от встречи Филиппа не могла. И она была решительно настроена на то, чтобы присутствовать при родах, чтобы увидеть, как с этим делом обстоят дела в Испании, помимо ее основной миссии.
— Ее королевское высочество, инфанта Луиза Елизавета к ее императорскому величеству императрице Елизавете, — торжественно провозгласил приставленный к ней дворецкий, и Филиппа обернулась к входящей в комнату, которую она выбрала своим временным кабинетом, сестре. Филиппа внимательно осмотрела Луизу Елизавету. Ее беременность не бросалась в глаза, более того, Филиппа заметила, что сестра до сих пор носит корсет.
— Ваше императорское величество, — Луиза Елизавета сделала реверанс. Как бы она ни относилась к Филиппе, но обязана была проявлять уважение к императрице.
— Только ради этого стоило вернуться, — не удержавшись, усмехнулась Филиппа, не спешившая хоть как-то приветствовать сестру. Наконец, выдержав паузу и получив взгляд, полный неприязни от инфанты, она указала на диван. — Садись, не думаю, что тебе можно долго стоять. А еще я сомневаюсь, что вот это, — и она жестом указала на корсет, — полезно для дитя.
— Женщина не должна выставлять напоказ свое положение, — ответила Луиза Елизавета, но приглашению разместиться на диване последовала, скинув туфли, которые нещадно жали опухшие ноги.
— Это глупо…
— Это жизнь, — перебила сестру инфанта. — Когда семя твоего императорского жеребца даст всходы в твоем лоне, вот тогда ты поймешь. Не сочти за грубость то, что я обращаюсь к тебе вот так запросто, но, мы ведь сестры?
— Конечно, — и они обе улыбнулись, просто физически ощущая фальшь этих улыбок.
— Тогда поделись со своей бедной сестрой, — на этот раз во взгляде Луизы Елизаветы горело любопытство, — твой муж действительно так хорош собой, как о нем говорят?
— Я не знаю, кто о нем говорит, и что о нем говорят при европейских дворах, но то, что Петр красив, не вызывает сомнений. Как мне, смущаясь, поведал мой новый секретарь, он однажды на поле боя был ранен и принял склонившегося над ним государя за архангела Михаила.
— Значит, на этот раз тебе повезло, — Луиза Елизавета задумалась, а затем тряхнула головой, отчего с напудренного парика посыпалась рисовая пудра, что вызвало гримаску брезгливости к отвыкшей от подобных украшений Филиппы.
— Судя по всему, тебе тоже… сестра. Фердинанд, а? И да, не поведаешь, как произошла та трагедия с несчастной Барбарой?
— О, Луис умер от оспы, как ты знаешь.
— Это я знаю. Я практически сразу уехала, после этого трагического события. А перед этим моя жизнь здесь превратилась в пытку злословием. Это долго не забывается, особенно для молоденькой девочки, которая даже не слишком в тот момент понимала, в чем ее конкретно обвиняют.
— О, кто старое помянет… — махнула рукой Луиза Елизавета. — К тому же, ты не можешь признать, что я таким образом оказала тебе услугу. Ведь, если бы ты не вернулась в Париж, то сейчас не имела бы в мужьях молодого и опасного хищника, который будоражит умы и кружит головы у доброй половины Европы.
— Слишком много разговоров о Петре, — сухо прервала ее Филиппа.
— Самая популярная тема, год уж точно, — инфанта поморщилась и поменяла положение тела. Было видно невооруженным взглядом, что корсет все же причиняет ей массу неудобств. — И да, я тоже обязана ему своим теперешним положением.
— Что? Что ты хочешь этим сказать? — Филиппа нахмурилась.
— О, вовсе не своей беременностью, я еще не сошла с ума, придумывая такое, — Луиза откинула голову назад и хрипло рассмеялась. — Я его даже ни разу не видела. Вдруг сплетни преувеличивают и мне вовсе не захотелось бы проверить его мужественность. Да и речь не о том, на самом деле. Все дело в испанцах, дорогая моя сестра.
— Интересный поворот. И что именно произошло? — Филиппа слышала краем уха, что Барбара Браганса не дожила каких-то недель до свадьбы с инфантом Фредериком, который сейчас являлся наследником испанского престола. И что Луиза Елизавета обратилась к Людовику с просьбой одобрить ее брак с внезапно ставшим «незанятым» Фредериком, который ее просьбу удовлетворил. Самой Филиппе были неинтересны подробности произошедшего, но сейчас, услышав, что ее Петр как-то косвенно с этим связан, она превратилась в слух, рассчитывая услышать что-то, что поможет ей в ее нелегкой миссии.
— Начну, пожалуй, с себя, — Луиза Елизавета снова поменяла положение тела, подумав пару секунд, положила под поясницу подушку и выдохнула с облегчением. — Как вдовствующей королеве мне была положена пенсия в размере шестисот тысяч ливров. Два года я пребывала в прострации, и не могла понять, что вообще произошло, но потом горе утихло, и я напрямую спросила у Изабеллы, а где, собственно мои деньги. На что эта су… ее величество заявила, что Испания не обязана мне ничего платить и не собирается этого делать. Я принесла со своим приданым четыре миллиона ливров этому идиоту Луису, а в итоге осталась ни с чем! Кроме того, она заявила, что будет настаивать на расторжении нашего брака, как не осуществившегося в физической его сути. Это было так унизительно… Они меня осматривали, чтобы убедиться в моей девственности! Дальше настала волокита с папским престолом, который сначала отказался аннулировать мой брак, но в итоге Изабелла дожала папскую канцелярию, и я из вдовствующей королевы Испании, снова стала мадемуазель де Блуа. И вот когда настала пора возвращаться в Париж, чтобы составить тебе компанию в твоем униженном испанцами положении, пришли вести от де Лириа, который был в то время послом ко двору твоего мужа, о том, что он пришел к некоторым ниям с убитым горем от потери любимой сестры юным императором Петром. Все тогда страшно переругались между собой, пытаясь понять, нужно ли идти на сделку с Российской империей, но когда пошли товары для оснащения наших кораблей, да еще и по сильно заниженным ценам, Карлу пришлось принимать решение. А пока все были заняты так внезапно свалившейся на Испанию благосклонностью этого русского варвара, и которую совсем неохота было терять, состояние здоровья португальской принцессы оставляло желать лучшего. Мы с Барбарой сдружились на почве взаимной неприязни к Изабелле, и только я одна видела, как она угасает день за днем. Медики только руками разводили и не знали, что можно сделать. Барбара страдала от приступов астмы, которые учащались и учащались, и однажды этот приступ никак не останавливался, и в конце концов остановился вместе с