– Мы уже поняли, – кивнул парень. – Спасибо за помощь. Но больше заниматься подобным не надо. Все необходимое мы сделаем сами.
– Разве мы вам мешаем? – спросил Ненахов.
– Пока нет, – выделив первое слово, ответил «кадр». – Но неужели вам, Игорь Степанович, следует объяснять, почему этого делать не стоит? Или вы сомневаетесь в нашей компетенции?
– Мы сомневаемся, что узнаем о результатах вашей работы, – не выдержал Геннадий Николаевич, догадавшись, в каком отделе кадров зарегистрирован данный «кадр». – А мне это не из простого любопытства нужно, у меня сын в том автобусе ехал.
– Нам это известно, – перевел на него взгляд парень. И во взгляде этом Бессонов не прочел ничего, кроме холодного равнодушия с примесью легкого раздражения. Будто комар возле его уха жужжит – не кусает, но неприятно.
– А что еще вам известно? Вы хоть что-нибудь по существу сказать можете? Где пропавшие, что с ними? Хоть какие-то гипотезы у вас имеются? – Геннадий Николаевич почувствовал, что начинает закипать. И он бы выложил этому розовощекому хлыщу все, что он думает о нем лично и о всей его конторе в общем, но Ненахов вновь крепко сжал его руку, да так, что стало по-настоящему больно.
От парня это движение не ускользнуло. Он чуть прищурил глаза, дернул уголками губ и сказал по-прежнему сухо и ровно:
– Гипотезы имеются. Они проверяются. Работа идет, не сомневайтесь. Сказать же до ее завершения я ничего не могу.
– Да вам и нечего сказать! Тоже мне, компетенцией хвастают, а сами важную улику проморгали… – Тут Геннадий Николаевич получил от Ненахова такой тычок в бок локтем, что только охнул и невольно замолчал.
– Прошу извинить, – чуть кивнул бывший полковник. – Сами понимаете…
– Понимаю. А вы все поняли?
– Не дурак.
– Вот и хорошо. – Парень повернулся, чтобы идти, но тут же обернулся к Геннадию Николаевичу: – Все, что мы узнаем по поводу Николая Бессонова, будет доведено до вашего сведения.
Геннадий Николаевич раздраженно мотнул головой, но «кадр» уже шагал к дороге, натягивая на затылок дужку наушников. Подождав, пока тот не вышел на шоссе, Бессонов обернулся к другу и задал риторический вопрос:
– Оттуда?
На удивление, Ненахов не кивнул, а ответил. Причем ответил не сразу и не совсем то, что ожидал от него Геннадий Николаевич.
– Ты понимаешь, какая штука, – пожевал губу отставной полковник, – я ведь и сам толком не знаю, кто он такой и откуда. Вроде бы и «оттуда», да не совсем. Нас, конечно, с их кадровым составом никто знакомить не собирался, но есть подозрения, что он у них не в штате. Вроде консультанта.
Бессонову сразу вспомнился булгаковский «консультант», и он подумал, что подобный кадр для данной организации пришелся бы весьма кстати. А вслух спросил:
– Чего ж ты ему тогда пулю отдал, если он никто в общем-то?
– Да в том-то и дело, что «кто». Очень даже «кто». Там к нему отношение особое…
– У тебя к нему – тоже, как я заметил, – усмехнулся Геннадий Николаевич. – Чуть ли не по стойке «смирно» вытянулся, только что честь не отдал. Хард-рок, да и только!
– Привычка, – смутился Ненахов. – Просто мне приходилось с ним пару раз пересекаться по службе.
– Вот как? – удивился Бессонов. – Интересно, какие у тебя с подобным типом могли быть пересечения?
– У меня работа была такая, что с кем я только не пересекался. Но о наших с ним общих делах – извини, не могу. Да и не имеет это к нашему случаю никакого отношения, поверь мне.
– Как я понял, про «наш случай» ты мне теперь тоже посоветуешь забыть?
– Если честно, я бы посоветовал. Он прав, лучше, чем они, никто с этим не разберется. Тем более если и сам он этим занимается.
– Но?.. – прищурился Бессонов.
– Что «но»?
– Ты сказал, что «посоветовал бы». Следовательно, напрашивается и «но».
– Я смотрю, логика – твой конек, – буркнул Ненахов.
– Профессия обязывает. Так что там все-таки с «но»?
– …Но я вижу, что тебя все равно не остановить, – выдохнул бывший полковник. – А без меня ты таких дров наломаешь!..
– Между прочим, пулю я нашел, – обиделся Геннадий Николаевич.
– Помню, помню, – вздохнул Ненахов. – Ладно, пошли к машине. Там подумаем, что нам дальше делать.
* * *
– У меня есть одна мысль, – сказал Геннадий Николаевич, устроившись в кресле «Волги».
– Тебе бы на моем месте надо было работать, – пробормотал Ненахов. – И улики ты быстрее меня находишь, и мысли имеешь…
– Мыслить мне и на своей работе приходится, – окинул Бессонов друга подозрительным взглядом. – А вот ты, я смотрю, к советам этого «консультанта» больше склоняешься.
– Да пойми ты, – раздраженно ответил тот, – такие люди зря словами не бросаются! Поэтому надо сто раз подумать, прежде чем что-то делать.
– Так ты меня еще даже не выслушал!
– Хорошо, я слушаю. Извини.
– Вот смотри, – не стал больше корчить обиженного Бессонов, – погибших одиннадцать. Так?
– Так.
– А сколько всего мест в микроавтобусе?
– По-разному бывает, – подумав, сказал Ненахов, – но именно в этом было шестнадцать: тринадцать в салоне, одно – водителя и два – справа от него.
– Вот! – поднял палец Геннадий Николаевич. – Значит, пропасть могли, включая Ничу, пять человек.
– Могли, – кивнул Ненахов. – А мог и только он один.
– Вряд ли, – помотал головой Бессонов. – Чтобы в утренние часы, когда все едут на работу, да еще на маршруте до Фабрики, оставалось четыре свободных места? Вряд ли. Ну, одно, ну, два, но чтобы четыре!..
– Ну, допустим. Куда ты клонишь?
– Так надо выяснить, кто еще пропал! – заморгал Геннадий Николаевич. – Неужели не ясно?
– А… зачем? – уставился на друга Ненахов. – Что это нам даст?
– Ну ты даешь!.. – округлил глаза Бессонов. – Придуряешься, что ли?
– Ничуть. Но ты вот поясни мне, дураку, как ты узнаешь, где сейчас находится автобус, если в нем ехали, кроме Николая, скажем, бухгалтер Мария Андреевна и слесарь дядя Петя?
– Ну, во-первых, слесарь может автобус починить, если тот сломан, – буркнул Геннадий Николаевич, отводя взгляд.
– А бухгалтер – оценить затраты на ремонт, – усмехнулся бывший полковник.
– Ну, чего ты лыбишься?! – накинулся на друга Бессонов. – А если, например, выяснится, что один из пропавших числится в федеральном розыске за терроризм и похищение людей?
– Тогда расклад, конечно, немного иным будет, – вновь стал серьезным Ненахов. – Но это в любом случае не объяснит того, что микрушка растворилась в воздухе.
– А ты сам-то в это веришь? То, что говорит единственный перепуганный очевидец, – это разве истина в последней инстанции? Ты же сам тогда сказал, что его показания больше на сказку похожи!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});