— Так ты считаешь, что я способна оказаться в постели с другим мужчиной лишь бы досадить тебе? О, как же ты плохо меня знаешь!
— Оля! — наконец, догадался Александр. — Так ты все выдумала?
— Какой же ты у меня еще глупый! — нежно проворковала Ольга в самое ухо Александра.
— Это я виноват во всем! — покаялся Александр. — Ради меня ты решилась на этот безрассудный поступок с побегом, ради меня творишь все эти глупости. А я ничем не могу помочь тебе!
— Можешь, — шепнула Ольга, — все в твоих силах. Не прогоняй меня, позволь остаться здесь! Замужество с Корфом позволит мне вернуться в общество и иметь возможность видеть тебя, как это было всегда. А барон… Барон пусть наслаждается внебрачным счастьем со своей актрисой. Я не стану его ревновать.
— О Боже! — Александр оттолкнул ее от себя и встал из-за стола. — Ты — просто исчадие ада! А я-то было поверил тебе!
— Но, Саша…
— Оставь меня! Немедленно возвращайся в свою комнату и изволь находиться там, пока мы не сможем увезти тебя отсюда.
— Боюсь, ваше высочество, сейчас это уже будет сделать гораздо сложнее, — раздался от двери голос Анны.
— Что вы хотите этим сказать? — обратился к ней Александр.
— Утром я ходила на кладбище, на могилу своего опекуна, Ивана Ивановича Корфа и, возвращаясь, видела на дороге двух подозрительных охотников. Думаю, что это шпионы господина Бенкендорфа.
— Двое охотников? — насмешливо переспросила Ольга и пожала плечами. — У вас, милочка, слишком богатое воображение.
— Анна, дорогая, — Александр подошел к ней и поцеловал ее руку, — надеюсь, вы преувеличиваете, и эта встреча — случайность.
— А я уверен, что повторяющаяся встреча уже не является случайностью, — поддержал Анну вернувшийся от Долгоруких Репнин. — Доброе утро, ваше высочество!
— Да, да, но что вы имеете в виду, князь? — помрачнел Александр.
— Подобные охотники повстречались и мне, правда, совершенно в другом месте, но тоже — вблизи имения.
— Вы полагаете, что мы в осаде? — дрогнувшим голосом произнес Александр.
— Вне всякого сомнения, — кивнул Репнин.
— Значит, мы — в ловушке? — испуганно спросила Ольга.
— И, похоже, не без вашего участия! — бросила ей Анна.
— А я-то здесь причем? — вскинулась Ольга.
— Возможно, именно вы выдали себя, — грустно сказал Александр. — И я уже говорил вам сегодня — не стоит так откровенно нарушать правила конспирации. Кто знает, сколько в доме ушей и глаз, способных выдать нас Бенкендорфу.
— О, Матерь Божья! — простонала Ольга. — Император не простит мне обмана, меня казнят или сошлют в Сибирь, я никогда не увижу свою семью!
— Раньше надо было думать, — безжалостно оборвал ее стенания Александр. — А сейчас спрячьтесь в своей комнате, а мы станем думать, что нам делать дальше.
— Если вы позволите, ваше высочество, — поклонился Репнин, когда Ольга ушла, — то я хотел бы предложить вам один план…
— Замечательно! — воскликнул Александр, выслушав его.
— Мне кажется, это может сработать, — улыбнулась Анна. — Но для исполнения всего задуманного наших сил не хватит.
— Вот поэтому, — кивнул Репнин, — я и отправляюсь сейчас к Долгоруким. Уверен, что Лиза и Наташа с Андреем не откажутся помочь нам. Жаль, что Владимир еще не вернулся.
— Да, кстати, а где барон? — Александр вдруг понял, что не видел его целое утро.
— Мы вместе искали пропавшую княжну Долгорукую, Елизавету Петровну, — почему-то смутился Репнин. — Одна несчастная вообразила, что Лиза — ее дочь, и попыталась увезти ее из семьи. Мы помешали сделать ей это, правда, женщина обезумела от горя и ранила другую такую же несчастную по имени Сычиха.
— О Господи! — ахнула Анна. — Что с ней? Она жива?
— С ней все будет хорошо, доктор Штерн сказал — Сычиха поправится, — успокоил ее Репнин.
— А княжна Долгорукая? С нею, надеюсь, тоже все в порядке? — участливо поинтересовался Александр, уже давно наблюдавший за вполне понятной ему пристрастностью Репнина к судьбе Лизы Долгорукой.
И это точно была любовь!
— Да, да! — покраснел Репнин. — Ей уже лучше, и, зная ее неутомимый характер, я не сомневаюсь, что она со свойственной ей горячностью откликнется на наш призыв о помощи.
— Но Владимир, где Владимир? — заволновалась Анна.
— Он повез ту женщину в уезд, чтобы представить ее в полицию. Полагаю, он скоро вернется, и вы сможете ввести его в курс дела и рассказать наш план.
— Благодарю вас, князь, — величественным тоном сказал Александр. — Сегодня вы проявили себя, как настоящий друг наследника трона. Я никогда не забуду те услуги, которые вы оказываете мне в этом деле. И поверьте — ваша преданность будет в свое время достаточно вознаграждена.
— Я делаю это не ради наград, ваше высочество, — смутился Репнин. — Я служу своему Отечеству, его государю и императорской фамилии. А еще… еще я всегда рад помочь своим друзьям, попавшим в беду.
— Один — за всех, и все — за одного? — понимающе улыбнулся Александр.
— Закон мушкетеров и всех благородных людей, — поддержал его Репнин.
— К коим вы и относитесь, — добавил Александр и протянул Репнину руку.
Тот с благодарностью пожал ее и направился к выходу.
— Поразительный человек, — в раздумье произнес Александр, когда Репнин откланялся. — Один из самых удивительных среди тех, с кем меня свела сейчас судьба. Скажите, Анна, я слышал, что прежде князь был к вам взаимно неравнодушен, как же вам удалось сделать свой выбор? Ведь барон — тоже смелый и необыкновенный человек.
— А я и не выбирала, — просто сказала Анна. — Это сердце все решило само, за меня.
— О, если бы оно всегда было таким мудрым… — Александр вздохнул и вдруг вспомнил: — Мне показалось, что при упоминании имени барона Корфа вы погрустнели и даже расстроились?
— Именно так — вам показалось, — Анна отвела взгляд.
— Нет-нет, не прячьте глаз! — велел ей Александр. — Я хочу, чтобы вы посмотрели на меня и внимательно выслушали все, что я вам расскажу.
Анна побледнела и настороженно взглянула на него.
— Я наслышан, что вы утром по недоразумению испортили платье моей служанки? Не смущайтесь, другой реакции, думаю, трудно было ожидать после всего, что она натворила.
— Владимир Иванович не муж мне, — тихо сказала Анна. — Он свободен в своих чувствах. К тому же это не первый случай, в его жизни бывали и другие женщины.
— Только не пытайтесь уверить меня, что вам все равно, и вы смирились с его романами!
— Мне они безразличны.