись философским фантастом, логически доказать реальность «двусторонности» знака, т.е. то, что неживая материя может мыслить, как и живая – мозг. Мысль живёт и умирает только в мозгу. Вне мозга, т.е. в материальных звуках, буквах, предложениях мысль сама по себе существовать не может. Другое дело – надо ещё доказать, как материя знака, не похожая на тот предмет, который она манифестирует, и не похожая на те следы, которые от неё остаются в мозгу, переходит (но как переходит?) в мозг, становится достоянием нервных клеток и живёт там не как материя знака и не как предмет, манифестируемый этим знаком, а как абстракция, идеальное, как логическая форма мысли – в виде фонемы, графемы, морфонемы, понятия, суждения, умозаключения.

Как традиционно считается, язык – это материальная субстанция в виде системы знаков (устных или письменных) плюс то идеальное, значение, которое скрыто в этой материи. Действительно, как бы мы ни понимали язык, материю знака не обойти, без материального знака в любом виде его субстанции язык не существует: но он и существует постольку, поскольку кроме своего материального субстрата, материальной среды своего обитания – звуков и букв – он имеет ещё и вторую, главнейшую среду обитания – мозг, но уже не в виде живой материи самого мозга, не в виде мёртвой физической материи звуков и букв, и не в виде физической материи реальных предметов (коров, лошадей), а в виде идеального, абстрактного образа звуковой и буквенной материи знаков – фонем и графем и их структурных связей в виде понятий, суждений, умозаключений. На этом материальном уровне звуки и буквы так бы и остались как природная материя, если бы они не передавались по рецепторам в мозг. Но в мозг они не могут войти в своём первозданном виде, как звуки и буквы, так же, как и выйти оттуда, там для них нет места. Они должны быть преобразованы в их идеальные двойники, логические формы в виде фонем и графем – как низшие логические формы. Только так осуществляется процесс отражения и познания в мышлении – через материальные знаки, но уже в виде их идеальных, логических двойников, в которых предстаёт перед нами весь материальный мир, а также внутренний, духовный мир человека.

В своё время была опубликована статья Р. Якобсона «В поисках сущности языка» [Якобсон 1983]. Читатель, прочитав статью, с недоумением обнаружит, что её название не соответствует её содержанию. Даётся обзор от знаковых теорий Морриса и Пирса до Соссюра и его последователей, как будто нам уже априори известна сущность языка в этом историческом знаковом экскурсе, раскрывается его сущность. Понятие о «сущности языка» в указанной книге осталось в неприкосновенности, хотя существует великое множество нерешённых проблем самого языка и его связей с другими науками, мышлением, логикой, физическим миром. Сущность языка не раскрыта даже в приближённом варианте.