Различные представители взятой нами «четверки» выражают по различным поводам в различной форме именно эти стремления. Демократическая монархия Седельникова; – «прогресс» от трудовика к кадету у «народно-социалистической» партии; – устранение революционной борьбы за учредительное собрание у Череванина; – рабочий съезд Аксельрода и Плеханова; – лозунг «за Думу» у нашего ЦК; – рассуждения в № 1-ом издаваемого тем же Центральным Комитетом «Социал-Демократа» о консервативности конспирации и подполья, о прогрессивности перехода к «общенациональной буржуазной революции» – все это проявления одного общего основного стремления, все это один поток поднимающей голову обывательщины в среде революционных партий.
С точки зрения легализации партии, «приближения» ее к массе, соглашения с кадетами, сближения с общенациональной буржуазной революцией Череванин вполне логично объявил «нелепостью и безумием» борьбу за учредительное собрание. Мы уже в № 1 «Пролетария» указали[8], что наш ЦК вопиющим образом противоречит сам себе, проповедуя в своих знаменитых «Письмах к партийным организациям» (№№ 4 и 5) союз с средней буржуазией, офицерством и т. п. и выставляя в то же время неприемлемый для них лозунг» учредительного собрания. Череванин в этом отношении последовательнее и рассуждает правильнее, или честнее, откровеннее, чем гг. Пешехоновы или наш ЦК. Цекистский «Социал-Демократ» либо лукавит, либо проявляет поразительное недомыслие, когда с одной стороны громит «маршруты, направляющие пролетариат в сторону от общенационального движения», «обрекающие его на политическую изолированность», а с другой стороны поддерживает лозунг учредительного собрания и говорит: «нужно готовиться к восстанию».
Возьмите рабочий съезд. Недавно (6 октября) кадетская газета «Товарищ» разболтала, наконец, секрет этого съезда. Вот что сказал, по сведениям этой газеты, «один из старейших вождей социал-демократии, выдвинувший вопрос о рабочем съезде», в прочитанном им на днях докладе: «Они (члены «рабочего съезда») могут принять всю программу с.-д. с некоторыми, быть может, изменениями, тогда партия выйдет из своей подпольной организации». Дело ясное. Старейшие вожди совестятся прямо сказать, что им хочется изменений в программе партии для перехода ее на легальное положение. Ну, скажем, выкинуть республику, учредительное собрание и упоминание о социалистической диктатуре пролетариата, добавить, что партия борется только законными средствами (как это стояло в программе немецких с.-д. до исключительного закона{45}) и т. п. «Тогда партия выйдет из своей подпольной организации» — мечтают «старейшие вожди», тогда завершен будет переход от «консервативной» нелегальщины, революционности, подполья к «прогрессивной» конституционной законности. Именно такова стыдливо скрываемая сущность рабочего съезда. Рабочий съезд, это – хлороформ, который старейшие вожди прописывают «консервативным» с.-д., чтобы произвести над ними безболезненно операцию, проделанную гг. Пешехоновыми над партией с.-р. Разница только та, что гг. Пешехоновы – практичны, деловиты и знают, куда идут, а про наших старейших вождей грех было бы сказать это. Они не понимают, что при теперешней политической обстановке рабочий съезд – одно празднословие; когда эта обстановка изменится в смысле революционного подъема, рабочий съезд принесет с собой отнюдь не победу обывательски-успокоенной законности, если только расширение революционной с.-д. партии не сделает тогда излишним рабочий съезд, а если современная обстановка изменится в смысле полной и прочной победы реакции, то тогда рабочий съезд сможет урезать с.-д. программу до размеров, которые ужаснут даже Аксельрода.
Что кадетская печать всеми силами поддерживает идею рабочего съезда, это вполне понятно, ибо она чутьем схватывает обывательские и оппортунистические тенденции этой затеи. Недаром г. Португалов – кадет, считающий себя беспартийным социалистом, – восторгается «мудрой позицией» Аксельрода, подхватывает его презрительные слова о партии, как «кружковой организации» («кружок» – в 100–150 тысяч членов, т. е., по европейскому масштабу, от одного до полутора миллионов голосов на выборах!), и спрашивает с важным видом: «класс для партии или партия для класса?». Мы ответим на этот мудрый вопрос тоже вопросом по адресу буржуазных писателей: голова для брюха или брюхо для головы?
Возьмите, наконец, рассуждения цекистского «Социал-Демократа». Тот же самый г. Португалов верно схватил их суть, процитировав место, которое достойно знаменитости не менее, чем заявления Череванина. «Оно (меньшевистское течение) старалось идти навстречу неизбежному превращению подпольной революционной борьбы интеллигенции, опирающейся на передовые слои пролетариата, в общенациональную буржуазную революцию». Г. Португалов комментирует: «Еще недавно такие угрозы (? опечатка? такие идеи?) неукоснительно объявлялись ересью «буржуазно-демократического» происхождения. Ныне «буржуазным демократам» ничего не остается добавлять к этим замечаниям».
Г. Португалов прав. И недавно, и теперь, и всегда рассуждение передовика «С.-Д.» объявлялось, объявляется и будет объявляемо плодом буржуазно-демократических идей. Подумайте, в самом деле, над этим рассуждением. Подпольная борьба может превратиться в открытую; интеллигентская в народную или массовую; борьба передовых слоев класса в борьбу всего класса; но превращение подпольной революционной борьбы в общенациональную буржуазную революцию есть просто тарабарщина. Реальное же значение этого рассуждения есть подмен точки зрения пролетариата точкой зрения буржуазной демократии.
«Два года гражданской войны создали у нас национальную революцию. Это факт…», говорит передовик «С.-Д.». Это не факт, а фраза. Гражданская война в России, если брать это слово в серьезном смысле, двух лет не насчитывает. В сентябре 1904 г. никакой гражданской войны не было. Непомерно расширять понятие гражданской войны выгодно только тем, кто игнорирует особые задачи рабочей партии в период настоящей гражданской войны. Русская революция была общенациональной гораздо больше до 17 октября 1905 г., чем теперь. Достаточно указать на переход помещиков на сторону реакции. Достаточно вспомнить образование контрреволюционных партий типа «октябристов» и несомненное усиление контрреволюционных черт у кадетов лета 1906 года сравнительно с освобожденцами лета 1905 года. Освобожденцы год тому назад не говорили и не могли говорить о прекращении революции, Струве становился на сторону революции. Кадеты теперь прямо говорят, что их цель – прекратить революцию.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});