— Нет, не буду! Я никогда туда не захожу, — начала Карлота. Потом она замолчала, пытаясь взять себя в руки, только теперь заметив, с каким странным выражением смотрит на нее компаньонка. — Это… это не… счастливая комната, — прошептала девушка. — Я входила туда только раз, и мне показалось… показалось, что там до сих пор как при Доре. Такое впечатление, что брат часто ходит туда по ночам и… и… как будто общается с… с ее духом.
Элинор невольно вздрогнула. Но быстро пришла в себя и попросила Карлоту не выдумывать. Она вспомнила, что сама побывала в этой комнате и не заметила ничего, что говорило бы о привидениях. Элинор эта комната даже привела в восхищение, и она была бы не прочь остаться там подольше. Но… Она была слишком холодная. Комната, где не было счастья. Нет, ей не хотелось бы иметь такую комнату. Элинор резко запретила себе крамольные мысли. Ведь там дон Мигел наверняка был счастлив много-много раз. А теперь… неужели Карлота права и он часто приходит туда по ночам, чтобы общаться с душой Доры? Элинор попросила Карлоту не выдумывать, но в предположении малышки не было ничего невозможного, даже если Элинор не могла согласиться с этим. Это было нездоровым. К тому же полностью противоречило ее представлению о доне Мигеле. Человек с такой сильной индивидуальностью наверняка пытался бы победить свою печаль, а не уступать ей. Карлота говорила, мешая думать. Элинор повернулась к ней, благодарная за то, что девушка избавила ее от неприятных воспоминаний.
— Что ты собираешься с ним сделать, Элинор? Ты не можешь отдать Мигелу. Он только расстроится еще больше. Ведь он подарил его Доре на день рождения.
— Я найду для него место, Карлота. Может, ты позволишь мне пойти в комнату Доры и просто положить его в шкатулку? — Элинор знала, что на туалетном столике стоит шкатулка для драгоценностей, и решила положить клипс именно туда.
Жулия… Это имя чуть не сорвалось с ее губ. Потому что Элинор опять вспомнила, как та уносила шубу. Может быть, именно Жулию она увидела воскресным утром, чуть ли не на этом самом месте. Странно, что ни мужчина, ни женщина, кем бы они ни были, не заметили в траве клипс. Но Элинор вдруг вспомнила, что они пришли туда в спешке. Скорее всего, они смотрели по сторонам сквозь листву деревьев, пытаясь удостовериться, могут ли уйти незамеченными. Так что им было не до клипса.
— Конечно, позволю, — говорила в это время Карлота. — Хорошо ты придумала — положить клипс в комнату Доры. Все остальные ее вещи там… точно так же, как она их оставила, уезжая отдыхать.
Все остальные ее вещи… Все, кроме норковой шубы…
Когда дон Мигел вернулся, они снова принялись обсуждать поездку. Решили, что отправятся в quinta Мигела в районе Миньо на самом севере Португалии.
— Но ведь ты будешь отдыхать? — Карлота с сомнением посмотрела на брата. — Знаешь, дорогой Мигел, ты всегда принимаешься за работу, когда мы приезжаем в какое-нибудь из твоих имений.
Он ласково улыбнулся. Они сидели после полудня в маленьком малиново-белом салоне и ждали, когда подадут чай. Мигел откинулся на спинку кресла. Он выглядел более загорелым, чем обычно. И казался более расслабленным.
— Но ведь тогда, дорогая, я приезжал, чтобы работать. А на этот раз собираюсь сделать перерыв.
— Хорошо! А мы туда поедем из-за festa[1]. — Она повернулась к Элинор: — Тебе очень понравится. Все происходит в городе Вьяна-ду-Каштэлу. Там самая веселая ярмарка. Женщины надевают традиционные костюмы… то есть юбки в черную полоску и передники с красивыми вышитыми сердцами, цветами, птицами. А болеро украшены золотой и серебряной филигранью, и, конечно, шали с красивой бахромой самых ярких цветов!.. — Карлота самозабвенно продолжала восторженный рассказ.
Немного погодя граф встретился взглядом с Элинор, улыбнулся и покачал головой. Элинор упрекнула себя за то, что позволила пульсу забиться так сильно. Но дон Мигел, без сомнения, тревожил ее сердце все сильнее и сильнее. В его присутствии она испытывала чудесное удовольствие и страшное напряжение, даже страх. Почему? Неясно. Но это чувство было слишком реальным. Элинор не могла не признать, что она, вероятно, рискует подвергнуть себя страданиям, от которых не скоро оправится.
Но эта мысль не смогла испортить приятное ожидание и волнение. Спустя два дня, заполненных покупками и приготовлениями, она сидела в большой машине со сверкающим гербом, которую вел шофер в безукоризненной форме. Они выехали из окрестностей Паласио и теперь направлялись к прибрежной дороге. Когда Элинор сказали, что она будет сопровождать графа с сестрой, ей не пришло в голову позаботиться об одежде. Она думала, что все будет как в Паласио. Но дон Мигел предупредил, что она будет ходить в гости вместе с ним и Карлотой, а также обедать с ними, когда они будут принимать гостей. Так что Элинор вовсю занялась покупками в Лиссабоне, где истратила почти все, что заработала. Она купила три коротких стильных платья и пару шикарных дневных нарядов, а кроме того — дорогой брючный костюм и несколько блузок и юбок. Ей казалось, что она берет слишком много одежды.
Карлота вошла в комнату, когда Элинор укладывала вещи, посмотрела на нее и спросила:
— Это все, что ты берешь с собой?
— Это только на неделю, — с улыбкой заметила Элинор.
— Конечно, — ухмыльнулась Карлота, — а я люблю все время переодеваться, так что беру вещей гораздо больше, чем ты.
Элинор засмеялась, представив, как Карлота теряется среди нескольких огромных чемоданов с одеждой.
Предстояло проехать больше двухсот миль, так что они, естественно, остановились перекусить. Это было в «Гранд-отеле» в Фигейра-да-Фош, где компания отведала местных деликатесов и насладилась вином из Миньо, куда они и направлялись.
Выйдя из отеля, Элинор робко сказала:
— Спасибо, дон Мигел, за прекрасный обед.
Он смотрел на море, но, услышав ее слова, обернулся. Взгляд его серых глаз быстро пробежал по ее милому лицу. Он смотрел на ее волевые черты, чистую, прозрачную кожу, не скрывающую голубых вен у висков. Ее светлые волосы, спускающиеся ниже плеч и завивающиеся на концах, сияли, как чистое золото. Большие честные глаза источали ласковый свет. Его глаза странно вспыхнули. Элинор быстро опустила голову и с трудом сглотнула, чтобы освободиться от непривычного кома в горле. Немного погодя она поняла, что ее так удивило, — с лица дона Мигела исчезло надменное выражение.
— Рад, что вам понравилось, Элинор, — произнес он глубоким голосом, всегда казавшимся ей необыкновенно привлекательным. — Но не благодарите меня. — Он почему-то внезапно развеселился. — Вы знаете, что должны получать стол и квартиру.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});