Читать интересную книгу Москва: кольца столетий - Михаил Горбаневский

Предполагается, что слово арбад могло попасть в Москву, например, от крымских татар – в этом, между прочим, содержится и объяснение относительно позднего происхождения этого названия, после исчезновения Золотой Орды и появления Крымского ханства. Крымцы переходили реку Москву у Крымского брода, а далее двигались к Кремлю по линии современных Зубовского и Смоленского бульваров. Там они должны были сворачивать на Арбат, поскольку Пречистенка и Остоженка кончались в пересеченной местности – Чертолье. Несколько в стороне был овраг – Сивцев вражек. Проходя Смоленской дорогой, крымские татары могли дать своему главному становищу название Арбат. Некоторые исследователи допускают возможность того, что топоним обязан своим происхождением восточным купцам. Но в настоящее время нет достаточного количества исторических свидетельств, которые позволили бы с большей уверенностью судить об упомянутых выше фактах.

В московской топонимии есть и иные тюркизмы. К числу наиболее известных относится, например, название улицы Балчуг (балчык – «грязь, болото, трясина, влажная земля, глина»). Топонимические «родственники» этой московской улицы известны и на юге России, и на ее востоке. Существует, например, даже населенный пункт Большой Балчуг – в Красноярском крае (можно упомянуть о городе Балчуг в Болгарии, где много турецких топонимов, о селении Палчыглы в Азербайджане и других, близких им по происхождению). Улица Балчуг в Москве находится в районе, который издавна носил название Болото, отсюда – Болотная набережная (топоним, существующий с конца XVIII века). То было древнее московское урочище Болото, известное со времени Средневековья. Эта часть поймы, низкого берега реки Москвы в старину представляла собой сырое, мокрое место – настоящее болото, что было связано и с низким уровнем берега, и с частыми наводнениями после сильных дождей и весенних паводков (лишь в 1786 году в Москве был создан из речной старицы Водоотводный канал, что и привело к осушению местности Болота и Балчуга).

Арбат для москвичей – не просто улица, это как бы особый «кусочек» столицы, своеобразная «Москва в Москве» с ее собственной историей, самобытностью, традициями, со своим топонимическим ландшафтом. А как много могут рассказать названия старых арбатских переулков! Вспомним некоторые из них.

Арбатский и Кривоарбатский переулки названы так просто по соседству с улицей Арбат (в имени второго отразился и его внешний облик, характеристика конфигурации).

Некоторые арбатские топонимы по своему происхождению связаны со слободами XVII века московских ремесленников и мастеровых людей (об этой московской топонимической традиции мы начали рассказывать в главе «Географические наименования – окна в прошлое»). Таковы, например, названия Плотникова и Серебряного переулков. Первый возник на месте дворцовой Плотницкой, или Плотничьей, слободы, а второй – на месте слободы мастеров Старого государева Серебряного (монетного) двора. Там, где сейчас проходит Староконюшенный переулок, в XVII веке находилась Конюшенная сторожевая слобода; свое дополнительное название Старая она получила для отличия ее от возникшей в конце XVII века на Девичьем поле Новой Конюшенной слободы. Известен московским старожилам и Спасопесковский переулок: он получил свое имя в XIX веке по находящейся тут церкви Спаса Преображения, что на Песках. Этот уголок Москвы связан в первую очередь не с располагающейся здесь в наши дни резиденцией посла США, а с жизнью и творчеством прекрасного русского художника-передвижника Василия Поленова. Именно этот кусочек Арбата и запечатлен на его известном полотне «Московский дворик», полном любви к нашему истинно русскому, православному городу.

Наименование улиц Веснина, Вахтангова, Федотовой возникли уже в советский период истории Москвы. Так, в 1933 году бывший Денежный переулок был переименован в улицу Веснина в честь известного отечественного архитектора Л. А. Веснина. Прежним своим названием переулок был обязан слободе XVII века мастеров государева Монетного двора. В 1924 году Большой Николопесковский переулок был переименован в улицу Вахтангова в честь выдающегося русского актера и режиссера. В 1960 году на карте Москвы в районе Арбата появилось еще одно новое название – улица Федотовой, в память о выдающейся русской актрисе Г. Н. Федотовой, ученице М. С. Щепкина (до 1960 года это был Малый Николопесковский переулок).

Лубянка

Одна из наиболее известных и узнаваемых московских площадей – Лубянская. «В девяностых годах прошлого столетия разбогатевшие страховые общества, у которых кассы ломились от денег, нашли выгодным обратить свои огромные капиталы в недвижимые собственности и стали скупать земли в Москве и строить на них доходные дома. И вот на Лубянской площади, между Большой и Малой Лубянкой, вырос огромный дом. Это дом страхового общества „Россия“, выстроенный на владении Н. С. Мосолова». Так начал свой очерк «Лубянка» в книге «Москва и москвичи» известный писатель и журналист, знаток Москвы В. А. Гиляровский.

Дом этот, точнее – комплекс из двух зданий, и поныне нависает над Лубянской площадью: особенно хорошо чувствуешь грозную мощь этого здания, когда стоишь в сквере у Соловецкого камня, привезенного из страшного Соловецкого лагеря особого назначения (СЛОН) и установленного здесь, на Лубянке, в память обо всех жертвах репрессий советского времени и в назидание нашим детям и внукам.

Дом, о котором писал В. А. Гиляровский, был действительно построен как доходный (то есть для сдачи квартир) для страхового общества «Россия» в 1897—1898 годах по проекту академика А. В. Иванова. В 30-е годы XX века он был надстроен еще на два этажа. А вот справа к нему (если смотреть через площадь, находясь близ основного выхода из станции метро «Лубянка») в 1940—1947 годах был пристроен новый административный корпус, проект разработан известным советским архитектором А. В. Щусевым. Теперь вряд ли кто и заметит, что эти два дома были построены в разное время разными архитекторами: сейчас они составляют единое целое как в системе городской застройки, так и по «содержанию». Ведь именно это здание (конечно, вместе с целым комплексом других домов на Лубянской площади и улице Большая Лубянка – вплоть до Большого Кисельного переулка) сыграло особую роль в судьбе поначалу просто интересного старомосковского топонима Лубянка.

«Его забрали на Лубянку», «он сидит на Лубянке», «ночью приехали с Лубянки и арестовали всю семью» – многим людям и сейчас понятен трагизм этих фраз.

«Черный воронок», ГУЛАГ, «Лубянка» – звенья одной цепи исторической трагедии, звенья цепи ассоциаций.

Именно здесь, на Лубянской площади и на улице Большая Лубянка, с первых лет советской власти начала работу ВЧК – Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем. Ее вначале возглавлял верный соратник Ульянова-Ленина, профессиональный революционер Феликс Эдмундович Дзержинский, «железный Феликс».

Ф. Э. Дзержинский, польский дворянин по происхождению, был одним из старейших членов партии большевиков. С юношеских лет он принимал активное участие в польском и российском революционном движении, неоднократно бывал в тюремном заключении. В феврале 1917 года Дзержинского освободили из Бутырской тюрьмы. С момента образования ВЧК в декабре 1917 года «железный Феликс» до последнего дня своей жизни возглавлял аппарат борьбы с «контрреволюцией» (реорганизованный в 1922 году в ГПУ, затем – в ОГПУ). С 1921 по 1924 год он одновременно исполнял обязанности наркома путей сообщения, а с 1924-го был председателем ВСНХ (Высшего совета народного хозяйства).

Лубянская площадь была переименована в площадь Дзержинского в 1926 году, сразу же после его смерти. В 1958 году в центре площади был установлен памятник Феликсу Дзержинскому работы Е. В. Вучетича: в центре бронзового постамента в обрамлении лавровых ветвей было изображение щита с обнаженным мечом, привычная советским гражданам эмблема революции, защищающей себя и карающей врагов. Было... Теперь в центре Лубянской площади нет ни того памятника, ни даже постамента. Его снимали в августе 1991 года, поздно вечером, при большом стечении народа. Тогда я стал свидетелем своеобразного возмездия натерпевшегося (или перевозбужденного?) народа не только памятнику первому чекисту, но и... топонимам. Обернувшись на крики и странный хруст, я увидел, как на углу площади и улицы Дзержинского группка разгоряченных длинноволосых юношей ломает и топчет бело-голубые таблички «Улица Дзержинского» и «Площадь Дзержинского», сорванные с углового здания. До этого я несколько лет занимался очень непростой работой по «пробиванию» идеи восстановления в Москве исторических названий, воевал с властями в прессе, на телевидении, в публичных дискуссиях, помогал большой работе научно-общественного совета по топонимии в Советском фонде культуры. Топоним Лубянка был в списке трех-четырех десятков исторических московских городских топонимов, которые СФК предлагал восстановить за счет средств самого фонда (а не городской казны) в первую очередь. И хотя в дни августовского путча 1991 года я не выбирал, я твердо знал, где мое место, сцена такого решения топонимических проблем, какое я увидел на площади, произвела тягостное впечатление.